– Послушайте, – сипло проговорил я, вставая на ноги. – Если вам нужна помощь…
При этих словах бледное лицо женщины исказилось уродливой гримасой. Мне стали хорошо видны клыки, торчавшие у нее во рту, длинные и очень похожие на звериные.
Через миг женщина чудесным образом оказалась в моей комнате. Она словно просочилась сквозь стену и теперь стояла напротив, чуть склонив голову. На бледном лице змеилась ухмылка, а тонкие пальцы судорожно сжимались и разжимались, словно женщине не терпелось вцепиться в меня.
Совершенно сбитый с толку, я бросился к револьверу. За спиной у меня раздалось пронзительное шипение.
Я схватил оружие, развернулся, прижался спиной к стене.
Женщина устремилась ко мне, выставила руки и оскалилась. Я не стал раздумывать и выстрелил. Пуля попала жуткой гостье в левое плечо, прошла навылет и выбила стекло. Я снова нажал на курок. Что-то подсказывало мне, что пустяковая рана ночную визитершу не остановит. На этот раз пуля угодила ей в грудь.
Женщина остановилась и хрипло завопила, протягивая ко мне руки с хищно скрюченными пальцами. Я ждал, что она упадет, но вместо этого моя гостья сделала шаг вперед. В белесых глазах полыхнул темный огонь.
Я нажал на спусковой крючок в третий раз. Женщина согнулась пополам, прижала к животу ладони. Между ее пальцами просочилась кровь. На бледном лице появилась ухмылка. Клыки упирались в нижнюю губу, между зубами метался язык, покрытый светлым налетом.
Я отступил к двери, не сводя взгляда с этой очаровательной особы. Кажется, и третья пуля не причинила ей особого вреда.
Женщина выпрямилась и шагнула ко мне. Нас разделяло не больше сажени, когда я надавил на спусковой крючок, целясь ей в лицо.
Раздался сухой щелчок. Осечка! С этими проклятыми револьверами такая вот беда случалась постоянно.
Не помня себя, я швырнул оружие в наступавшую женщину. Оно прошло сквозь нее и отскочило от стены.
Тварь торжествующе захрипела. Рот ее открылся широко, как у змеи, клыки выставились вперед, а язык удлинился, извиваясь подобно пиявке.
Я силился припомнить хоть одну молитву, но все они вылетели у меня из головы. В лицо мне брызнула слюна. Когти приблизились к груди. Я ощущал смрадное дыхание – смесь влажной земли, гниющих листьев и чего-то пряного.
В дверь кто-то забарабанил.
– Инсаров, что с вами?!
Это был доктор.
– Помогите! – Мне показалось, будто я заорал на всю гостиницу, но на самом деле из моего горла вылетел только едва слышный хрип.
Женщина усмехнулась. Ее руки коснулись меня. На платье вокруг ран расползались кровавые пятна.
Я зажмурился, не в силах выносить такое зрелище, затаил дыхание, нащупал за спиной засов, дернул изо всех сил. Он не поддался.
По моему лицу скользнуло что-то шершавое и сухое.
Я снова потянул засов и услышал лязг металла.
Кто-то тотчас же сильно толкнул дверь. Я полетел вперед и рухнул в объятия жуткой женщины. Она была бесплотной – просто сгусток ледяного тумана.
Мериме ворвался в комнату со свечой в руке.
С пронзительным воплем тварь начала таять и через несколько секунд исчезла.
– Что?! – воскликнул доктор, глядя в пустоту. – В чем дело, Инсаров?!
Я только помотал головой. Сердце мое билось так быстро, что мне казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди.
Доктор вцепился в мое запястье и принялся проверять пульс.
– Чем вы здесь занимались? – спросил он отрывисто.
– Это был суккуб, – выдавил я из себя, вспомнив слова кучера.
– Что? Вы бредите! Зачем вы стреляли? Это ведь был выстрел?
– Здесь только что был суккуб. Вы видели женщину?
Доктор огляделся.
– Вам померещилось, – сказал он.
– Да нет же! Вы должны были ее заметить.
– Куда же она могла подеваться?
– Не знаю.
Мериме помолчал, внимательно глядя на меня, затем спокойно, без суеты, зажег от своей свечи остальные.
– Уверены? – спросил он.
– Я видел женщину. Она напала на меня. У нее были клыки.
Доктор чуть приподнял брови.
– Вампир?
– Не знаю.
Я поднялся с пола, подобрал револьвер, выдвинул барабан, подошел к саквояжу, достал из него коробку с патронами.
Мериме кашлянул и сказал:
– Может быть… вам просто приснился дурной сон?
– Не думаю. Впрочем, объяснить произошедшее иначе я не сумею.
Я вложил в барабан недостающие патроны и со щелчком поставил его на место.
– В Кленовой роще творится нечто странное, – проговорил я, взглянув на доктора. – Мне не впервые приходится сталкиваться с чем-то сверхъестественным. Я не впечатлителен и понимаю, где явь, а где… фантазия.
На пороге возник Леонтий в длинной ночной рубашке и колпаке с кисточкой. В руке он держал канделябр с оплывшей свечой.
– Что случилось? – спросил хозяин заведения.
Его взгляд обежал комнату и задержался на разбитом окне.
– Кажется, моему другу приснился кошмар, – ответил Мериме.
– Но… мне послышался выстрел, – заметил Леонтий.
– Случайно соскочил курок. Я возмещу ущерб. Вы сможете завтра же вставить новое?
Хозяин гостиницы явно не был удовлетворен таким ответом. Он вошел в комнату, прошагал к окну, волоча по полу подол рубашки, наклонился, осмотрел стену. Свеча в его руке слегка дрожала.
– Здесь пули! – объявил он.
Значит, не только револьвер пролетел сквозь незваную гостью. Но я видел, как на теле женщины расплывались кровавые пятна…
Леонтий распрямился.
– Стрельба в доме, да еще ночью… – проговорил он возмущенно. – Это недопустимо, ваше благородие!
– Должно быть, мне и правда приснился кошмар, – сказал я. – Прошу включить испорченную стену в счет.
Кажется, эти мои слова немного успокоили Леонтия.
– Спокойной ночи, господа, – сказал он, чуть поклонился и ушел.
Тут же в комнате появился Козловский. Он выглядел заспанным, но успел натянуть на себя штаны и рубашку.
– Прошу простить, – сказал он. – Я не помешал? Мне послышался звук выстрела, я выглянул в коридор, а у вас дверь открыта.
Я почувствовал растущее раздражение. Мне захотелось сказать этому человеку правду, и пусть он сочтет меня сумасшедшим!
– Мне приснилось, что в комнату проникла женщина, – сказал я, глядя на Козловского. – Она хотела укусить меня. Я выстрелил в нее, когда она стояла перед окном. Пуля прошла насквозь и выбила стекло. Должно быть, у меня был приступ лунатизма и я действовал неосознанно.
– А где она теперь? – спросил Козловский.
– Кто?
– Женщина.
Я махнул рукой, уже жалея о том, что затеял этот разговор. Надо было сказать этому господину то же самое, что я ответил хозяину гостиницы.
– Растаяла, когда появился доктор. Все это глупости, не стоит обращать…
– Предлагаю осмотреть задний двор, – перебил меня Козловский.
Он говорил совершенно серьезно.
– Зачем?! – воскликнул Мериме. – Неужели вы допускаете?..
– Раз господин следователь утверждает, что женщина проникла в комнату через окно, то нужно удостовериться в том, что она действительно была лишь сновидением. Земля, конечно, сухая, но она должна была оставить хоть какие-то следы, когда карабкалась по стене.
– Даже если мы обнаружим под окном следы, то как они объяснят исчезновение… суккуба? – раздраженно сказал доктор.
– Суккуба? – переспросил Козловский.
– Не имеет значения, – отмахнулся Мериме. – Сейчас не Средневековье, чтобы верить во всяких…
Я встал. Козловский и доктор повернулись ко мне.
– Будет лучше… и спокойнее, если мы пройдемся по двору и все осмотрим, – сказал я.
Мериме нахмурился было, но затем вдруг пожал плечами.
– Ладно, – сказал он. – Почему бы и нет? Я пойду оденусь. Встретимся внизу через пять минут.
Мы с Козловским переглянулись.
– Через пять минут, – повторил молодой человек.
Я заранее был уверен в том, что мы ничего не найдем. Так и оказалось. Мы вооружились керосиновой лампой, на которую расщедрился Леонтий, побродили с четверть часа по двору и вернулись в заведение несолоно хлебавши. Земля под окнами была девственно чиста, на стене – ни царапин, ни грязи. Прочие же следы, обнаруженные нами во дворе, никак не могли принадлежать женщине – ни обутой, ни босой.
Я распрощался с Мериме и Козловским, улегся в постель и сурово сказал себе, что нелепое появление ужасной женщины в моем номере было лишь видением, и не более того. Должно быть, я перегрелся на солнце и у меня случилось нечто вроде теплового удара. Вероятно, повлиял и рассказ кучера. Во всяком случае, не мог же меня навестить настоящий призрак-суккуб.
Я вспомнил ночь на почтовой станции. Тогда мне явилось привидение, но оно молило об отмщении, а не пыталось вцепиться в меня. Хотя и тот призрак был, скорее всего, лишь плодом моего воображения.
Мериме дал мне выпить на ночь немного слабой настойки опия. Я чувствовал, как мое тело постепенно накрывает истома, закрыл глаза и приказал себе уснуть.
Сверчок за стенкой снова завел свою песню. С улицы не доносилось ни звука. В разбитое окно не дуло – на улице просто не было ветра. Там все застыло.
Тревожное, необъяснимое чувство зародилось в моей груди, но лауданум уже подействовал. Я не мог и не желал бороться с ним, провалился в сон.
Глава 5, в которой речь идет о пожаре и цыганах
Утро принесло запах гари и новые беспокойства. В Кленовую рощу вернулся Армилов и сообщил, что пожар подбирается к деревне. Остается надеяться лишь на то, что засека остановит его продвижение.
Огонь, свободно распространяющийся по лесу, представлял собой нешуточную опасность. Он продвигался вместе с ветром, уничтожал целые леса. Остановить его могли только открытые пространства и реки. Поэтому то рвение, с которым жители Кленовой рощи бросились бороться с пожаром, было понятно.
Все же расследование должно было продолжаться, и я не оставлял попыток раздобыть хоть нескольких рабочих, чтобы раскопать пустырь. Кроме того, мне требовались помощники, которым можно было бы поручить рутинную работу.