Когда он прибыл по указанному адресу, Сабина расхаживала по тротуару перед трехэтажным зданием в стиле ар-деко. Она, как всегда, выглядела прелестно в вишнево-красном сарафане, с прямыми блестящими каштановыми волосами и спрятанными за круглыми солнцезащитными очками глазами.
— Сандро, я хотела бы пригласить тебя, но…
Она что, шутит? Ему было жарко, хотелось пить, терпение на исходе.
— Нам все равно, куда идти, но нам нужно поговорить наедине.
Сабина скрестила руки на груди:
— Что все это значит?
Сандро не сомневался, что она точно знает, о чем пойдет речь, и это объясняло тактику затягивания времени.
— Я не собираюсь обсуждать это на тротуаре.
— Хм… Следуй за мной.
Она провела его вверх по двум пролетам узкой лестницы и по коридору к черной двери. Квартира была очень похожа на мужское жилье. Мебель состояла из стеклянных столов и кожаных кресел.
— А кто твой парень?
Ответа не последовало.
— А я могу с ним встретиться?
— Он вышел.
— Так… почему я не мог подняться?
Ее щеки вспыхнули.
— Он скоро вернется, и ты знаешь…
Он не знал.
— Разве он не знает, что мы родственники?
Она пересекла комнату и плюхнулась на черный кожаный пуфик.
— Просто скажи мне, что стряслось.
Ее резкий тон ранил его. Неужели он обманывает себя, надеясь, что они смогут решить эту проблему и двигаться дальше? На самом деле его связь с племянницей давно оборвалась. Прошли те времена, когда они тусовались вместе, ходили в кино и обедали. Даже когда она оставалась на Фишер-Айленде, то только для того, чтобы пообщаться с дочерью управляющего трастовым фондом, которая жила в этом же здании.
Сандро бросил шлем на скамью под закрытым ставнями окном. Его взгляд упал на картину в рамке, висевшую над медиаконсолью с проигрывателем и стопкой виниловых пластинок. Это было поле подсолнухов, обращенных соцветиями к небу, и каждый цветок отличался от другого. В этом отчетливо узнавался стиль Валеро.
— Это ты нарисовала, да?
— Это хобби, — пожала она плечами.
Сандро опустил голову и рассмеялся.
— Я должен был догадаться, что это ты. Правда всегда была у меня под носом. Я был ослеплен своей любовью к тебе, своей привязанностью к тебе…
Сабина сжала руки в кулаки. Она сбросила солнцезащитные очки, когда они вошли в квартиру, и выглядела молодой и потерянной.
— Почему? — спросил он. — Ты такая талантливая. Зачем использовать меня для продажи картин деда? Ты могла бы сделать свою карьеру.
Сабина покачала головой, словно не могла поверить, что он такой тупой.
— Никто и не будет платить бешеные деньги за работы какого-нибудь блогера, независимо от того, с кем он связан.
— И они заплатят большие деньги за работу давно умершего неизвестного?
— Хочешь знать, почему я так хороша в своем деле?
Его ответ был бы отрицательным, но она продолжала:
— Контент в социальных сетях так же хорош, как и история, которую он рассказывает.
Сандро отодвинул стул от обеденного стола и сел лицом к ней.
— Если у тебя есть хорошая история, я умираю от желания ее услышать.
Сабина села чуть прямее, чтобы восполнить недостающие ей дюймы роста. Сандро расстраивало, что она видит в нем противника, хотя он и пришел, чтобы противостоять ей.
— Как это звучит? — спросила она. — Представь себе дедушку, политического изгнанника, который поддерживает своего внука, продавая картины своих детских воспоминаний о Кубе. А потом — о чудо! — этот внук вырастает и становится кинозвездой с «Оскаром». Он живет в Голливуде, и его лицо мелькает на рекламных щитах и обложках журналов. Это чертова американская мечта, и люди заплатят за нее бешеные деньги. Ты понимаешь это, дядюшка? Это не просто картины, за которые люди платят деньги. Все дело в мистике.
Он должен был признать, что она рассказала чертовски хорошую историю. Но слишком плохо было обманывать людей.
— Если тебе нужны были деньги…
— Мне не нужны деньги, — сказала она властно. — У меня все очень хорошо. Я сделала это для папы.
Что? Неужели Эдди подтолкнул ее к этому?
— Не знаю, заметил ли ты это в прошлый раз, — прищурилась Сабина, — но он не очень-то при деньгах. Он заложил свой дом, чтобы содержать магазин, и может потерять и то и другое. Я придумала этот план, так что не вини его.
Сандро закрыл лицо рукой, пытаясь переварить услышанное. Когда он заходил в магазин, там было почти пусто, но он решил, что виной тому неудачное время. В тот день его поразила еще одна вещь: уверенность Эдди, что он никогда не поймает фальсификатора. Знал ли он, что любовь к племяннице ослепит его?
— Почему он не пришел ко мне? Я мог бы помочь.
Просто попросить у него денег было бы намного проще, чем то, что она придумала.
— Папе не нужны твои деньги!
— Почему, черт возьми, нет?!
— Потому что ты не тот сын, который должен был это сделать, — сказала Сабина. — Я знаю, это звучит ужасно, но, раз уж ты здесь сидишь, я могу рассказать тебе всю правду.
Ты — ребенок, которого мой дедушка зачал от какой-то девушки, которую он подцепил в баре, и вот сегодня ты — кинозвезда! Это съедает папу изнутри. Это глупо и мелочно. Я этого не понимаю. Я очень тебя люблю. Но он мой отец. Я должна была найти способ помочь ему. Пожалуйста, не надо меня за это ненавидеть.
Сандро ненавидел себя за то, что собирался сказать дальше.
— Сколько ему нужно денег?
Она опустила глаза:
— Я не знаю.
— Скажи мне сумму! — прорычал он.
— Около восьмидесяти тысяч.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Она вскочила.
— Он не возьмет у тебя денег!
— Но он возьмет их у тебя, — ухмыльнулся Сандро. — Сегодня у меня был мастер-класс по отмыванию денег, и вот что мы собираемся сделать. Я дам тебе деньги, ты отдашь их ему, и на этом все закончится.
Она снова села.
— Это может сработать. Я скажу ему, что продала еще несколько картин.
— Теперь об этом, — сказал Сандро. — Краска, которую ты использовала, в свое время не была доступна для художников. В любой момент покупатель может обнаружить, что его обманули. Хорошо, что сегодня утром в Шестой галерее провели обыск, и ФБР арестовало управляющего. Скорее всего, вина ляжет на нее. Но если на рынке появятся еще какие-нибудь картины Валеро, я об этом узнаю. В следующий раз я не буду таким понимающим.
Сабина побледнела.
— Это больше не повторится, — сказала она. — Меня тошнило от этого. Почему, ты думаешь, я тебя избегаю?
Эдди, чертов Эдди… Как он мог поставить свою дочь в такое ужасное положение?
После смерти деда Сандро чувствовал себя обязанным содержать свою уменьшающуюся семью. Теперь он был свободен от этого бремени. Эдди мог взять деньги и отправиться к черту. Сандро надеялся, что это даст Сабине свободу. Если этого не произойдет, ей придется бороться за это самой. В конце концов, она была талантливой молодой женщиной. Она могла постоять за себя.
Глава 22
Энджел наполнила ванну, бросила в нее бомбочку с ароматом лаванды и надела шапочку для волос в виде зайчика. Никаких новостей от Алессандро. Не нужно хандрить. Она нанесла толстый слой зеленой увлажняющей маски, которая обещала осветлить кожу с помощью морских водорослей. На долю секунды она задумалась, одобрил бы это Крис. И тут ее осенило.
Господи, сегодня только среда.
Алессандро Карденас вошел в ее жизнь ровно неделю назад. Одна неделя!
За эту неделю она постарела. Скорее всего, у нее появились седые волосы; если поискать, то они найдутся.
Энджел опустилась на туалетный столик, который соответствовал выцветшему гламуру ее ванной комнаты восьмидесятых годов, как и большая часть квартиры, что делало арендную плату относительно низкой. Одна неделя, чтобы перевернуть ее жизнь с ног на голову. Конечно, Алессандро не был ответствен за сомнительные дела Паломы. Не его вина, что она осталась на работе, которая не удовлетворяла ее, игнорируя свои собственные инстинкты, подсказывающие, по какому пути идти. Она не могла винить его за то, что не сумела быть уверенной в себе, позволив голосу матери разжечь в ней страх неудачи, как будто неудача была худшим, что могло случиться в жизни. Но он пришел в то время, когда спящий вулкан извергался.
Присутствие Алессандро пролило яркий свет на темные уголки ее жизни.
Ей нужно было привести себя в порядок. Если она потерпит неудачу, так тому и быть. Она была еще достаточно молода, чтобы совершать ошибки. Жизнь не заканчивается в тридцать. Почему она видит путь вперед для Жюстины, а для себя — нет?
Энджел положила ладони на прохладную столешницу из искусственного мрамора и посмотрела на свое отражение в зеркале. Она выглядела спокойной и уверенной в себе, сельдерейно-зеленая маска на лице, заячьи ушки и все такое прочее. Затем ее телефон запищал сообщением.
Это было сообщение от Сандро:
«Я здесь. Только припарковался».
Энджел была в бюстгальтере и трусиках. Она схватила полотенце с вешалки, обернула его вокруг груди и выбежала из ванной. Ее сердце бешено колотилось, ей так хотелось увидеть его. Из бокового коридора открывался вид на парковку. Она поискала маленькую спортивную машину и, не найдя ее, заметила мужчину, слезающего с мотоцикла.
Она узнала бы эту походку где угодно. Это был ее любовник…
Энджел так и сжимала в руке телефон, и она позвонила ему. Его телефон загорелся, и он поднес его к уху.
— Эй! — поддразнила она. — Посмотри на себя, наездник!
Он поднял глаза и заметил ее.
— Нет… Посмотри на себя, маленький зайчик.
Она рассмеялась и поднесла руку к заячьим ушам.
— Я собираюсь принять ванну.
Его золотой голос заполнил ее уши.
— Звучит неплохо. Могу я присоединиться к тебе?
— Это не большая джакузи, к которой ты привык.
— Ты понятия не имеешь, к чему я привык.
— Это правда.
— Я зашел в «Дьябло» и взял твои любимые блюда. После ванны мы можем поесть.