– Совсем пьян, что ли? – пробормотал Армилов, сел на корточки и начал трясти пастуха за плечо. – Слышишь меня?
Вдруг он прекратил свое занятие, отбросил тонкое одеяло, которым был укрыт спящий человек, и громко выругался.
– Что случилось? – поинтересовался Мериме, снимая очки и доставая из кармана платок, чтобы протереть их.
– Думаю, вам самому лучше посмотреть, доктор. Кажется, это по вашей части.
– В смысле? – Мериме торопливо нацепил очки и подошел к Армилову.
Полицмейстер подвинулся, пропуская его к пастуху.
– Так-так, – пробормотал Мериме, наклонившись. – Понятно. Полагаю, вы хотите оставить здесь все так, как есть?
– Само собой.
– Тогда лучше всего снести шалаш. Так будет удобнее.
– Пусть решает господин Инсаров.
Он засунул обратно в кобуру револьвер, так и не пригодившийся ему.
Я, конечно, догадался, что пастух был мертв. Но что послужило причиной смерти – потеря крови от ран, видневшихся на шее, или пробитое сердце?
Я присел рядом с доктором.
– Это Барков, – сказал Мериме, вглядываясь в лицо покойника. – Убит ножом, рана… – он быстро осмотрел тело, – одна. Безусловно, смертельная. Видите, нож вошел между четвертым и пятым ребрами, под углом? Сердце наверняка задето. Точно смогу сказать после вскрытия.
Я взглянул на труп. Пастух лежал, неестественно забросив руку назад. Открытые глаза выпучены, под носом запеклась струйка крови.
– Похоже, он с кем-то подрался, – заметил я, вставая на ноги, чтобы не видеть следов начавшегося разложения. – И получил хороший удар в нос.
– Или стукнулся о землю, – ответил Мериме.
– Когда наступила смерть?
– Я бы сказал, дня полтора-два назад.
– Понятно.
– Кажется, налицо новый способ убийства, – заметил Армилов.
– Думаете, эта смерть не связана с предыдущими? – В голосе доктора прозвучало сомнение.
– Разве что косвенно.
– Что вы имеете в виду?
– То, что я не вижу поблизости Громова и не помню, чтобы он приходил в участок и заявил об убийстве своего приятеля.
– Испугался и сбежал, – предположил Мериме.
– Скорее, убил, испугался и сбежал, – поправил его я.
– Почему он это сделал?
– Давайте выйдем отсюда, доктор. Поговорить можно и на свежем воздухе.
– Согласен.
Когда мы покинули шалаш, Армилов отрядил полицейского в город за повозкой и Фаэтоновым.
– Я думаю, он наверняка привезет с собой свои скальпели или чем там вам приходится работать. Вы ими воспользуетесь, если захотите, – сказал полицмейстер Мериме. – Чтобы не терять время.
– Правильно, – заявил доктор. – У меня нет никакого желания ездить туда-сюда по такой жаре. Тем более что труп и так тут слегка залежался.
Я велел полицейским аккуратно разобрать шалаш, чтобы облегчить доступ к телу.
– У вас есть какие-то предположения по этому поводу? – спросил Армилов, закуривая папиросу.
– Допустим, вы правы. Пастухи действительно нашли на трупе Марии Журавкиной бриллиантовое колье, прежде принадлежавшее мадам Ауниц. Они могли не поделить его и поссориться. Кстати, в углу шалаша стоит бутылка с остатками самогона. Громов выхватил нож и нанес приятелю роковой удар. Потом он затащил труп в шалаш, надеясь таким образом замести следы, и сбежал. Кстати, надо внимательно осмотреть все вокруг мертвеца. Может быть, убийца забыл прихватить с собой колье.
– Это вряд ли. – Мериме отрицательно покачал головой. – Скорее всего, пастухи вообще прятали его не здесь.
– Мы в любом случае все осмотрим, – заверил нас Армилов. – Не хотите составить нам компанию? – спросил он меня. – У вас отлично получается проводить обыски.
– Вы мне льстите.
Армилов усмехнулся.
– Ну, что вы!
Я оставил полицмейстера с Мериме, сам отправился в деревню и по дороге встретил экипаж с Фаэтоновым. На сиденье рядом с доктором стоял медицинский саквояж. Я попросил кучера придержать лошадей. Мы с Фаэтоновым обменялись парой фраз. В результате я выяснил, что полицейский, отправленный за врачом, уже ввел его в курс дела.
Я попрощался с лекарем и поехал дальше. Мне нужно было узнать, где находятся ближайшие ломбарды, а также просмотреть список зарегистрированных скупщиков краденого. Большинство из них полиция держала под наблюдением. Едва ли Громов далеко понесет свою добычу. Скорее всего, он постарается избавиться от нее как можно быстрее.
В участке меня ждал неприятный сюрприз. Пришла телеграмма из Петербурга. Мой начальник хотел знать, что за чертовщина происходит в Кленовой роще, чем я занят. Он требовал, чтобы я немедленно выслал ему подробный отчет о ходе расследования.
Армилов, Мериме и Фаэтонов застали меня в участке изнывающим от жары. Я сидел, склонившись над столом, и просматривал бумажки, исписанные фиолетовыми чернилами.
Ломбардов в округе оказалось не так уж и много, но Громов мог направиться в любой из них. Поэтому я потратил около двух часов на то, чтобы составить кучу предписаний для хозяев этих заведений. Им следовало сообщить в полицейский участок Кленовой рощи о человеке с приметами сбежавшего пастуха, который пытался продать бриллиантовое колье или попробует это сделать. Секретарь как раз перепечатывал на машинке эти инструкции в соседней комнате, а я от нечего делать складывал в стопочку карточки с адресами, когда появились мои коллеги.
– Вы видели, что творится на улицах?! – спросил Армилов с порога, снял фуражку, вытер платком голову и шею.
– Находите, что сегодня жарче, чем обычно?
– К черту погоду! Я имею в виду наших горожан!
– Что-нибудь случилось?
– Еще как! – вмешался Мериме. – Жители Кленовой рощи, эти добрые славные мужики, объявили войну! – Лицо у доктора было красным не только от жары, но и от волнения.
– Неужели? И кому же? – поинтересовался я, ничего не понимая и полагая, что речь идет о какой-то шутке.
– Цыганам, Петр Дмитриевич! – Доктор сорвал с носа очки и принялся яростно их протирать. – Сейчас, на обратном пути, мы встретили настоящее шествие. Сотни три горожан с самыми серьезными намерениями направляются к лагерю цыган. Мы пытались их остановить, но они убеждены в том, что убийства не прекратятся до тех пор, пока находятся цыгане здесь. Это из-за зомби! Местные жители боятся, что с ними произойдет нечто подобное. Боюсь даже думать, чем все это закончится.
– Ничем, – заявил Армилов, снял трубку с телефонного аппарата и начал крутить ручку. – Погром не состоится. Сейчас мы и отправим всех по домам. Алло! Дайте мне Влада Юрьевича.
Несколько секунд в комнате царило молчание. Мы замерли в ожидании.
Затем полицмейстер проговорил:
– Влад, голубчик, слушай меня. Бери людей, всех, кого найдешь, и дуйте сюда, ко мне. Тут погром намечается. Наши сограждане цыган хотят порешить. Надо остановить этих добрых людей, пока они не натворили того, за что мне придется их арестовать. И поживей, умоляю, они уже в пути. Жду! – Армилов швырнул трубку на рычаг и снова вытер платком лицо и шею, оттягивая пальцами высокий воротник мундира.
Я взглянул на него с сочувствием. Все-таки у формы есть свои недостатки. Слава богу, я могу ходить в штатском.
– Удивительно видеть у вас телефон, – заметил Мериме. – Их и в столице-то пока не так уж и много.
– Провел ради любопытства на собственные средства. Оказалось – удобно. Впрочем, я пользуюсь им крайне редко, – Армилов взял фуражку. – Пора отправляться. Думаю, успеем.
– Постойте. Вы выяснили насчет следов на раскопках?
Армилов закатил глаза.
– Да, черт возьми! Никто ничего не заметил, так что врет ваш Бродков. А теперь прощайте!
– Желаю вам удачи, – искренне проговорил Мериме.
– Я подожду вас на улице, коллега, – сказал ему Фаэтонов и вышел вслед за полицмейстером.
Когда мы остались одни, доктор опустился на стул и водрузил очки обратно на нос. Вид у него был растерянный и обескураженный.
– Петр Дмитриевич, это ужасно! Чтобы в наши времена, в самом конце девятнадцатого века люди устраивали самосуд – такое немыслимо! – Он тяжело вздохнул.
– Да бросьте, доктор, – попытался я его утешить. – Это из-за жары и засухи. Вы что, никогда не встречали разъяренную толпу?
– Только что встретил, – мрачно отозвался Мериме. – Впрочем, вы, конечно, правы. Дело в гнетущих обстоятельствах. У людей начинается массовый психоз, они готовы растерзать любого человека, который покажется им опасным.
– Согласитесь, цыгане не выглядят совсем уж невинными жертвами. Они действительно превращали местных жителей в зомби, – напомнил я.
Мериме покачал головой.
– Да-да, разумеется. И все же… наблюдать подобное… Дикость! Вас там не было, Петр Дмитриевич, вы не видели толпу, вооруженную чем попало.
– В лагере много цыган?
– Достаточно. Армилов оставил под арестом только тех, которые участвовали в ритуале. Думаю, цыгане надеются на их возвращение, а после этого собираются убраться из Кленовой рощи.
– Полицмейстер кого-то отпустил? – Я был удивлен.
– Против них не нашлось прямых улик, да и местная тюрьма не так уж велика.
– Представляю, каково было Армилову освобождать цыган! – с усмешкой проговорил я.
– Теперь местные жители спешат разделаться с ними вместо него, – заявил Мериме.
– Ему придется защищать цыган. Вот ведь какой парадокс.
На этот раз доктор не удержался от улыбки, правда, получилась она довольно вымученной.
– Вы правы, Петр Дмитриевич. Он, как исправный служака, наверняка приложит к этому все усилия.
– Будем надеяться, что Армилов и его люди не опоздают. А мне вот пришло из Петербурга предписание.
– Какое?
Я протянул Мериме телеграмму.
– Что вы намерены ответить? – поинтересовался доктор, пробежав ее глазами.
– Ничего. У меня есть пара версий, но я пока не готов их изложить. Не хватает нескольких кирпичиков. Мои умозаключения, не подкрепленные доказательствами, и разрозненные факты начальство не интересуют. В Петербурге хотят знать, кого я собираюсь арестовать.