Ford Jokebook.
Точно в назначенный час они представились в офисе. Квадратт связался с Гарри Беннеттом, доверенным лицом великого человека и начальником полиции, чтобы договориться о встрече. Их без промедления отвезли во внутреннее святилище, куда было очень трудно попасть. Оно было простое и скромное, как и его владелец. Комната, обшитая панелями из ранней американской сосны, а облачение владельца можно было бы назвать современным американским деловым. Он был высок и худощав, один из тех проницательных янки, которые едят мало и живут долго. Он только что отметил семьдесят шестой день рождения и выглядел слегка выцветшим, но все еще деятельным и интересующимся тем, что происходит, точнее, тем, чему Гарри Беннетт разрешал находиться рядом с ним.
III
Генри Форд, "Король Фливера"! Ланни слышал о нем с детства. Он представлял Соединенные Штаты Америки во всем мире. Не было места, где не ездила бы его машина, за исключением вершин высоких гор и дна глубоких океанов. Урожденный механик сбежал с фермы. Его захватила решимость создать "безлошадную карету", дешевую, которую могли себе позволить содержать и эксплуатировать обычные люди, подобные ему. Он пришел в нужное место в нужный момент. И, чем больше машин он делал, тем больше ему приходилось делать, пока он не дошёл до своей десятимиллионной. Некоторые из самых старых были все еще на дорогах, и на тропах в Тибете и в горах Анд. "Жестянка Лиззи", так их нежно называли. Продолговатые коробки на колесах, такие уродливые, какими их мог себе представить человек. Генри сказал, что у клиента может быть любой цвет, который он захочет, если только он был бы черным.
Это был, по всей вероятности, самый богатый человек в мире. Его состояние оценивалось где-то между одним и двумя миллиардами, и он, или члены его семьи, владели всем этим. Он не мог терпеть акционеров, праздных людей, получающие доход от его трудов, поэтому он их всех выкупил. Он был самым своенравным из людей. Никто не мог противостоять ему, и снова и снова он увольнял значительную часть своего персонала. "Делай то, что я говорю", – был его жизненным девизом. Он запретил профсоюзы на своих заводах и боролся с ними всеми способами, не исключая преступных. Но Новый курс был преисполнен решимости сломить его волю и силой вернул профсоюзы на все его заводы. Это было невыносимым безобразием, которое отравило его старость, и борьба с профсоюзами стала для него навязчивой идеей.
Это послужило основой его интереса к нацистам. Они продемонстрировали, как это сделать. У них не было представителей профсоюза в их цехах и красных на импровизированных трибунах за пределами их заводов. У них был закон и порядок, организация и массовое производство, то, чем Генри жил до и после. Поэтому, когда прибывали друзья из Германии, чтобы рассказать ему, как это делается, он с радостью их слушал. А когда они просили его найти им работу, то он уступал им. У него в штате был внук кайзера, а одним из его инженеров был Фриц Кун, основатель и глава немецко-американского Бунда. В результате его заводы наводнили нацисты, как и Детройт и прилегающие к нему города.
В одной из ранних паник группа банков Уолл-стрита пыталась одолжить Генри Форду деньги на условиях, которые могли бы позволить им отнять у него компанию. С того дня он возненавидел всех банкиров, и, поскольку кто-то сказал ему, что они евреи, он возненавидел евреев. Он провел крестовый поход против них и перепечатал гротескную выдумку "Протоколы Сионских мудрецов". Это навредило бизнесу, поэтому Генри уговорили отступить и извиниться. Но он на самом деле не передумал. И это было еще одной причиной, по которой он восхищался нацистами. Он слушал их проницательных агентов, которые шептали ему на ухо, что для Америки нужно было стопроцентно чистое движение, сочетающее в себе все другие группы, которые процветали по всей стране. Ку-клукс-клан, Черный легион, Серебряные рубашки, Белые воины-крестоносцы, Лига американской свободы, Англо-саксонская федерация. Эта последняя была созданием и любимым детищем собственного редактора Генри и радио-пропагандиста Уильяма Дж. Камерона. В эфире был "радио час Форда", и пятьдесят минут каждое воскресенье вечером любители музыки слушали Моцарта и Бетховена, но в середине этого они скрежетали зубами в течение шести минут, а гнусный голос мистера Камерона провозглашал своё ограниченное видение социальных проблем их страны.
IV
"Вот где вы можете получить все деньги в мире", – так сказал Форрест Квадратт Ланни, когда они приближались к заводу. Ланни ответил: "Ради бога, не говорите ни слова о деньгах или даже не намекайте на них. Эти очень богатые люди пугливы, как горные козы, и вы должны близко узнать их, прежде чем касаться такого предмета". Бывший поэт, который никогда не был богатым человеком и всегда должен был жить своим умом, испытал новое уважение к сыну богатого человека, который был одним из инсайдеров и умел играть в игры с большими деньгами.
Квадратт молчал и слушал, и Ланни тоже слушал. Король Фливера был большим любителем поговорить, когда у него было то, что он считал правильной аудиторией. Он был специалистом в своем специальном поле, в крупном производстве материальных благ и особенно транспортных средств. Почему люди хотели иметь возможность перемещаться со скоростью сто километров в час из одного места в другое, и что они могли сделать такого в месте номер два, что они были не в состоянии сделать в месте номер один. Это были вопросы, которые не касались Генри Форда. Он верил в полную свободу, исключая заводы Форда, и каждый владелец автомобиля Форд мог водить свою машину везде, где ему было угодно. И каким-то образом мистический принцип прогресса привел бы к тому, что человечество получит выгоду от своего перемещения. Цель Генри заключалась в том, чтобы снизить цену на автомобиль, чтобы больше людей могли его купить, и поэтому его заводы росли в размерах, а у его конкурентов уменьшались.
Для этого во всевозможные исследования был вовлечен огромный штат, и Генри наблюдал и надзирал за ними, любовался их достижениями и любил рассказывать об этом посетителям. Он производил все, что попадало в его машину. Вызывало удивление, сколько всего это было. Всевозможные металлы и их сплавы. Пластмассы, он делал их из соевых бобов, и ему все казалось мало. И если, кстати, он научился делать сотни других вещей из соевых бобов, то это были бы сотни новых предприятий и новых способов заработать деньги. Генри не волновали деньги, так он заверил Ланни. Ему приятно было делать вещи. Так случилось, что сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт слышал это от своих отца и деда с тех пор, как он мог себя помнить. Это было то, что он слышал от каждого крупного предпринимателя, которого он когда-либо встречал во всей своей плутократической карьере. За исключением Германа Вильгельма Геринга, рейхсминистра и рейхсмаршала Германской Третьей империи, единственного, кто осмелился сказать: "Я люблю деньги, и я стремлюсь получить каждую марку и каждый доллар, фунт и франк, какие смогу".
Генри должен был иметь резину для автомобильных шин, по пять на каждую машину. Он разбил огромную плантацию в Бразилии, и для этого ему нужно было все от пароходов до свинцовых карандашей для учителей, которые собирались учить индейских детей писать. Также он экспериментировал с искусственным каучуком, очень сложным делом. В то же время он пытался убедить американцев ценить и любить дела своих предков, и с этой целью построил деревню Гринфилд из старинных зданий, и там учил детей петь старые песни и танцевать старые сельские танцы. Пусть никто не говорит, что Король Фливера проповедует только ненависть. Он точно знал, что проповедует ненависть ко всему плохому и любовь ко всему хорошему.
V
После того, как пожилой хозяин сам выговорился, Форрест Квадратт заметил: "Мистер Бэдд – близкий друг фюрера и много раз был гостем в его доме". Так неожиданно Ланни стал личностью. Король Фливера, по-видимому, не понял, кем он был, просто он был еще одним человеком, которого Гарри считал нужным принять. Теперь он спросил, как обстоят дела в Германии. Политика мало интересовала его, только промышленность и ее развитие, и были ли люди удовлетворены и счастливы, хватает ли им еды, и станет действительно Volkswagen тем, что обещало правительство. Тем временем там в продаже были автомобили Форд. И там же работали несколько крупных сборочных предприятий, поэтому Форд был крупным немецким бизнесменом, удовлетворенным полностью условиями труда в этой стране.
"Отец мистера Бэдда – Роберт Бэдд из Бэдд-Эрлинг Эйркрафт", – вставил тактичный немецкий американец после нужного интервала. И это стало еще одной возможностью для хозяина изложить свои идеи. Он был вынужден производить военные изделия в последней войне, но никогда не будет делать этого снова, заявил он. Он был человеком мира и считал, что если все производители займут ту же позицию, то производители вооружений будут вынуждены выйти из бизнеса по всему миру.
Ланни сказал: "У меня такое же чувство, мистер Форд. Я никогда не имел отношения к делу отца".
''Мистер Бэдд – всемирно известный эксперт в области искусства", – вставил неизменный помощник Квадратт. – "Его отчимом был знаменитый французский художник Марсель Дэтаз".
Самый богатый человек в мире не считал необходимым притворяться, что он когда-либо слышал о французском живописце. Он знал их, но их имена было невозможно произнести. Он сказал: "Моя жена интересуется картинами и имеет богатую коллекцию".
У Ланни появился шанс, и он не промахнулся. – "Я слышал об этом, мистер Форд, и сочту честью, если когда-нибудь мне разрешат ее посмотреть".
Реакция Генри была удивительной. Он вскочил со стула, как будто он был шестнадцатилетним юношей, а не прадедом. – "Я сейчас вас туда отведу". Он не сказал: "Если будет удобно". Генри было пора возвращаться домой.
Что вызвало это? Близость с фюрером, или сыновни отношения с Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, или экспертиза в искусстве, или комбинация всех трех? Что-то проникло в жесткую раковину подозрительного пожилого затворника и заставило его решить, что это не обычный любопытствующий, а личность, заслуживающая развития отношений. "Скажите миссис Форд, я приведу двух гостей на чай", – сказал он одному из своих секретарей, взял серое пальто и серо-голубую шляпу и повел к своей машине, которая, как заметил Ланни, была не Фордом, а Линкольном.