"Я понимаю", – улыбнулся Ланни. – "Не забывай, что я был в Бергхофе, когда Шушниг посещал его, также, когда Текумсе или его духи вели себя плохо".
Это, казалось, позволило легко изменить тревожную линию разговора. Ланни заметил: "Кстати, Руди, тебе будет интересно узнать, что я экспериментировал с мадам, а также с хрустальным шаром. У меня был любопытный опыт. Я уединился в своей мастерской на Ривьере, глядя в шар, я увидел белую яхту, которая пришла из открытого моря и пошла вдоль берега. Когда я встал, подошел к двери и выглянул наружу, там была яхта, которую я никогда раньше не видел".
"Это очень интересно", – ответил депутат. – "У меня был такой же опыт, и не один раз".
"Духи", – продолжал Ланни, – "по всей видимости, пришли к мысли о том, что молодая леди, чей отец владеет яхтой, является той, на которой мне суждено жениться. До этого я с этим не встречался, но никто никогда не может быть уверен".
– До тех пор, пока она не повезет тебя в Гонконг!
"Спасибо, что напомнил мне. Я с тех пор никогда не слышал об этом астрологе, и я часто спрашиваю себя, что с ним стало". – Это был намек, но заместитель не счел нужным его заметить. Если гестапо доставило молодого румына туда, где он не мог натворить зла, у них, с их точки зрения, было достаточное оправдание. Те, кто играл в опасную игру составления гороскопов, делали это только по усмотрению Гесса или кого-то из вышестоящих. И их гороскопы должны быть правильными!
Хозяин вызвал свою жену на встречу с этим американским гостем. Ильзе Мария, таково было ее имя, и она была зрелой женщиной, высокой и худой, и, как ни странно, со строгими чертами лица, напоминающими ее мужа. Сплетни говорили, что Ади добился этого брака, чтобы успокоить злые сплетни о себе и своем Руди. Мария разделяла все убеждения своего супруга в оккультизме и даже с еще большим рвением. Она была последовательницей Бухмана ("Оксфордской группы"), а также тибетских знаний. Ланни, который обучался у самого Парсифаля Дингла, смог произвести на нее впечатление как человек глубокой мудрости.
XI
Ланни провел ночь в пристанище Гесса, и на обратном пути в город его хозяин спросил о его планах. Ланни сказал: "У меня есть кое-какие дела по картинам, одна сделка в Женеве, и я могу поехать туда, а затем вернуться в Мюнхен. Что если я позвоню тебе оттуда, скажем, через три или четыре дня, и ты сможешь дать мне знать, откуда ветер дует?" Другой ответил: "Хорошо!"
Ланни вернулся в отель и собрал вещи, взял свою машину и разрешение на выезд и отправился в Мюнхен по знакомому автобану. Очень приятно смотреть на сельскую местность в зеленом летнем наряде. Видеть мужчин и женщин, занятых на полях, и дым всех фабричных труб. Если бы не было так много воинских частей, марширующих по улицам, и танков, поднимающих пыль на полигонах, и мальчишек с рюкзаками на спине, марширующих и кричащих "Хох!" и "Зиг хайль!", а также поющих о крови и почве и о своих кинжалах чести. Если бы только можно было включить радио и послушать прекрасную музыку старой Германии, не слыша хриплых голосов пропагандистов Юппхена Геббельса, ругающих преступную Einkreisung.
Постепенно земля пошла вверх, и начались предгорья, а затем горные перевалы с темными елями и потоками чистой зеленой воды, мчащейся внизу. "Для меня высокие горы - это чувство", – писал Байрон. И всегда в этих поездках в сердце Ланни звучали мелодии Путешествия по Гарцу Гейне. В Германии этот неарийский поэт был в опале, и восторг его стихами было политическим преступлением. Ади Шикльгрубер хвастался, что он строит на тысячелетие, но если бы Ланни Бэдд собирался присутствовать в конце этого периода времени, то он поставил бы свои деньги на то, что простые стихи Гейне переживут хвастливые лозунги НСДАП. Я просто поэт немецкий, известный в немецкой стране!
И вот Швейцария, дом свободных людей. Но агент президента не мог расслабиться даже здесь. Потому что немцы то приезжали, то уезжали, и многие были платными наблюдателями. Был разгар туристического сезона. Отели и пансионы были переполнены американцами и англичанами. Все они думали только об альпинизме и теннисе, катании на лодках и купании в прекрасных голубых озерах. Немцы должны были делать то же самое, но хорошо известно, что они люди с серьезными взглядами, которые любят математику, особенно применительно к таким задачам, как съемка и составление карт. Когда один из них находит изолированный отрог горы и сидит там с лучшим цейсовским биноклем, то, возможно, он наблюдает за альпинистами на высоких вершинах, любимым развлечением тех, кто переступил возраст активности. Но, опять же, может быть, он ищет огневые точки, уже установленные швейцарцами, или места, где их может установить потенциальный завоеватель. Ланни получил комнату в приятной гостинице и заперся со своей небольшой пишущей машинкой. Он не должен был шуметь, и поэтому подложил под неё сложенное полотенце. Он подготовил отчет, указав, что Номер один в настоящий момент пытается решить, куда ему сначала двигаться, в сторону Польши или Франции, и что в любом случае он заключит сделку с Россией, если он сможет сократить претензии России. Этим усилиям способствовал тот факт, что Польша по-прежнему отказывалась согласиться, чтобы русские войска могли бы войти в страну для защиты ее от Германии, и что страны Балтии отказываются от любых форм союза с Россией. Также, что британцы все время задерживали отправку военной миссии для консультаций или даже не назвали имена членов миссии. Запечатав и написав адрес на конверте этого письма, таинственный путешественник двинулся дальше, а в другом городе остановился на почтамте, бросил письмо и быстро уехал.
XII
Он направился в Женеву, где у него были друзья, а также картины, которые были в его списке уже десять лет и более, и для которых он нашел перспективного покупателя в Цинциннати. Друзья были Сидней Армстронг и его жена. Муж был важным должностным лицом Лиги Наций, а жена, женщиной, которая сначала влюбилась в Ланни Бэдда, но, к счастью для себя, одумалась. Теперь она была матерью двух детей в подростковом возрасте и успешной хозяйкой, принимающей выдающихся личностей, которые все еще приезжали в старый город часовщиков и ростовщиков, чтобы обсудить бедствия, которые продолжали падать на другие части света.
Уже в сто пятый раз Совет Лиги собирался в течение двадцати лет. Немцев, итальянцев и японцев там больше не было. Они вышли из Лиги и образовали "Ось". Это было здорово, как объяснил Сидней, потому что это избавило от необходимости выслушивать выкрики и угрозы этих хулиганов. Единственная проблема заключалась в том, что они продолжали безобразничать в Маньчжурии и Китае, в Абиссинии и Албании, в Данциге и Мемеле.
Но, несмотря ни на что, этот серьезный и трудолюбивый чиновник не мог поверить в возможность новой европейской войны. Среднего возраста и пузатый "протиратель штанов", так Ланни не мог не думать о нем, хотя и любил его, построил свою жизнь на Лиге Наций. Она стало не только его работой и работой его жены. Лига Наций была их религией и их домом как физически, так и интеллектуально. Они жили в мечтах Вудро Вильсона, который двадцать лет назад загипнотизировал их в Париже. Мир просто не мог снова постигнуть Большой ужас. В последний момент, на самом краю пропасти, народы отшатнутся, одумаются и вернутся сюда, чтобы разрешить свои разногласия в храме разума и справедливости стоимостью в пятнадцать миллионов долларов!
Ланни обнаружил, что та же самая утопическая надежда не разделялась правящим классом этого города Джона Кальвина. Он обедал в доме пожилого капиталиста, который был одним из его клиентов в течение многих лет, и теперь был рад превратить несколько своих картин в американские деньги. Предстоят ужасные времена, сказал герр Фрёдер, он выглядел немцем и говорил по-немецки, но ненавидел пруссаков как жестокую нацию и ненавидел нацистов как инструмент генерального штаба. Со старым знакомым он говорил свободно, поскольку хотел, чтобы искусствовед вернулся в Германию и сообщил, что каждый швейцарец, будь он немецкого, французского или итальянского происхождения, является вооруженным солдатом, готовым сражаться с захватчиками своей страны, на севере, востоке, юге или западе. Каждая дорога охраняется день и ночь, а запасы еды были погружены в огромные водонепроницаемые кессоны в ледяных глубинах горных озер. Каждый проход был заминирован, так что лавины могут быть обрушены на захватчиков, и, что еще более важно, в каждом из больших железнодорожных туннелей был заложен динамит, который мог быть приведён в действие нажатием кнопки. Таким образом, Ось будет разрезана пополам. Германия не получит никакого оружия из Милана и Турина, а Милан и Турин не получат угля из Германии. "Такого рода соображения уважают диктаторы", – сказал герр Фрёдер. – "Мы постоянно напоминаем им об этом!" Ланни позвонил Гессу в Берлин, и тот ответил: "Лучше немного подождать". Это подходило Ланни, потому что каждый раз, когда он въезжал в Гитлерланд, это стоило ему немало моральных усилий. Он позвонил Рику, который сказал, что он и Нина могут провести отпуск на континенте. "Приезжайте в Женеву", – сказал Ланни, – "у меня есть моя машина, и мы поедем на вершину мира". Гораздо приятнее, чем ехать в логово людоеда и наблюдать, как он гложет человеческие кости!
XIII
Сюда прибыла пара, с которой проводить время больше всего нравилось Ланни. Старые друзья, которые его любили и понимали, которые видели вещи именно такими, какими их видел он. Они знали, что он хранит глубокую тайну и, возможно, догадывались о ней, но держались подальше от неё. Они проезжали через альпийские перевалы и спускались в долины, где лежали спокойные, холодные и прозрачные озера. Они наблюдали, как в сумерках заснеженные вершины становились розовыми, а затем фиолетовыми. Они проехали вокруг Цюрихского озера и Люцернского (Фирвальдштетского) озера. Здесь была страна легенды Вильгельма Телля. И было здорово верить в неё, даже если этого никогда не случалось.