– Конечно, это звучит абсурдно, да и художник мог рисовать не совсем точно, однако сходство просто поразительное.
– Совпадение. Иного объяснения и быть не может. Да и потом, не забывайте, что у мертвецов черты лица меняются. Это просто рыжеволосая женщина.
Я кивнул. От слов доктора мне стало немного спокойней. Все-таки я, как и он сам, всегда предпочитал материалистические объяснения всех событий и явлений.
Мы пошли дальше.
– Насчет пожара вы подумайте, – проговорил спустя пару минут Мериме. – Мне известны случаи, когда люди шли на куда большее преступление, чтобы скрыть улики и избежать наказания.
– Вы, конечно, правы. Пожар может оказаться звеном в цепи событий, но как узнать, так ли это? Огонь пожирает все следы.
– Увы, – Мериме с сожалением качнул головой. – А вот уже и «Дионис».
Едва мы подошли к ступеням гостиницы, из двери выбежала молодая женщина, даже, пожалуй, девушка, укутанная в большой темно-коричневый платок.
Она увидела нас, остановилась, пару секунд помедлила в нерешительности, быстро переводя взгляд с меня на доктора, затем бросилась Мериме на шею и воскликнула:
– Наконец-то я вас нашла!
– Что случилось? – спросил тот в недоумении. – Несчастный случай? Где? С кем? Разве доктора Фаэтонова нет на месте?
– Гораздо хуже! – отозвалась девушка, отняв лицо от груди Мериме и с мольбой глядя ему в глаза. – Мне нужно рассказать вам о том, что я видела этой ночью!
У нее был заметный французский акцент.
– Кажется, это к вам, Петр Дмитриевич, – сказал доктор, вежливо, но решительно отстраняя от себя женщину.
Та перевела взгляд на меня.
– Это вы из полиции? – Она явно была смущена своей ошибкой.
Я поклонился и представился:
– Старший следователь Инсаров, мадемуазель. К вашим услугам.
– Я почему-то думала, что вы старше. Простите, господин… – добавила она, обращаясь к доктору.
– Анри Мериме, – назвался тот и слегка поклонился. – Врач.
Девушка нервно хихикнула.
– Вы француз?
– Именно так. Впрочем, я живу в России уже давно.
– А я нет. Совсем мало.
Я заметил, что девушка довольно хорошенькая: смуглая кожа, черные живые глаза, чувственные губы, высокие скулы, точеный носик. Пожалуй, ее можно было даже назвать красавицей.
– Меня зовут Вирджини Лювье, я служила горничной у мадам Ауниц, пока… – губы у девушки предательски задрожали, – пока она не умерла.
– Может, нам будет удобнее говорить в гостинице? – предложил Мериме, распахивая дверь. – Мы с господином Инсаровым обосновались здесь и не жалуем полицейский участок.
– Хорошо, только умоляю, выслушайте меня!
Мы вошли в заведение.
Леонтий поднял на нас глаза.
– Вижу, вы нашли господина полицейского, – проговорил он, обращаясь к девушке.
– Да, к счастью, – сказала та.
Я подошел к стойке, подался вперед и шепнул:
– Это она приходила?
Леонтий кивнул в знак согласия.
Меня удивил столь поздний визит девушки, но, вероятно, у нее просто не было иной возможности выбраться из дома.
Мы поднялись в мой номер. Я зажег свечи в канделябре и приоткрыл окно, чтобы впустить немного ночного воздуха. Мериме подвинул стул поближе к Вирджини Лювье.
– Прошу вас, садитесь, – сказал я, запирая дверь. – И рассказывайте все подробно. Не беспокойтесь ни о чем, мы вас слушаем. – Я видел, что девушка находится в нервном возбуждении, и старался говорить как можно спокойней.
Можно было попросить у доктора настойку лауданума, но он не любил тратить свои снадобья без острой необходимости. Кроме того, я опасался, что спиртовой раствор опия подействует на девушку слишком уж сильно.
Вирджини Лювье села. Мы с Мериме расположились напротив. Доктор снял очки и в сотый раз за день принялся не спеша протирать их платком.
– Может, вы сначала расскажете нам, как обнаружили тело своей хозяйки? – предложил я девушке и достал из ящика стола бумагу, перо и чернильницу. – Чтобы сразу покончить с этим.
– Будете записывать? – с тревогой спросила горничная.
– Разумеется.
– Хорошо, господин следователь. В то утро я поднялась в спальню мадам, хотела сказать, что завтрак готов, но на стук никто не ответил. Я решила, что хозяйка еще спит, и зашла, чтобы разбудить ее, однако в комнате никого не оказалось.
– Кровать была застелена? – осведомился Мериме, цепляя на нос очки.
– Нет, господин доктор, как это могло быть? Мадам не застилала свою постель, это моя работа.
– Да-да, конечно. Продолжайте.
– Так вот, мадам в спальне не было. Я отправилась ее искать, обошла весь дом и сад, но никого не нашла. На мои крики хозяйка не отвечала. Тогда я подумала, что она вышла за ворота, и решила пойти посмотреть. Когда я приблизилась к ограде, мне показалось, будто невдалеке что-то белеется – словно человек лежал в траве. Я подумала, что хозяйке стало дурно, и поспешила к ней на помощь. Вот тогда я и увидела… – Вирджини Лювье замолчала, прикрыла лицо руками.
Мериме встал, подошел к своему саквояжу, достал из него пузырек.
– Это было давно, – сказал он, налил в стакан капли и разбавил их водой из графина. – Успокойтесь. Все уже прошло. Вот, держите. Выпейте, и вам станет легче.
– Спасибо, доктор, – девушка приняла у него из рук лекарство. – Вы не представляете, что я пережила в ту минуту! Да и потом тоже.
Она немного успокоилась, поправила прядь, выбившуюся из-под платка и упавшую на бровь, потом продолжила:
– Вы хотите еще что-нибудь знать о том утре, господин следователь?
– Граф был дома, когда это случилось?
– Да, господин Ауниц и послал меня за мадам.
– Вот как?
Девушка кивнула.
– Не хочу показаться нескромным, но это важно. Мадам с супругом спали порознь?
Горничная вернула Мериме стакан и ответила:
– Вообще-то нет. Но вечером накануне у них вышла ссора, и мадам легла в спальне для гостей. В той, что с зелеными обоями и где из окон видны яблони.
– Вы не знаете, из-за чего была размолвка?
– Нет, господин следователь. Я не имею обыкновения подслушивать под дверьми.
– Ну что вы, мадемуазель, я ничего такого не предполагал. Но, может, вы слышали что-то случайно? Это могло бы оказаться важным для расследования, понимаете?
Вирджини Лювье кивнула и проговорила:
– Да, но уверяю вас, я знаю лишь то, что они поссорились. Это было заметно по ним, особенно по мадам. Но я не знаю причины.
– Хорошо, мадемуазель Лювье. Думаю, это все. Перейдем…
– Прошу прощения, – перебил меня доктор. – Могу я тоже кое о чем спросить?
Девушка вопросительно взглянула на меня. Я кивнул.
– Прошу вас.
Мериме улыбнулся горничной и произнес:
– Я обратил внимание, что у вас французская фамилия, но выглядите вы скорее как испанка, да и говорите с легким акцентом.
Надо же, а я, конечно, этого не заметил. Мои познания во французском языке ограничивались гимназическим курсом.
– Мой отец, француз, женился на испанке, – ответила Вирджини Лювье. – Я довольно долго жила близ Мадрида.
– Благодарю вас за то, что утолили мое любопытство. Физиогномистика – мое хобби, – соврал Мериме.
– А теперь будьте добры, скажите, зачем вы хотели меня видеть, – сказал я.
На лице девушки отобразилось смятение.
– Это произошло сегодняшней ночью, господин следователь! Мне не спалось – после смерти хозяйки со мной это случается – и я подошла к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Говорят, это помогает от бессонницы. Но когда я отдернула занавеску, то увидела нечто такое, что заставило меня отшатнуться. То есть, по правде говоря, вначале я смутилась, а потом уже пришла в ужас. – Вирджини Лювье сделала многозначительную паузу.
– И что же вы увидели, мадемуазель?
– Мужчину! – торжественно произнесла горничная. – Абсолютно голого! – Она замолчала, ожидая нашей реакции.
Признаться, я был растерян, поскольку подобного заявления ожидал менее всего.
– Вас это так напугало? – спросил Мериме.
– Нет, господин доктор, – ответила горничная, краснея. – Это меня лишь смутило. А напугало то, что этот человек весь был покрыт крестами.
– В каком смысле? – спросил я.
В самом по себе факте появления обнаженного мужчины на территории графского поместья я не был склонен видеть особого повода для беспокойства. У нас на святой Руси иной раз и не такое случается. Но вот упоминание о раскраске этого субъекта показалось мне любопытным. Оно заслуживало моего внимания.
– Кресты были нарисованы по всему телу, – пояснила горничная. – А на спине и груди они были особенно большие.
– Вы ведь хорошо его разглядели, мадемуазель? – спросил доктор.
– Что вы хотите сказать?! – Вирджини Лювье вспыхнула.
– Только то, что этот человек, должно быть, находился очень близко от вас, – поспешно ответил Мериме.
– Светила луна.
– Понимаю.
– Что он делал? – осведомился я.
– Промчался у меня под окнами. Как будто убегал от кого-то.
– Быстро?
– Очень! На спине у него болталась какая-то палка.
– Вот как? – оживился Мериме. – Что за палка?
Горничная пожала плечами.
– Не знаю, доктор. Я очень испугалась. Боялась, что он меня заметил. Но этот человек, слава богу, на окна не глядел.
– Что вас так напугало? – спросил я.
Вирджини Лювье смущенно опустила глаза.
– Вдруг это какой-нибудь колдун или что похуже? – пролепетала она.
Мы с доктором украдкой переглянусь.
– Едва ли колдун стал бы рисовать на себе кресты, – заметил Мериме. – Ему это как-то… не по чину.
– А добрый христианин не стал бы бегать голышом по чужим владениям, – не растерялась девушка.
– Совершенно справедливо, – согласился я. – А его лица вы не разглядели?
Горничная покачала головой и ответила:
– Дело в том, что на лице у него тоже был нарисован крест. Поперек глаз и лба, – девушка показала на себе, как именно соединялись линии. – Поэтому я не узнаю этого человека, даже если увижу его еще раз.