Der Dicke. В настоящий момент ход за Робби, а Der Dicke скалит зубы.
– Вы рассказывали отцу обо мне?
– Ни слова, Считается, что я порвал с красными, так называет их мой отец. Он ненавидит их, но он не против их использовать. Он спросил, могу ли я найти кого-нибудь из них, и я сказал, что я попробую. Он хочет, чтобы я не вмешивался в это, и предложил отправить человека в Ньюкасл, притворившись, что я не знаю, для чего это нужно. Но, конечно, это будет пустой тратой времени. Если вы достанете нагнетатель, то все, что вам нужно сделать, это отвезти его моему отцу. Он человек слова, и он заплатит деньги на месте.
– А что такое нагнетатель?
– Устройство для приема разреженного воздуха, его конденсации и впрыскивания в самолетный двигатель. Цель состоит в том, чтобы самолет мог поддерживать свою скорость на больших высотах.
– Каков его вес?
– Трудно догадаться. Каждый производитель самолетов стремится снизить вес всего, и заслуга этого нового аппарата заключается в том, что он выполняет больше работы на единицу веса. Мой отец хочет узнать, чего добились инженеры Геринга. Мое лучшее предположение – тридцать пять или сорок пять килограммов. Вы, конечно, понимаете, что чертежи тоже сойдут.
– Это будет зависеть от того, с кем я смогу установить связь – с конструкторским бюро, производством или с одним из аэродромов. Вы знаете, где это производится?
– Один из наших людей убедился, что его производит Сименс здесь в Берлине.
– Ну, конечно, я бы хотел заработать кучу денег для движения. Я сделаю запрос и дам вам знать.
– Должно быть ясно одно: нужна только новейшая модель. Если есть какая-то неопределенность, то мой отец покажет вам, что у него уже есть, и какие у него характеристики.
"Надо быть дураком, чтобы появиться на заводе вашего отца, а потом вернуться в Германию!" – рассмеялся бывший матрос. – "Нет, на самом деле, это работа, которую нужно выполнить в безлунную ночь. Если пропадут устройство, или чертежи, гестапо начнёт работать по всему миру, и вы можете быть уверены, что место вашего отца будет одним из первых".
– Это правда, и вы понимаете, что моего отца ни в коем случае нельзя называть никому, это будет практически то же самое, что назвать меня. Нужно сказать, что это устройство хотят англичане или французы, это совершенно правдоподобно. И, без сомнения, они заплатили бы за это хорошую цену. Не думаю, что вашим товарищам было бы очень важно знать, кто его возьмет.
– Мы бы согласились с тем, что все, что может навредить нацистам, поможет нам. В наших глазах это банда преступников, и речь идет не о патриотизме.
– Хорошо, как скоро я могу рассчитывать услышать о перспективах?
– Трудно догадаться, я должен проконсультироваться с тем, кто знает ситуацию лучше, чем я, и он должен начать цепочку запросов. Может быть, день или два, а может быть и неделя.
– Я не знаю, как долго я могу оставаться в Германии, но вы можете написать мне в Адлон или Жуан. Давайте назовем устройство Дефреггером, вы можете сказать, что можете получить Дефреггера или всё, что вы хотите мне сказать о Дефреггере, если вам удастся доставить его в Англию или в Канаду, то вы можете оттуда связаться с отцом по телеграфу или телефону. Ключевое слово для него - Тиргартен. Все, что вам нужно сделать, это сказать это слово, и он пришлет кого-нибудь с деньгами.
"Так всё просто!" – сказал Монк.
IX
Ланни высадил своего друга на улице, которую тот выбрал, а затем поехал обратно в свой отель. Его голова гудела от новой работы, которую он на себя взял. Обычно, когда он оправлял по почте отчёты агента президента, он выезжал в Голландию или Швейцарию. Но на этот раз он планировал поездку в Польский коридор. Причина была связана с его последним разговором с Адольфом Гитлером. Пытаясь выяснить намерения фюрера относительно Польши, Ланни придумал, особенно не раздумывая, сказку о том, что подумывает о покупке недвижимости в Коридоре, где хотел укорениться. Разумеется, цены на недвижимость будут зависеть от действий нацистов. Если бы туда вошли нацисты, то многие поляки покинули бы эти места. Гитлер улыбнулся и сказал, что немного позже герр Бэдд сможет получить лучшие цены.
Теперь герру Бэдду было нелегко, потому что он знал, что фюрер никогда не забывал никаких подробностей, даже самых маленьких. Он вернулся бы к теме разговора и задал бы вопросы, и лучше было бы знать, что отвечать. – "Где находится недвижимость?" – "Каков её размер?" – "Сколько они просят за неё?" Ланни показалось, что лучше поехать и посмотреть на объекты недвижимости и выбрать тот, который выглядел бы правдоподобным. Поэтому он сможет ответить на вопросы, и у него появится предлог для возобновления важного вопроса о Коридоре. "Ади" заведётся и произнесёт речь, в которой смешает с грязью поляков, их британских, французских и еврейских сторонников. Он будет кричать, что он собирается сделать с ними, и, возможно, даже укажет дату!
Этот Польский коридор проходил между Германией на западе и Данцигом и Восточной Пруссией на востоке. Это давало Польше доступ к Балтике и представляло собой одну из ярких идей Парижской мирной конференции, в которой в юности Ланни сыграл свою маленькую роль. Двадцать лет назад, возможно, в тот же день он отвез Линкольна Стеффенса и полковника Хауса на квартиру своего красного дяди, где они встретили трех представителей страшных большевиков. Это было частью плана президента Вильсона по организации конференции между русскими и западными союзниками. Как Ланни и его либеральные друзья мучились из-за ошибок, допущенных этими пожилыми государственными мужами, настолько безнадежно отличавшихся своими взглядами друг от друга! Молодые либералы кричали, предвидя множество бедствий, но не таких ужасных, которые произошли в реальности.
В Европе появился Гитлер. Хитроумной комбинацией обмана и силы он повёл за собой слепо фанатичный немецкий народ, как и он сам. Всякий раз, когда он хотел захватить какую-то территорию, в этом месте его нацисты начинали петь, кричать и избивать своих оппонентов. Когда правительство прекращало беспорядки, то это вызывало возмущение отношением к Herrenrasse, как одному из видов зверств. Доктор Геббельс помещал описание этих зверств на первых страницах газет, которые он контролировал, это были газеты внутри Германии и в пограничных странах, так и во многих больших городах мира, включая Нью-Йорк и Чикаго.
Одной из первых жертв такой техники был "свободный город" Данциг, который должен был находиться под контролем Лиги Наций. Данцигские нацисты захватили правительство, и Лига отказалась от борьбы. Гитлер теперь требовал, чтобы и Данциг, и Коридор были переданы ему. Переговоры с Польшей продолжались так же тайно, как и с Чехословакией. Ланни планировал отправиться в Коридор и выслать условия ультиматума чехам авиапочтой. Затем вернуться в Берлин и развернуть кампанию, чтобы узнать условия для Польши.
X
В Нацилэнде крутилось множество американских журналистов, и сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт с трудом держался от них подальше. Он не хотел никакой рекламы, за исключением, конечно, своей деятельности эксперта по искусству. Поэтому он обычно быстро шел через вестибюль Адлона и никогда не заходил ни в бар, ни в комнату для отдыха, которые эти журналисты называли своим "Клубом". Но в тот вечер он сделал ошибку. Он столкнулся с Пьетро Корсатти в холле, лицом к лицу, и не мог не узнать его. Пит был его другом, начиная с тех дней, сразу после прихода Муссолини к власти и когда его бандиты забили социалиста Маттеотти. Ланни, посетивший Рим, узнал об этом и сообщил об этом Питу, а затем был выдворен из Новой Римской Империи Дуче.
Всё было давным-давно и было забыто, и должно было остаться таким. Ланни должен был выдумать какое-то быстрое оправдание и нырнуть в лифт. Но у него была слабость, он любил людей. А здесь был человек, которого он не видел уже несколько лет. Пит помог Ланни жениться на Ирме Барнс, и, естественно, хотел спросить, как там Ирма, как Ланни и что он делает в Берлине. Этот рожденный в Бруклине американец итальянского происхождения, который называл уроженцев своего отечества "макаронниками", теперь работал разъездным корреспондентом, подбирая интересные истории, где бы он их ни находил. Иногда Ланни видел его материалы в нью-йоркских газетах, которые можно было купить в газетных киосках отелей в столицах, которые он посещал.
Они немного поболтали, и со стороны Ланни это было самооправданием, потому что Пит был одним из тех журналистов, который не восхищался нацистами и фашистами. И, конечно же, шпионы в Адлоне возьмут на заметку всех, с кем он разговаривал. Вскоре он сообщил: "Я собираюсь к польской границе, я пронюхал там одну историю".
Затем Ланни сделал что-то еще более неразумное, сказав: "Я ранним утром уезжаю в Коридор. Могу забрать тебя в свою машину?"
– Место, которое я должен посетить, находится дальше на юг у границы недалеко от Шнайдемюля.
"Я могу поехать и таким путём", – сказал Ланни. – "Я буду рад твоей компании".
– Договорились!
С опозданием предостережение пришло к агенту президента – "Тут одно дело, Пит, ты не должен вводить меня ни в какую историю. У меня есть на то свои причины".
"Ну, конечно", – ответил журналист. "Никогда не забывай, я держал в секрете тебя и Ирму, и это было не просто, поверь мне!"
XI
Они рано позавтракали и покатили серым зимним утром по плоским равнинам Пруссии, глубоко засыпанным снегом. Почва, которая лежала внизу, была песчаной и бедной. А когда стает снег, то туда привезут польских рабочих сажать картошку, основной продукт питания немецких рабочих. Земля была разрезана множеством небольших ручьев, но где они проходили, нельзя было узнать с дороги, которая была четырехполосным автобаном, которые инженер Тодт построил для войн своего фюрера. По обычаю этой бережливой страны по обе стороны дороги были посажены фруктовые деревья. По размерам деревьев можно было бы сказать, когда была построена дорога. Дорога была очищена от снега, и по ней можно было двигаться с любой скоростью.