Он поймал ее взгляд и рассмеялся:
– Прекрасный покрой, не так ли? Любая женщина может ласкать мои ноги под столом, и никто не узнает, как я отреагировал. Не стоит и говорить, что я остался равнодушным к чарам леди Пиддлтон, но вот если вы вздумаете погладить меня, это совсем другое дело.
Роберта подошла к зеркалу на стене, чтобы не отвечать на дурацкие речи. Зеркало было достаточно высоким, чтобы увидеть, как сильно измято платье из-за того, что Деймон навалился на нее всем телом. Но поскольку с этим ничего нельзя было поделать, она поспешила привести в порядок хотя бы прическу.
За ее спиной встал Деймон, уже успевший надеть парик. От него исходила такая волна жара, что даже Роберта это чувствовала.
– Сегодня мы затеяли опасную игру, – сообщил он ее отражению. – Я не Вильерс, Роберта. И если дело кончится беременностью, вам придется выйти за меня.
– Нo до этого еще далеко! – бросила она.
– Поверьте мне, вовсе не так далеко, как вам кажется.
Роберта сосредоточенно водворяла на место ветку яблоневого цвета, пьяно покачивавшуюся над ее ухом. Вязкая боль внизу живота говорила о том, что он прав. Деймон наклонился к ее уху.
– Помните нашу парочку? – прошептал он. Роберта, нервно вздрогнув, кивнула.
– Иногда весьма интересно смотреть на себя в зеркало, когда предаешься подобным забавам, – продолжал он. Краска бросилась в лицо девушки.
– Клянусь, вы поставили себе целью шокировать меня сегодня вечером! – заявила она, стараясь выглядеть при этом умудренной жизнью матроной.
Но их глаза встретились, и слова замерли на устах девушки. Все еще не сводя с нее взгляда, он нагнул голову и поцеловал ее шею.
Она снова задрожала, словно выпавший из гнезда птенец. Но он протянул ей руку и вывел из комнаты.
Глава 12
Уже почти под утро Роберте удалось утащить Джемму в дамскую комнату.
– Я не завоюю Вильерса, разыгрывая жеманную дуру, – твердо заявила она.
– Мы это знаем. Но сегодня ваше представление было поистине блестящим, – заверила Джемма. – Все только и говорят, какая вы милая и скромная девушка. Правда, большинство с самым благочестивым видом желали, чтобы я при этом не развратила вас.
Роберта только усмехнулась:
– Поскольку обольщение ничего мне не даст, придется хитростью завлечь его в сети брака.
– Вы так считаете? – задумчиво протянула Джемма.
– Я просто уверена. Ему сейчас… сколько ему лет?
– Он довольно молод. Насколько я поняла, они с Бомонтом были друзьями детства.
– А теперь даже не разговаривают?
– Очень редко. Сегодня вечером обменялись несколькими словами. Подозреваю, что теперь у них очень мало общего.
– А сколько лет вашему мужу?
Джемма подняла глаза к потолку.
– Тридцать три, – неуверенно сообщила она. – Нас обручили, когда я была в нежном двухлетнем возрасте, а ему, по-моему, только исполнилось семь.
– Значит, Вильерсу скорее всего тоже тридцать три. Про себя Роберта подумала, что для тридцати трех он очень хорошо сохранился. И ощутила прилив желания.
– Мне придется посещать каждый бал, где будет он.
– Знаете, мы всегда можем подкупить одного из лакеев герцога.
– Приятная мысль, но боюсь, что я останусь незамужней и с ребенком на руках, – с сомнением высказалась Роберта.
– Думаете, я предлагаю подкупить лакея, с тем чтобы проложить вам дорогу в его спальню?
Дождавшись кивка Роберты, Джемма покачала головой и засмеялась:
– Скорее уж это вы меня развратите. Похоже, не слишком вы невинны.
– Не особенно, – вздохнула Роберта, беспомощно пожав плечами.
– Подкупим лакея, чтобы знать, какие приглашения принимает Вильерс, – пояснила Джемма. – Но есть другой вопрос, гораздо важнее: как его одурачить? Не можете же вы просто…
– Знаю, – перебила Роберта. – Он бросил даму, которая носила его ребенка, так что и этот прием эффекта не даст.
– Хотя… Деймон непременно вызвал бы его на дуэль, защищая вашу честь. Возможно, мне не следовало бы упоминать об этом, но заметили вы, как смотрит на вас мой брат?
– Все это время он был истинным воплощением доброты. – Я в этом уверена, – вздохнула Джемма. – Но… Она вдруг осеклась.
– Собственно говоря, мы беседовали с ним о Вильерсе, – призналась Роберта. – Он полностью разделяет мое мнение. Относительно того, что Вильерса необходимо перехитрить. И это Деймон предупредил меня об отказе герцога жениться на женщине, которая носила его ребенка.
– О, в таком случае… я, должно быть, ошиблась, – пробормотала Джемма. – Мы слишком долго пробыли в разлуке, и теперь я не знаю Деймона так хорошо, как когда-то. Правда, он часто навещал меня в Париже, гораздо чаще, чем муж, но все же мы с годами меняемся, не так ли? И наши сестры и братья, которых мы, казалось, так хорошо знаем, становятся другими людьми.
Роберта ничего на это не ответила. Откуда ей знать? У нее никогда не было ни братьев, ни сестер.
– Как я уже сказала, самым важным вопросом остается один: как нам прижать к стене Вильерса таким образом, чтобы он не смог вывернуться? Беда в том, что ему плевать на все скандалы в мире. Думаю, единственный способ заставить его жениться – просто выйти за него, если мои слова имеют для вас хоть какой-то смысл.
– Но как?! – воскликнула Роберта.
– Итак, мы знаем, что по собственной воле он не женится. Однако он печально известен тем, что готов нарушить любой принцип морали и порядочности, чтобы добиться женщины. Деймон не говорил вам, что утверждала леди Кэролайн, после того как правда о ребенке вышла на свет божий?
Роберта покачала головой.
– Она твердила, что Вильерс женился на ней тайно: нечто вроде свадьбы на Флит-стрит.[10] Но похоже, брачное свидетельство оказалось фальшивым. Потому что, будь оно настоящим, ее отец вынудил бы герцога признать этот брак.
Роберте было не слишком приятно услышать о столь низком поведении будущего мужа.
– Но если свидетельство было фальшивым, разве ее отец ничего не предпринял?
– А что он мог предпринять, кроме того, как вызвать Вильерса на дуэль?
– Хотя бы! Мой отец наверняка…
Роберте было трудно представить, что сделал бы отец в таком случае. Во всяком случае, поднялся бы невероятный шум. А отец скорее всего просто задушил бы герцога.
– Женщины, как правило, более решительны, чем мужчины, – зевая, ответила Джемма. – А сейчас нам пора спать: утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем.
– Не понимаю, как все это ему сходит с рук! – воскликнула Роберта.
– Просто ему на все плевать.
– Что?!
– Думаю, ему все сходит с рук, потому что он совершенно безразличен к тому, что может подумать о нем общество. Единственное, что его интересует, – это шахматы, и, Роберта, вам следует над этим призадуматься. Я не настолько одержима, как Вильерс. И все же, когда мы только поженились, Бомонта трясло при мысли о том, что я куда больше думаю о шахматах, чем о муже. И совершенно не желаю слушать разговоров о политике. С Вильерсом может быть то же самое.
– Будь я на месте отца леди Кэролайн…
– И что бы сделали бы? Вильерс – превосходный фехтовальщик, как почти все шахматисты. Если шахматист и способен на что-то, так только на идеальные стратагемы.
– В таком случае вы – мое секретное оружие, – засмеялась Роберта.
Джемма недоуменно моргнула.
– Подозреваю, что вы играете в шахматы куда лучше Вильерса.
– Разве вы не слышали, что женщины не способны играть в шахматы? – усмехнулась Джемма.
– Ваш брат сказал, что вы настоящий гроссмейстер. Если против Вильерса выступит такой стратег, как вы, Вильерсу не победить.
Джемма немного оживилась.
– Есть такой прием, называемый «отравленной пешкой». Мы можем позволить Вильерсу уговорить вас на фальшивую свадьбу, во время которой вы предъявите настоящее свидетельство. И тогда он будет пойман.
– Но почему вы так уверены, что свадьба будет инсценировкой?
– Не то чтобы уверена… но мужчины склонны повторяться. Если вам предложат тайный брак, мы поймем, что он задумал. Получилось с одной молодой леди, так почему бы не с другой? Не хочу выглядеть пессимисткой, Роберта, но вы уверены, что хотите стать женой подобного человека? Пусть мой муж зануда, но он по крайней мере не бесчестен.
– Уверена. Это мое самое горячее желание, – коротко ответила Роберта.
– В таком случае нужно подумать, как подменить свидетельство. Придется ждать его хода. В стратегической игре лучше позволить событиям идти своим чередом, чем разыгрывать дебютный гамбит.
Глава 13
Наконец гости стали разъезжаться, и Джемма объявила, что теперь можно идти в постель и предоставить нескольким оставшимся упрямцам встречать рассвет без хозяев.
Роберта направилась к себе, мечтая о том времени, когда станет герцогиней. Герцогиней Вильерс. Его поведение не слишком ее тревожило. Недаром она выросла в доме, где царил отец, чье безумие не мог преувеличить ни один репортер! По контрасту с его чудачествами проделки Вильерса казались положительно невинными.
Она долго возилась, готовясь отойти ко сну, поскольку горничная не сразу поняла, что госпожа не собирается ложиться в постель с напудренными волосами. Возможно, впредь ей, подобно Деймону, стоит носить парик.
В конце концов Роберта приняла ванну, сказала горничной «спокойной ночи», отдернула тяжелые розовые занавеси кровати… и оцепенела, потрясенная до глубины души.
Оказалось, что она не одна.
В постели лежал мужчина. Правда, очень маленький и потный. Свернувшийся, как мокрица, которые обычно появляются, когда весной копают землю. И волосы точно такого же цвета, как у отца, каштановые, с янтарными отблесками, но в крупных кольцах завитков. И он храпел.
Роберта уселась на край кровати и уставилась на Тедди. Она не питала особой любви к детям и не раз думала о том, что родилась с сильно приглушенным материнским инстинктом. Даже когда фермеры отца приводили своих детей, ожидая подарков и поцелуев, девушка едва могла заставить себя произнести несколько ласковых слов.