XV
Кроме того, была мадам Зыжински. Обычно Рик не занимался подобными вещами, но в течение десяти лет он и Нина слушали рассказы Ланни. Даже дольше, потому что во время мировой войны у Ланни было видение Рика, лежащего раненым после авиакатастрофы. Теперь сам Рик попробовал сеанс. Возможно, причиной был его скептицизм, но духи проходили мимо него, а, те, что пришли, не были ему известны, и ему было очень скучно. Нина попробовала сеанс и получила послание от седовласого старого джентльмена, который сказал, что он ее двоюродный дед Пол. Но Нина никогда не слышала о нем, и речь шла о том, чтобы записать, что он сказал, а затем проинформировать членов своей семьи. Ланни сказал, что он опасается, что силы мадам могут ослабевать. Она была довольно старой, и, возможно, Текумсе тоже состарился. Он должен был прожить пару сотен лет как дух, но, возможно, все это время он не разговаривал.
Тем не менее, Ланни узнал, что парапсихология в лучшем случае утомительна, и каждый раз, когда у него был свободный час, он говорил: "Я попробую с мадам". Бывшая польская служанка спускалась в свою комнату, где никто не мог потревожить их. Она садилась в удобное кресло, похожее на родной дом, закрывала глаза и входила в тот странный транс, который не могли понять самые образованные психологи. Ланни сидел безмолвно, держа в руках карандаш и блокнот на коленях, внутренне молясь, чтобы ирокезский вождь не поссорился с ним на этот раз, и чтобы сэр Бэзиль Захаров прошёл мимо.
Но нет, не было никакого избавления от бывшего оружейного короля, у которого, казалось, было что-то на совести. Была ли это, скрытность, которая отличала его при жизни, и теперь пытался компенсировать это? Или он просто возбуждал любопытство Ланни, и поэтому подсознание Ланни все еще играло с "самым загадочным человеком Европы"? Во всяком случае, он пришел: "этот старик с пушками, стреляющими повсюду вокруг него", так называл его Текумсе. – "Он хочет поговорить с тобой сам. Он хочет, чтобы ты внимательно его выслушал".
"Я всегда обращал внимание на то, что говорил сэр Бэзиль", – успокаивающе ответил Ланни. А затем раздался дрожащий голос, который мог быть у командора английского ордена Бани и кавалера французского ордена Почетного легиона или у любого другого очень старого человека:
"Ланни, я хочу, чтобы ты заплатил тысячу фунтов человеку по имени Амброз Волонски в Монте-Карло. У тебя не будет никаких проблем с его поиском. Он настоял, что я ему это обещал. Я может это сделал. Моя память здесь плохо работает. Обещай мне, что ты позаботишься обо мне".
"Но", – возразил сын президента Бэдд-ЭрлингЭйркрафт, – "где мне взять все эти деньги, сэр Бэзиль?"
– Скажи об этом одной из моих племянниц, она заплатит за меня.
– Но поверит ли она мне, сэр Бэзиль?
Ответа не последовало, только большой вздох. "Он исчез", – сказал Текумсе. – "Никогда я не знал такого старика, который создавал проблемы для себя и других людей. Ты собираешься заплатить эти деньги - ха, ха-ха!" Старый человек каменного века рассмеялся. У него было острое чувство юмора, когда касалось чужих проблем.
Ланни не думал, что когда-нибудь заплатит эти деньги. Одна из племянниц Захарова, когда в последний раз слышала о ней, жила в Стамбуле, пытаясь заботиться обо всех бездомных собаках этого города, одолеваемого собаками. Другая была замужем и жила в Париже. Ланни не мог вспомнить ее имена, потому что у нее их было около десятка. Он сомневался, что одна из этих дам вспомнит о встрече с ним, что они заплатили бы тысячу фунтов за слово медиума. Но он обратил внимание на имя Амброза Волонски, решив поискать его в следующий раз, когда будет проезжать через Монте-Карло. Если бы он существовал, то мог бы рассказать историю.
XVI
Длинная пауза обычно означала конец сеанса. Но Ланни никогда не говорил первым. Он научился относиться к вождю как к королевской особе и разрешать ему решать, что делать. А вдруг произойдёт один из тех случаев, которые неожиданно вознаграждают исследователя за несколько недель ожидания. Глубокий голос "контроля" заявил: "Здесь пожилая женщина, у нее кружевной воротник и платок на голове. Она говорит, что ее зовут Марджори, и она бабушка Лорел. Знаешь ли ты Лорел?
– Да, я знаю одну.
– Ты знаешь, где она сейчас?»
– Я знаю, где она была месяц назад.
– Старушка говорит: 'Мне не нравится то, что она делает, я беспокоюсь о ней'. У нее какие-нибудь проблемы?
– Может быть.
– Старушка говорит: 'Ты втравил её в беду, ты оказываешь на нее вредное влияние'. Она хочет, чтобы ты оставил Лорел в покое.
– Лорел называет меня особым именем. Знает ли старуха, каким?
– Она говорит, что не хочет с тобой разговаривать. Ты втравил Лорел в беду, и ты должен вытащить ее. У нее слезы на глазах. Она говорит, что ее люди не вели себя так, леди из их семей оставались дома и не шлялись по миру и не печатали свои имена.
"Это все правда", – признало злое влияние. – "Но Лорел шлялась по миру еще до того, как я узнал о ней. Спроси бабушку, где она жила".
– Она говорит, что это был старый дом на Восточном побережье. Теперь там протекает крыша, и один из столбов веранды упал.
– Как называется это место? Ланни всегда пытался получить доказательства.
– Место называется Фэрхейвен, старое место Кеннанов, там родилась Лорел, и она должна вернуться туда, укрепить крышу и настроить пианино. Скажи ей, что если она приедет сюда, бабушка скажет ей. Ты должен оставить Лорел, ты не должен разрушать семьи и дома так, как ты делаешь. Когда мужчина женат, он должен оставаться в браке и заботиться о своих детях, а не о чужих.
Вот так это было. Текумсе, так сказать, повесил трубку. Мадам несколько раз застонала, затем открыла глаза, устало вздохнула и спросила Ланни хриплым шепотом, было ли у него что-нибудь стоящее. Он всегда говорил ей да, независимо от того, да или нет, чтобы доставить ей удовольствие, и она заслуживала это маленькое вознаграждение. Она была хорошим медиумом, и Ланни знал, что это редкий образец, и его нужно лелеять и потакать всем её прихотям. Являются ли они предвестниками какой-либо силы, которую набирает человечество, или возвратом к какой-то старой силе, которую человечество теряет. Ланни этого никогда не мог решить, и никто не мог ему подсказать.
Но, конечно, они были чем-то реальным и заслуживающим внимания. Время от времени это происходило с Ланни Бэддом. Он больше не мог сомневаться в том, что сознание в трансе этой старой польской женщины имел доступ ко всему, что было у него в голове, и, что еще более странно, к сознанию его друзей. Конечно, может оказаться, что бабушку по линии матери Лорел Крестон не звали Марджори Кеннан, и она не жила на Восточном побережье Мэриленда. Но опыт научил Ланни, что так оно могло быть, и если это было так, то либо мадам сумела дотянуться до сознания Лорел Крестон, либо Ланни впитал в себя факты сознания Лорел, которыми он, конечно же, не обладал. Это, конечно, была теория, которую Текумсе назвал "той старой телепатией". Вероятно, что должен существовать общий котёл сознания, подобно океану, в который могло бы погрузиться сознание медиума. И, конечно же, это только предположение.
Ланни обнаружил, что думает об обвинениях в разрушении домов. По правде говоря, он никогда не разрушал дом. Но то, что он сделал, походило бы на ту юную леди, которая носила платок и кружевной воротник. Она бы, конечно, подумала бы о том, что сын президента Бэдд-ЭрлингЭйркрафт "оказывает дурное влияние". Но откуда она могла знать, что он впутал Лорел "в беду"? Ланни надеялся, что она не ошиблась в характере этой беды, так как ему не хотелось бы, чтобы сплетни распространялись в мире духов. Он подумал, что Лорел сама не знала, что он имел какое-то отношение к её неприятностям. Об этом знали только два человека во всем мире, он сам и Монк. Он решил, что он не будет спешить познакомить мастера короткого рассказа с мадам, чтобы эта опасная идея запомнилась ей!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Куда ангелы и ступить боятся
43
I
КОГДА внутри горы идёт работа, и могучие силы, запертые там, стремятся вырваться наружу, то дрожит земля, и дрожь, как морские волны, исходит из центра. Раздаётся грохот, и расходятся большие трещины, вырываются сернистые испарения и пар. Люди, которые обитают на склонах этой горы, напуганы и спешат к своим святыням с дарами, чтобы умилостивить разгневанных богов. Но многие не могут поверить, что фундамент дома, в котором они родились, обрушится, и что посаженные ими виноградные лозы будут захоронены под горячим пеплом или поглощены вытекающей лавой. Они дразнят своих соседей, которые собирают свои вещи и покидают район. Идут возбужденные споры о том, что боги горы собираются делать и кто или что, возможно, оскорбил или оскорбило их.
Теперь это происходило на Лазурном берегу, месте отдыха и развлечений Европы. Люди хотели играть в поло и в бридж, пить вино и обедать, танцевать, сплетничать и заниматься любовью, и ничего не делать, кроме этих вещей. Но когда появились слухи об угрозе и подготовке к войне, и они стали восклицать: "Как неудобно! Как непростительно!" Ланни сопроводил свою мать на прием в честь великого князя Владимира и разговаривал с герцогом Альба и узнал, что Гитлер просил Испанию выплатить часть своего долга перед ним, требуя больших поставок вольфрама и разрешения немецким техникам построить укрытия для подводных лодок в испанских атлантических портах. От югославского лесного магната он узнал, что эта страна только что отклонила требование со стороны Оси о праве использовать свои железные дороги и военные центры в случае войны. Резервисты этой маленькой страны были вызваны на маневры, которые должны пройти вблизи австрийской и итальянской границ.
И так далее, и так далее, в светском обществе, разумеется, все не подлежало разглашению. Нельзя допускать, чтобы что-то попало в газеты. Но там были люди, которые имели право знать, что происходит, и забрать себя и свое имущество с пути раскаленной лавы. Жена сотрудника посольства Эстонии, подставляя солнцу свои стройные конечности на пляже в Жуане, заметила Ланни, что ее каникулы могут внезапно прекратиться. Ее муж написал, что их крошечная страна будет продана в сделке между Сталиным и Гитлером. "У нас есть наши собственные диктаторы, и нам не нужны диктаторы из-за границы", – добавила дама. Это стало остротой летнего сезона.