Британский посол был доставлен в Зальцбург и отправился в горы, прибыв вскоре после обеда. Он был идеальным образцом англичанина высшего класса, высокого, тонкого, с длинным лицом и длинным носом. Он носил несколько более тяжелые усы, чем обычно, гораздо больше, чем крошечные усики Ланни, или две довольно абсурдные маленькие капли, которые были товарным знаком Ади Шикльгрубера. Сэр Невил был одет словно с иголочки в мягкой шелковой рубашке, в галстуке в клеточку и с красной гвоздикой в петлице. Его трость и шляпа Хомбург могли остаться в машине, но, возможно, это были его товарные знаки. За ним следовал барон фон Вайцзеккер, дипломат старой школы, который теперь был заместителем Риббентропа, предоставляя нацистам свою элегантность и житейские знания. А также помощь на Вильгельмштрассе.
В этой комнате разговор прекратился, и все смотрели, но никто не поднялся, чтобы почтить гостя. Сэр Невил улыбался, словно желая дать понять, что с его стороны не было никаких враждебных чувств. Но никто не встретил его на полпути. Вайцзеккер сопроводил его к лестнице и до кабинета фюрера. После чего Ланни заметил действия, которые сначала его удивили, но теперь он понял, что они были обычны для пристанища фюрера. Разговор не возобновлялся. Нельзя было бы сказать, что кто-то насторожил уши, но многие головы были слегка повернуты боком, и никто не пытался скрыть своего ожидания. Все знали, что дверь кабинета фюрера будет закрыта за посетителями. Но и все знали, что ни одна дверь не сможет сдержать голос Адольфа Гитлера. И довольно скоро его можно будет услышать!
Затем еще более любопытный обычай. Кто-то встал и пошел очень тихо наверх. Затем другой и следующий. Никто не собирался оставаться у замочной скважины двери фюрера, никто не собирался оставаться в коридоре как бы случайно. То, что они собирались сделать, это войти в ближайшую комнату и оставить дверь слегка приоткрытой, а затем встать за дверью, просто вне поля зрения всех остальных. Комната Ланни, к сожалению, была в далеком крыле, он приехал слишком поздно. Более того, будучи иностранцем, он не мог позволить себе совершать неосмотрительность в такое время, как это. Он должен был спокойно сидеть там, где был, и притворяться, что поглощён чтением Münchner Neueste Nachrichten. Но он видел, что его место находилось недалеко от лестницы, и он ожидал получить новости раньше, чем они поступят в газеты.
XI
Сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт слышал, как несколько человек получали взбучку от хозяина этого дома. Сначала Грегор Штрассер, которого позже убили в Ночь длинных ножей. Затем канцлер Шушнигг из Вены, а затем доктор Франк из Судетской области. На этот раз взбучка не будет личной, потому что сэр Невил был самым послушным дипломатом, который скажет, что ему сказали сказать, и он никогда не навязывал никому свое мнение. На этот раз он был просто курьером, доставляющим письмо авиапочты, которое он получил накануне вечером. Никто не собирался обвинять его в содержании этого письма. Но кто-то обвинял британское правительство и Британскую империю, а также британскую плуто-демократическую прессу, контролируемую евреями, и британских денежных лордов, которые держали Германию бедной, и ещё британских морских и других лордов, которые отняли силой у Германии её колонии и отказали ей в праве приобретать другие колонии в любой точке мира.
Да, кто-то наверняка будет придираться к этим злым силам, и справедливо и много! Поднялась буря слов, которая билась по дверям комнаты, выступавшей в качестве звукового щита, но буря неслась по широкой лестнице. Ланни не мог разобрать каждое слово, потому что, когда Ади возбуждался, его слоги спотыкались друг о друга. Но он мог разобрать, что Ади думает о зверской и деградированной так называемой демократической чешской нации, и о том, как Британия подталкивала их и побуждала их создавать проблемы для немцев и принуждать немцев применять силу, которую они так не хотели применять. И теперь было то же самое с еще более зверскими и деградированными поляками, чье дерзкое неповиновение справедливым требованиям фюрера основывалось ни на чём другом, кроме обещания британской поддержки. Что было a verdammte Lüge, потому что у англичан не было никакого способа, чтобы помочь полякам. И они это знали, и поляки поняли бы это, если бы они не были кучкой сумасшедших маньяков. И все, что происходило, было попыткой Британии запугать фюрера угрозой войны. Если бы это произошло, это было бы неспровоцированное и бессмысленное нападение с британской стороны и привело бы к борьбе не на жизнь, а на смерть. Немецкий народ встал бы навстречу, как один человек. И так далее и дальше, когда бывший обитатель приюта для бездомных действительно заводился, он мог кричать больше слов, не останавливаясь, чтобы дышать, как бас-профунда из Байройта или Ла Скала.
"Вы дали этим польским сумасшедшим карт-бланш!" – горячился Ади. – "Они мучают моих людей, они отправили их уже сотню тысяч в изгнание, они даже кастрировали некоторых из них!" Ланни не мог услышать ответ англичанина на это, но он услышал фюрера: "Было шесть случаев, я говорю вам! Шесть случаев! У меня есть информация, и я знаю, о чем говорю. Ни один немецкий чиновник не смеет лгать мне! И это все из-за вашего содействия... Поляки мобилизуются, и это потому, что вы готовитесь к войне, и вы говорите это полякам и делаете невозможным для меня иметь дело с ними... Вы британцы отравляете атмосферу Европы... Вы распространяете ложные слухи, клевету и угрозы... Скажите своему мистеру Чемберлену, что я больше не доверяю ему, он не друг Германии, не друг европейской культуры. Скажите ему, что ничто не удовлетворит меня, пока он полностью не изменит отношение Британии. Скажите ему, что я проинформировал Варшаву, что, если будут допускать какие-либо дальнейшие преследования моих людей, мои войска пересекут границу!"
XII
В результате посол должен был получить письменный ответ в течение двух часов. Его отвезли обратно в Зальцбург. И в то же время по всей собранной компании распространилось содержание письма британского премьер-министра. Во-первых, заявление о решимости его правительства выполнить свои обещания Польше. Во-вторых, их готовность обсудить все проблемы между двумя странами. И третье. Их сильнейшее стремление увидеть "непосредственное прямое обсуждение, начатое между Германией и Польшей". Также стало известно, что король бельгийцев Леопольд, выступая от имени "государств Осло", затем на конференции в Брюсселе передал страстную просьбу о мире. Ланни заметил, что это сильно взволновало посетителей Бергхофа. Потому что они когда-то видели, как их страну ненавидел и отвергал весь остальной мир. И им не хотелось снова оказаться в такой же позиции. Они не осмеливались сказать об этом прямо, но они могли намекнуть на это способами, которые люди, долгое время живущие в дипломатическом мире, учатся использовать и понимать.
Но вся эта неуверенность была рассеяна новостями, переданными по телефону из Москвы и быстро распространившимися по летней столице. Был подписан мирный договор между Германией и Россией! Он был заключён на десять лет. Его условия содержали, что ни одна из сторон не совершит какого-либо акта агрессии против другой, и что если одна из сторон будет вовлечена в войну с третьими сторонами, то другая будет нейтральной. Ликования отмечено не было, но армейские офицеры и партийные чиновники обменивались рукопожатиями и сияли улыбками. Даже незнакомец из-за океана имел право участвовать в этом Gemütlichkeit и быть допущенным в качестве члена Herrenfamilie.
Ланни не узнал, как возникают сплетни в доме фюрера. Предположительно, не было официального пускателя сплетни. По-видимому, какая-то секретарша шепнула своему доверенному другу, а тот расскажет двум или трём другим, и через час уже все обитатели дома, и все гости пробормотали: "Вы слышали?" Ланни подружился с несколькими молодыми сотрудниками, он отвозил их на съезд Партии и предоставил ещё небольшие услуги. Итак, теперь один из них, с улыбкой, освободил его от необходимости заранее хранить секрет, что он привёз медиума в Бергхоф, и что Гесс провел с ней успешный сеанс накануне вечером. Höchst interessant! И вы действительно верите в духов? И что там произошло, герр Бэдд?
Позже распространилось известие, что фюрер вызвал сэра Невиля на вторую встречу. Врач, чья комната была рядом с комнатой его главного пациента, показал своё дружелюбие, пригласив американского гостя в этот привилегированный пост подслушивания. "Streng vertraulich!" – прошептал он с усмешкой, и Ланни ответил: "Das versteht sich von selbst!" Но этот маленький заговор сошел на нет, потому что вторая встреча была совершенно пристойной. Ади ни разу не повысил голос, и британский посол ушел, предположительно, с письменным ответом, благополучно спрятанным на его сердце.
Это было длинное письмо, так как Ади был верен себе. В этом не было ничего особо секретного, и вскоре несколько высших офицеров прочитали его и свободно говорили об этом. Это был еще один список жалоб фюрера. "Волна неописуемого террора", которая прокатилась в Данциге и Коридоре при британской поддержке Польши. Отчаяние фюрера увидеть какую-либо реальную дружбу между его страной и Великобританией. Также его готовность встретить проблему войны, если она начнётся. – "Не может быть никаких сомнений относительно решимости нового германского рейха принять лишения и несчастья в любой форме и в любое время, но не жертвовать своими национальными интересами или даже своей честью". Ланни мог понять, что очень немногим даже военным понравилось такое сообщение. Но они связали свои честолюбивые мечты со звездой Гитлера, и теперь будут крутиться по небесам, как рой метеоритов. Ланни решил, что Германия может окунуться в еще одну мировую войну, но на улицах не будет ни одобрительных возгласов, ни пения, как это было четверть века назад.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.
Все, взявшие меч
53