– Что здесь случилось? Я спрашиваю! Что здесь случилось?!
Вейя не стала больше молчать.
Она отправилась к управлению, как самая спокойная, оставив Мажену присматривать за Эдной и задремавшим Йормэ. Отогревшись, лис уснул почти сразу, привалившись плечом к спинке дивана и уронив голову на грудь.
– Дело раскрыто. – просто сказала Вейя. – Мы поймали преступников. Но есть нюанс…
Ангус захрипел, он готов был разорвать саламандру на части, но не успел ничего сделать. К Вейе подлетела разъяренная тетушка Джина. Схватила ее за отворот пыльного кителя и встряхнула. Выплюнула Вейе в лицо ругательства и замахнулась для удара.
В любое другое время Вейя бы проявила понимание и попыталась решить все миром, но сейчас у нее не осталось на это сил. Да и настроение было паршивым.
Быстрый, почти ласковый удар под дых сложил Джину пополам. Не упала она только потому, что продолжала цепляться за саламандру. И она заботливо поддержала тетушку. Помогла ей выпрямиться.
– Мне жаль, что ваш коллега погиб. – тихо произнесла Вейя. Она понимала, что если бы ее отряд лишился кого-то из стражников, она бы горевала. И все горевали бы. Потому что за время, что им довелось провести вместе, они стали почти семьей. И ей было жаль, что Бэрри погиб, но она не могла горевать о нем, потому что почти не знала. – Но у нас нет времени на скорбь. Нужно разобраться с делами.
– Я тебе шею сверну, дрянь. – хрипло каркнул констебль Вáди.
– Вы можете попытаться. – согласилась Вейя. Тетушка Джина продолжала цепляться за нее и пыталась отдышаться, и только поэтому Вáди все еще не набросился на саламандру с кулаками. – Только делу это не поможет.
Вейя ощущала, какой тяжелой была атмосфера, и хотела поскорее со всем разобраться, чтобы покинуть этих людей, это управление и этот город.
– Что нужно делать? – хрипло спросил Ангус.
Неожиданная сговорчивость капитана приятно удивила Вейю. Впервые за все время, что она находилась в Дорхе, он на самом деле мог быть полезен.
– Что ж, для начала вызывайте отряд содействия городской страже. Сегодня у них будет много работы…
ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА, в которой все хорошо, но есть нюанс
Йормэ скучал. Несмотря на всю его лисью регенерацию, без помощи специалиста ожоги заживали медленно. А от любой помощи местных целителей он категорически отказался после того, как заботливый мужчина в белом с сочувствием посмотрел на его поясницу, где мягкий белый пушок лисьего хвоста полностью сгорел, и заметил, что у лиса какая-то мутация.
Не успел он закончить, как Йормэ вылетел из кабинета, на ходу натягивая просторную рубашку. Рубашку нашла ему Вейя, но не это было главным ее достоинством. Куда важнее для раненого были ее размеры. Сухощавый лис утопал в ней и почти не касался мягкой ткани обожженной спиной.
Вейя, ждавшая его в коридоре, увязалась следом.
– Что он сказал?
– Что у меня хвост неправильно растет. – Лис раздраженно фыркнул. – Как я могу доверить свое здоровье человеку, который уверен, что хвосты у оборотней растут не из позвоночника, а из…
Он задохнулся и ускорил шаг.
– Это Дорха, Йормэ. Едва ли тут часто можно встретить оборотней. Особенно… – Она опустила взгляд на раздраженно подергивающийся хвост и пространно закончила: – таких. Вполне простительно в таком месте не знать особенностей строения оборотней, согласись. Но я уверена, что с ожогами он наверняка справится!
Оскорбленный лис пропустил мимо ушей все ее увещевания, отказавшись доверять свое здоровье местным целителям. Хвост для него всегда был болезненной темой. Йормэ не стеснялся того, каким родился, но любое неосторожное замечание о звериной сути его раздражало.
Особенно в таком состоянии. Йормэ чувствовал себя круглым дураком, потому что умудрился сильно пострадать, заставил Вейю и Мажену самих разбираться с преступниками, а потом еще и упустил душу, занявшую чужое тело. Ему, как сержанту и официально главному группы, было тяжело с этим примириться. И чужие нетактичные замечания ситуацию не улучшали.
Поняв, что лиса теперь не переубедить, Вейя перестала настаивать. Обычно он был довольно покладистым и с ним можно было легко договориться, хотя порой и приходилось подкупать его сладким, но уж если Йормэ что-то вбил себе в голову, переубедить его не смог бы даже десятикилограммовый фруктовый торт, щедро залитый взбитыми сливками.
– Значит ли это, что ты решил задержаться в Дорхе на недельку? – спросила она. – Тебе тут так понравилось, что не хочешь уезжать?
– Не говори глупостей.
– Ты не видел свой ожог, Йормэ. Даже с твоими способностями заживать он будет долго. И если Мажена перестанет поить тебя обезболивающим отваром, уверена, ты очень скоро на собственной шкуре почувствуешь, насколько все плохо.
– Та зеленая дрянь, которой она меня лечила, вроде неплохо справлялась. – Задумчиво сказал Йормэ.
– Ты согласен доверить свое здоровье ведьме, которая способна превратить любую еду в яд, но не готов дать шанс целителю, который просто раньше не видел оборотней?
Йормэ осторожно пожал плечами.
– Дэрри на нее хорошо влияет. Отвары Мажена еще ни разу не пыталась усовершенствовать.
Вейя всплеснула руками, не зная, что на это ответить. Зато лису было что добавить.
– К тому же, нам все равно нужно дождаться капитана. Уверен, к моменту, как мы сможем покинуть Дорху, я буду совершенно здоров…
С этого разговора прошло почти три дня, и Йормэ успел пожалеть о своем поспешном решении, но признаться в этом не мог. Глупое упрямство, из-за которого когда-то давно он на годы рассорился с Вейей, и теперь отравляло ему жизнь.
Туго перебинтованный, постоянно пахнущий горькими травами, лис малодушно прятался в комнате девушек от устрашающей заботы Нэйни. Хотя мог спокойно восстанавливаться в неуютной, но тихой палате лазарета…
Когда игра была уничтожена, проклятие спало. И если для Бэтти и трех других выживших жертв это было хорошим знаком – на следующий же день они пришли в себя, пусть и были еще очень слабы и нуждались в долгом восстановлении… То для Нэйни все необратимо изменилось. И мало кто готов был согласиться, что изменилось в лучшую сторону. Она больше не пыталась убить Вейю и даже извинилась за свое поведение.
А после этого целеустремленно и даже агрессивно начала проявлять знаки внимания к раненому лису. Из тихой и робкой девушки она превратилась в напористую и энергичную покорительницу мужских сердец… Вернее, одного конкретного сердца.
Не останавливала Нэйни даже откровенная холодность лиса. Если раньше одного колкого замечания хватило бы, чтобы она еще долго не осмеливалась даже приблизиться к Йормэ, то теперь Нэйни все недовольство и даже откровенные грубости просто игнорировала.
Вила, которую поведение сестры беспокоило, попыталась поговорить с Нэйни, но та лишь отмахнулась.
– Я чуть не умерла. И уж точно после такого заслуживаю свой кусок счастья.
На этом разговор завершился, так толком и не начавшись, а неутомимая Нэйни вернулась к осаждению неприступного лиса.
Первое время Вейя смотрела на это равнодушно. Она привыкла к тому, что девушки пытались привлечь к себе внимание Йормэ, и ее это не беспокоило. В лисе Вейя была уверена. Поэтому первое время она лишь посмеивалась над комичностью ситуации.
Потому что настолько непробиваемые особы Йормэ давно уже не попадались.
Мажена следила за разворачивающейся любовной драмой с интересом. Ее сержант находился очень далеко, в Дорхе было скучно, а после похорон констебля Шоса делать больше было нечего, и она развлекалась как могла.
Пока восстанавливали управление, городская стража временно прервала свою службу, хотя на жизни города это не сильно сказалось. Эдну же перевезли в соседний город. Она созналась во всем, хотя до последнего отказывалась верить, что душа, которую они поймали ворожбой, не принадлежала ее сестре и теперь в теле Кристиана – последнего родного ей человека, находился какой-то незнакомец.
С Кристианом-Адрианом дела обстояли сложнее. Он мог переместиться настолько далеко, насколько позволял магический резерв. А Кристиан был достаточно сильным и способным магом. Поэтому искать его в Дорхе никто не стал.
Ангус утверждал, что в этом все равно нет смысла. Вейя же была уверена, что ему это просто не нужно. У них была Эдна, согласившаяся взять всю вину на себя, большего капитан и не хотел.
Так и завершилось расследование о странных исчезновениях, превратившееся в дело о противоестественном, черном ведовстве.
Оставалось лишь ждать делегации из столицы и разбирательств, которые, Вейя надеялась, не затянутся надолго. А после всего этого их ждало возвращение домой…
Ну а пока нужно было заботиться о раненом лисе и следить за тем, чтобы Нэйни в любовной горячке не натворила дел.
Поэтому, когда вечером, за некоторое время до ужина, в дверь постучали, Вейя отложила книгу, которую читала, и подошла открыть. Мажена, развлекавшаяся тем, что забрала из библиотеки все подшивки местной газеты за последние десять лет и познавала Дорху через статьи, оторвалась от своего чтения. Она сидела за столом, обложившись толстыми папками, и когда обернулась на дверь, стул под ней обиженно скрипнул.
Даже Йормэ, дремавший на постели Вейи, приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, кто же там пришел. Время шло, и с каждым днем он все с большим нетерпением ждал телеграмму о том, что капитан Каннэй выехал и скоро будет в Дорхе.
Но телеграмма все не приходила.
На пороге, с чашкой травяного чая на подносе, стояла Нэйни. Она скривилась, увидев Вейю.
– Йормэ здесь?
– Сержант Рэйтан отдыхает. – сухо ответила саламандра.
Сразу за этим раздался злорадный смешок Мажены. Она заметила, что выдержка Вейи сдает, и очень скоро саламандра, старавшаяся с пониманием относиться к поклонницам Йормэ, должна была полностью потерять терпение.
Мажена, в отличие от неуверенного в чувствах Вейи лиса, точно знала, что Вейя не отступит в сторону и, если будет нужно, станет бороться. Хотя ведьме было решительно непонятно, что такого особенного было в Йормэ, чтобы сражаться за него с неуравновешенными девицами.