Каяра отступила. Враги, по-видимому, применили давно потерянное заклинание нового служения, его использовали, когда хотели сменить одну жрицу на другую, не дожидаясь смерти первой. Это значило, что Лазурный дракон терпеливо ожидает ту, что готова пройти испытания, в назначенном месте, и к границе миров за ней не пойдет. Интересно, знает ли он, что владычица слаба и не сможет удержать его? Вряд ли… Иначе попытался бы вырваться на свободу.
Жрица поморщилась, ожидая удобного момента для заклинания. Сразу границу закрыть невозможно, но если злыдни помедлят еще немного, все получится.
Пустыня снова обдала песком. Драконы застыли то ли в страхе, то ли в раздумьях. Каяра удовлетворенно улыбнулась. Еще немного… Еще чуть-чуть, и она снова опустит завесу, а второй раз использовать ту же кровь не удастся. Сцепила руки в замок, чтобы собраться с мыслями. Прижарить бы обоих, как свежепойманную рыбу, да нельзя. Может не хватить огня для заклинания.
– Пора! – скомандовал Черный, и Синий послушно шагнул туда, где раньше была стена.
«Пора!» – подумала Каяра и, подхватив из очага горящее полено, запела заклинание. Закроет Синего там навсегда, пусть изучит местность в подробностях! Да и Лазурному собеседник не помешает.
Резкая боль пронзила шею. Черный прошил взглядом, будто стрелы метнул. Жрица выдохнула, но не остановилась. Враг усилил натиск. Каяра почувствовала, как немеют пальцы, как становится непослушным язык и челюсть начинает сумасшедшую пляску. Слова стали нечеткими и тихими, но для завесы должно было хватить.
Дракон подошел на расстояние полушага, развел руками, намереваясь затеять какую-то пакость. Каяра сжала полено. Собралась с силами, ударила врага по голове. Черный фыркнул и схватился за ухо. Отскочил на пару шагов и обернулся. Пальнул огнем: щедро, горячо, от души.
Не сбилась! Отвернулась и отпрыгнула в сторону. Обожгло плечо. Плюнула на боль и допела заклинание. Дымка за очагом сменилась каменной стеной, Черный фыркнул и пальнул еще раз. Каяра увернулась, призывая животную ипостась. Настала пора сыграть на равных.
Для самки она была крупновата, но сейчас это оказалось скорее преимуществом. Черный, как ни хорохорился, двигался гораздо медленнее, а в размерах жрица уступала не сильно. Единственным его преимуществом был огонь, но и его Каяра боялась несильно, благо трое других драконов занимались дверью: снаружи кто-то очень хотел попасть в святилище.
Жрица с Черным покружили в причудливом хороводе саламандр: морды прижаты к полу, носы и глаза так близки, что теряется четкость изображения. Враг несколько раз собирался пустить пламя в дело, но близость Каяры, видимо, пугала его. Знал, что пока будет слеп из-за огня, самка может ухватить его шею, а там и до беды недалеко.
Наконец, Черный устал. Поднял морду, открыв для удара шею. Драконица подогнула ноги, готовясь к прыжку.
Громыхнула выбитая снаружи дверь. Человеческие маги ворвались в святилище. Воздух заполнили заклинания, тяжелые копья и гарпуны. Завязалась драка. Каяра мысленно выругалась и поспешила обратиться, еще не хватало, чтобы угробили свои по ошибке.
Вздохнула с облегчением и отступила к очагу. Посмотрела на стену храма – с таким трудом закрытую завесу между мирами – и вскрикнула, отшатнувшись в ужасе. Прямо из каменной глыбы высунул морду он. Нет, не Синий, заполучивший себе мощь Лазурного дракона, нет. Сам Лазурный, слегка припорошенный остатками внешности незадачливого гостя. Он склабился, дергал головой, помахивая острыми прозрачными рогами, и с любопытством разглядывал происходящее.
Каяра тяжело проглотила застрявший в горле ком, готова была руку дать на отсечение: бог не выходит не потому, что не может, а потому что хочет сперва насладиться чужой злостью, болью и смертью. Глубоко вздохнула, припоминая заветные слова. Владычица открыла их на всякий случай, и жрица никогда не думала, что придется воспользоваться тайной. Прикусила губу. Сдюжит ли? Или в ее устах древнее могучее заклинание потеряет силу и останется только пустым сотрясением воздуха?
Лазурный шагнул из стены. В пылу схватки никто не обратил на еще одного крылатого внимания. Только жрица закрыла глаза и зашептала нужные слова. Одна часть богини должна была подчинить другую, и, если сдаться, участь ожидает незавидная.
– Не трону тебя, сестренка… – возвестил бог голосом Синего. – Помоги мне, и я щедро вознагражу…
Каяра содрогнулась. То же самое он говорил тогда, на инициации. Сколько всего обещал… А после, когда владычица вытащила разум из его сетей, стало понятно: ничего этого уже не будет. Так и случилось. Отказалась от предложения Лазурного – выбросила событие из судьбы. Сердце сжалось опустошенными мехами: сейчас бог будет не одаривать, сейчас он будет лишать земных радостей.
– Могу воскресить твоего отца… – вкрадчиво зашептала Лазурный. – Или вернуть тебе настоящую мать… А может, ты хочешь, наконец, обзавестись семьей? Детей, достойного супруга? Хочешь спокойной жизни среди соплеменников?
Каяра заткнула уши. Но голос бога звучал не снаружи, он звучал в голове. «Ничего не отвечать», – напомнила она себе и снова начала прерванное заклинание.
– Какого супруга тебе надобно? – не унимался дракон. – Такого, как Нуласк, или как Кайтаран? А может, ты хочешь…
– Замолчи, – приказала ему Каяра, так и не закончившая заклинания.
Потянулась к его разуму, как к браслету. Как к обычному артефакту, который надо призвать к порядку.
– Властью, данной мне целым, повелеваю части убираться восвояси.
Лазурный приблизил морду к ее лицу.
– Так со мной не сладить, девочка…
– Знаю, – согласилась Каяра и положила ладони на шею бога. – Но я попробую.
Призвала священный огонь. Ладони запылали невыносимым жаром. В нос ударил запах паленой плоти. Лазурный дернулся, но поздно, жрица уже не смогла бы выпустить его из рук при всем желании. Отпустила себя, заставила разум отдаться огню полностью, разрешила стихии получить, что захочет. Владычица говорила, огонь поможет, когда других способов уже не останется. Кажется, настал его черед.
Святилище заполыхало. Чудилось, даже воздух в нем раскалился так, что невозможно дышать. А перед глазами Каяры появилась пустыня: холодная, мертвая, равнодушная. Около седой скалы сидел Лазурный и, как много лет назад, отнимал дары судьбы, вот только богини, способной защитить, рядом не было.
Последним, что услышала Каяра, погружаясь в ледяное забытье, был раздраженный приказ:
– Надо уходить, ящерка, он мертв, брось его, догорит сам.
А после разум накрыла безнадежная тьма.
Глава пятнадцатая
– Что с ней, Нуласк? – Кайтаран проводил взглядом удаляющуюся к роще Каяру, втянул носом запах гари и посмотрел на предводителя крылатых.
Тот только вздохнул. Кайтаран прищурился. Молчание дракона ничего хорошего не сулило.
Правитель покачал головой и поймал взгляд собеседника, давая понять, что не даст Нуласку уйти, пока тот не расскажет правду. Хватит с него крылатых секретов! Потер лицо ладонями и шумно выдохнул. Происходящее терзало сильнее любой рваной раны. Бессилие злило и отнимало всякую надежду.
Когда Кайтаран только вывел людей из туннеля, он насторожился: все вокруг пылало, кряхтело и стонало. Трудно было разобрать, кто свой, а кто чужой. Когда его воины последовательно выдавливали врага из деревни, волновался, переживал, что не успеет найти Каяру раньше, чем с ней случится что-нибудь плохое. Но когда правитель зашел в святилище, он впервые за долгое время испугался.
В круговерти и духоте битвы, не замечая ни пролетающих мимо стрел, ни струй смертоносного огня, сидела Каяра, и в охваченных пламенем руках держала голову сияющего небесно-голубого дракона. Зверь не сводил с нее глаз, а по щекам жрицы текли крупные слезы. Слов, что она шептала, было не разобрать, но даже издалека Кайтаран заметил, как сильно ящерке нужна помощь. Метнулся к ней, защитить, спрятать, но черный дракон преградил путь.
Справился не быстро, черный хоть и был немолод, но магией владел лучше, чем телом. К счастью, последнее слово осталось за человеком. Радость, однако, была недолгой. Кайтаран обошел труп врага и понял – опоздал. Оба: и Каяра, и Лазурный, исчезли за плотной завесой кроваво-красного пламени. Холодного и колючего, словно снег в февральскую метель.
Кайтаран не помнил, сколько потратил сил, чтобы пробраться к ящерке. Даже в пылу битвы он редко терял контроль, но тут беспокойство вытеснило расчет, и правитель боролся до последнего, до того момента, когда пламя вновь стало обыкновенным и он смог вытащить Каяру из этого ужаса.
Следом ужас начался для него. Ящерка смотрела на господина и не видела. Глаза ее оставались пустыми, равнодушными и безрадостными. Вероятно, жрица замечала кого-то рядом, но совершенно не отличала, кто именно перед ней. Маг пытался поговорить со своей Каей, но та хоть и отвечала без запинки, выглядела настолько безразличной, что становилось не по себе. Мужчина даже уличил момент и поцеловал ее. Бесполезно. Оттолкнула, окатила брезгливым взглядом, процедила: «Мне надо за травой» и ушла в сторону рощи.
Тогда Кайтаран привел к ней Нуласка. Но и предводителя племени Каяра встретила, как чужого. Вручила отвар «для раненых, а не обожженных» и снова отправилась за ингредиентами. Правда, по тому, как спокойно дракон воспринял происходящее, правитель заключил: Нуласк знает, что случилось, но молчит. И это уже выходило за все возможные рамки!
– Твой господин внимательно выслушает сколь угодно долгий рассказ, – Кайтаран скрестил руки на груди и нетерпеливо постучал пальцами по плечу.
Дракон посмотрел на него, но тут же опустил глаза. Покачал головой.
– Мне нечем обрадовать тебя, Кайтаран, – вздохнул он. – Такое уже было после инициации. Васил говорил: владычица ищет место своей душе в душе Каяры. Сейчас, вероятно, происходит наоборот: душа Каяры ищет, чем заполнить пустоту, – пожал плечами. – Удивительно, что она вообще осталась жива, не иначе как ты удержал ее среди нас своей магией. Если решилась убить Лазурного дракона, значит, готова была уйти следом.