довольно ровным. Едва ли под слоем земли найдутся обрушенные стены.
Я осмотрел поляну. Она выглядела так, словно на ней никогда не стояло никакого дома. Кто-то очень постарался уничтожить все его следы.
Конечно, хоть какие-то обломки должны были остаться тут. Фундамент, например, никто не стал бы выкапывать. Сейчас эти древние камни, разумеется, лежат под землей. За двести лет почва выровнялась. В этом нет ничего необычного. Да и высокая трава создавала иллюзию ровного поля, но я понимал, что никому не под силу убрать отсюда абсолютно все.
Мне вдруг захотелось войти в заросли осоки и добраться до места, где стоял дом. Я даже сделал пару шагов вперед, но остановился. Откуда-то вдруг потянуло холодом, и по спине моей побежали мурашки. Трава всколыхнулась и зашуршала. На миг мне показалось, что я смотрю не на растения, а на щупальца некоего существа, скрытого в земле, вытянувшиеся вверх.
Козловский, кажется, ничего такого не чувствовал. Он сорвал колосок, сунул его в рот и теперь лениво жевал.
Я медленно протянул руку по направлению к зарослям. Вновь подул ветер. Травинки отклонились так, словно сторонились моих прикосновений. Совпадение?
Не знаю. Но мое желание оказаться в зарослях пропало без следа.
– Отравление девочки произошло в семнадцатом веке. Это было смутное, темное время, полное суеверий, – проговорил я.
– К чему вы клоните, господин Инсаров? Думаете, дом Вышинских мог быть разрушен обезумевшей толпой, решившей, что поляки, живущие по соседству, – колдуны?
– Вы не допускаете такой возможности?
– В принципе, отрицать я ее не могу. Но, во-первых, смерть девочки не причинила вреда никому, кроме нее самой и, возможно, ее родителям. Во-вторых, никакая толпа, вооруженная вилами и косами, не способна сровнять с землей каменный дом. Думаю, усадьба была уничтожена после смерти князя. Но тут я бессилен вам помочь. Не выяснял, что и как тут было.
– Ладно, – сказал я и направился обратно к тропинке. – Спасибо, что показали это место.
Зачем я потащился через лес глядеть на этот заросший пустырь? Почему меня так волновала судьба польских князей? Уж кто-кто, а они точно не имели ни малейшего отношения к тем смертям, которые я приехал расследовать.
– Не за что, – ответил Козловский, следуя за мной. – Жаль, что мне придется вернуться в фирму несолоно хлебавши. Эта сделка позволила бы нам прилично заработать.
– Но, может, граф все равно захочет купить имение, – предположил я, чтобы его утешить.
Козловский печально помотал головой.
– Не думаю, ведь это была фантазия его жены.
Через четверть часа мы вышли на дорогу. Саженях в десяти стоял экипаж, на подножке которого сидел Армилов и курил папиросу. Он увидел нас, встал и подошел. На лице полицмейстера блестел пот. Я машинально вытер собственный лоб тыльной стороной кисти, и она тут же стала влажной.
– Я вас жду, господин Инсаров. Куда вы пропали? – Армилов подозрительно покосился на Козловского, но тот глядел в сторону.
На его лице вновь появилось задумчивое, отсутствующее выражение.
– Здесь неподалеку находилось имение Вышинских, – ответил я. – Вы не знаете, что стало с домом? Там вместо него только луг, сплошь заросший сорняками.
– Говорят, лет сто назад в него ударила молния, и все сгорело дотла. Стены, конечно, остались, но вскоре тоже рухнули. От огня камень становится весьма хрупким.
– Понятно, – сказал я, повернулся к Козловскому и добавил: – Ну вот все и выяснилось. Премного благодарен вам за помощь. Не смею больше задерживать.
– Я уж говорил вам, господин Инсаров, что мне теперь некуда спешить, – ответил тот, поклонившись.
– Вас довезут до деревни, – сказал полицмейстер.
– Благодарю, у меня свой экипаж. Тут неподалеку дожидается.
– Господин Армилов, – сказал я, когда Козловский скрылся из виду, – нужно раскопать место, где раньше стоял дом Вышинских.
Брови полицмейстера медленно поползли вверх.
– Вы шутите?
– Отнюдь.
– Да зачем?
– Когда рушится дом, от него остаются обломки.
– Что же с того?
– Киршкневицкие зачем-то хотели приобрести заброшенный участок. Быть может, под землей есть… не знаю.
Я вдруг почувствовал смущение. Как объяснить этому прагматичному человеку, что у меня имеются только смутные подозрения, предположения, не более того, но из-за них потребно потратить много сил и времени? Это не говоря уже о расходах казенных средств.
– Станут поляки в земле копаться, – отозвался Армилов. – Построят новый дом. Если вообще теперь участок купят.
Я предвидел такую вот реакцию полицмейстера, отлично понимал его, однако сдаваться не собирался.
– Придумайте что-нибудь, господин Армилов.
Тот нахмурился.
– Да где я возьму людей? Это ведь работа не на один день!
– Наймите крестьян. Им все равно нынче делать нечего. Управление оплатит расходы.
– Оно-то, может быть, и оплатит когда-нибудь. А где я сегодня возьму деньги на эти самые расходы? – пробормотал полицмейстер.
Мы сели в экипаж напротив друг друга. Я сделал вид, что не расслышал его слов.
– Гони в город! – приказал Армилов кучеру.
Мы поехали.
– Доктор сказал, что до вечера результатов вскрытия не будет, – спустя несколько минут проговорил полицмейстер. – Поэтому приглашаю вас отужинать у меня дома.
Я подумал, что если Мериме закончит вскрытие до ночи, то я воспользуюсь полицейским экипажем, чтобы добраться до морга, и согласился.
– Отлично, – Армилов вынул из кармана золотые часы. – Сейчас половина шестого. Я буду ждать вас к семи. Устроит?
– Конечно, господин полицмейстер, – ответил я. – Самое лучшее время для ужина.
Глава 4, в которой происходит несколько встреч
К сожалению, поужинать нам не удалось. Я надеялся получить в доме полицмейстера что-нибудь получше того, что могла предложить сельская гостиница, но увы. Едва мы подкатили к «Дионису», из нее выскочил рыжий усатый пристав и бросился к нам, путаясь в сабле.
– Господин полицмейстер! – выпалил он, останавливаясь перед экипажем. – Пожар!
– Где?! – Армилов вскочил с таким видом, будто собирался тут же бежать за водой.
Его реакция стала мне понятна через пару секунд. В такую засуху даже небольшой огонь может уничтожить не только лес, но и саму Кленовую рощу.
– В сорока верстах отсюда. Началось с харчевни, что возле почтовой станции.
– Вот черт! – заявил Армилов, снял фуражку и принялся нервно теребить волосы. – Давно?
– Загорелось часа два назад.
– Что вы волнуетесь? – спросил я. – Ведь перегонная станция далеко.
Услышав, что пожар не в деревне, я испытал некоторое облегчение.
– Вы не понимаете, господин Инсаров, – ответил полицмейстер. – При такой жаре огонь дойдет до нас к завтрашнему вечеру!
– Если его не потушат, – вставил я.
– А когда его тушили?! – воскликнул Армилов. – Это ведь лес горит, а не сарай какой-нибудь. Придется делать засеку. Собирай людей! – крикнул он приставу. – Поднимай всех. Пускай берут топоры и идут валить деревья. Боюсь, что с вашими раскопками придется подождать, – добавил он, повернувшись в мою сторону. – Едва ли мы скоро остановим огонь.
– Что ж, – ответил я, вылезая из экипажа, – ничего не поделаешь.
Тем не менее я был раздосадован. Конечно, мне придется смириться. Ужас перед наступающим пожаром ничем не перешибешь. Но теперь, когда я взялся за дело, мне хотелось как можно быстрее добиться результатов.
В расстроенных чувствах я вернулся в гостиницу.
Там меня сразу же окликнул Леонтий. Он выглядел слегка взволнованным.
– Господин следователь, вас спрашивала какая-то девушка. Она заходила примерно час назад. Я не знал, когда вы вернетесь. Если эта особа явится снова, что мне ей ответить?
– Вы ее не знаете? – спросил я.
Хозяин гостиницы отрицательно покачал головой и ответил:
– Нет, ваше благородие, но думаю, это была горничная мадам Ауниц. Та самая, которая нашла ее труп.
– Почему вы так решили?
– Потому что прежде я ее в Кленовой роще не встречал, а живу здесь достаточно долго, чтобы знать в лицо всех хорошеньких девушек, – Леонтий улыбнулся.
– Понятно. Что ж, если она придет снова, попросите ее подняться или пошлите кого-то за мной.
– Слушаюсь, ваше благородие. – Хозяин гостиницы поправил очки. – Так я и сделаю. Не желаете перекусить? Есть жареный цыпленок. Правда, мелкий, но вы же понимаете: сейчас доставать приличные продукты все труднее, – Леонтий виновато развел руками. – Но, говорят, в городе и того хуже.
– Еще как желаю, – признался я, мысленно подсчитывая, в какую сумму он мне обойдется. – Когда он будет готов?
– Через полчаса, господин следователь, – Леонтий заметно оживился. – Приказать принести его в ваш номер?
– Будьте любезны.
– Что-нибудь еще? Гарнир или бутылку вина?
– Не нужно.
– Вы правы, – сказал хозяин гостиницы. – В такую жару спиртное ни к чему. Впрочем, есть холодное пиво. Храню в погребе.
Интересно было бы взглянуть на закрома Леонтия. Наверное, он сделал изрядный запас всяческой выпивки еще в самом начале засухи, когда цены не успели взлететь до невиданных высот.
Я отказался от пива, после чего отправился наверх. Мне хотелось умыться и переодеться. Моя сорочка насквозь пропиталась потом, а воротничок изрядно натер шею.
Спустя четверть часа ко мне постучался лакей – вертлявый малый с серьгой в ухе, единственный помощник хозяина «Диониса». Он принес ужин.
После еды я разложил на столе свои записи и долго их просматривал, пытаясь уловить связь между разрозненными событиями, произошедшими в последнее время в Кленовой роще. Иногда мне казалось, что я почти нашел ее, но целостная картина складываться упорно не желала. Я располагал ничтожным количеством фактов и даже не познакомился с большинством участников событий. Новое убийство спутало все мои планы.
Горничная мадам Ауниц так и не пришла. Если, конечно, это действительно была она.