– Значит, вы полагаете, что все преступники мертвы? – проговорил Армилов, поставил свой бокал на столик и взглянул на настенные часы, висевшие над камином.
– Получается, что так, – отозвался я, делая еще глоток.
Мериме откинулся на спинку кресла и с наслаждением посасывал трубку. Комната медленно наполнялась сизым табачным дымом.
– А знаете, Инсаров, жаль, что я тогда промахнулся, – вдруг спокойно заявил Армилов, закинул ногу на ногу и сунул руку в карман халата. – Сейчас не пришлось бы ничего придумывать.
Я нахмурился.
– Вы о чем, Ян Всеволодович?
– Боюсь, в вашей блестящей и почти во всем верной версии есть существенный пробел, – сказал Армилов. – Дело в том, что не все члены шайки погибли. Один остался, и он перед вами.
– Вы?! – вырвалось у Мериме. – Но… вы шутите?
– Отнюдь, господа. И попрошу без глупостей! – Армилов достал из кармана револьвер и положил себе на колено.
Он не целился ни в меня, ни в доктора, но я не сомневался, что полицмейстер успеет застрелить нас обоих прежде, чем мы достанем оружие. По спине пополз мерзкий, как мокрица, холодок. Мозг работал быстро. Что предпринять? Но ответа на этот вопрос я не находил.
– Вы серьезно, Армилов? – спросил я, глядя в лицо полицмейстера. – Вы в этом замешаны?
– Это не совсем правильное слово, Петр Дмитриевич, – мой визави улыбнулся одними губами. – На самом деле я все это и придумал. Ауниц, Киршкневицкие, актеры – все они мои пешки.
– Зачем вам это?
– Ради денег, разумеется. Несмотря на дворянство, мне пришлось всего добиваться самому – а ведь моя семья когда-то владела огромной частью Кленовой рощи. Отец, будь он проклят, проигрался в пух и прах.
Я вспомнил, как в начале нашего знакомства Армилов упоминал о разорившихся семьях, чьи поместья отошли графу Горошкову.
– Какой позор – влачить жалкое существование в должности местного полицмейстера, когда сотни десятин здешней земли по праву принадлежат мне! – Армилов машинально вытер рукавом испарину, проступившую на лбу.
Лицо у него раскраснелось, а взгляд показался мне слегка безумным.
– И вы не придумали ничего лучше, чем печатать фальшивые деньги? – спросил Мериме.
– О, нет! – ответил Армилов. – Я придумал кое-что гораздо лучшее.
– Нам известно, что ваши пятирублевки превращаются в мерзких тварей, – сказал я. – Которые забираются спящим людям в…
– Как?! Вы и до этого додумались? – Полицмейстер покачал головой с веселым удивлением. – Браво, Петр Дмитриевич! Не ожидал.
– Объясните, для чего вам это нужно.
– Pecuniae obediunt omnia.
– Деньгам все повинуются, – любезно перевел Мериме.
– Именно, доктор. Я решил, что это выражение надо понимать буквально. Я много где побывал и повидал всякое. Об ином даже вспомнить страшно. Во время своих путешествий я научился кое-каким штучкам от дикарей. Например, призывать тварей из иного мира. Не демонов, нет, – Армилов усмехнулся. – Только вот таких чудищ. Но они очень полезны, эти насекомусы. Верите ли, человек с подобным паразитом в груди будет полностью подчиняться мне, если я того пожелаю.
– Значит, вы ждали, пока число ваших «рабов» увеличится? – спросил я.
– Именно. Огромная армия из рабочих, военных, служащих, даже министров. Мои пятирублевки могут попасть в руки кому угодно. Кроме императора, разумеется. – Армилов хохотнул. – Государь, как известно, денег при себе не носит.
– Для чего вам понадобилась такая армия? – спросил Мериме. – Хотите, чтоб однажды люди сами вам свои денежки принесли?
– Полагаю, у господина полицмейстера планы помасштабней, – заметил я.
– Вас это не должно интересовать! – неожиданно резко сказал Армилов. – Тем более что весьма скоро вы умрете.
– Собираетесь нас застрелить? Будет довольно трудно объяснить, как это случилось.
– Нет-нет! – Полицмейстер покачал головой. – Никакой пальбы. Револьвер нужен мне только для того, чтобы вы не попытались сбежать. Умрете вы от другого.
– От чего же, если не секрет?
– От отравы Гизо, – ответил Армилов, увидел нашу с Мериме реакцию и удовлетворенно расхохотался. – Не ожидали, да?
– Откуда она у вас? – спросил Мериме.
– Когда бедняга Фаэтонов притащился в участок осматривать Никитина, то похвастался, что вместе с вами, доктор, раздобыл у негра рецепт противоядия и сделал его. Заодно приготовил и саму отраву. Фаэтонов продемонстрировал оба пузырька. Я сразу понял, что должен завладеть ими. Потом, правда, выяснилось, что противоядие ваше никуда не годится, но отрава-то действовала! – Армилов издал короткий смешок. – Уверен, вы помните день, когда сбежал Никитин.
– Это вы его выпустили? – спросил я.
– Разумеется.
– Убили Фаэтонова, забрали пузырек с ядом, рецепт, который бедняга, вероятно, таскал с собой, а затем накачали зомби наркотиками?
– Теми самыми, которые употребляли мои подручные, изображавшие упырей. После этого было не так уж трудно убедить Никитина в том, что он должен во что бы то ни стало убить вас, Петр Дмитриевич. Но у него не вышло – вы словно в рубашке родились. Должно быть, не зря на вас дьявольская печать-то. Я про глаза ваши.
– А кто убил полицейских? – спросил я. – Никитин?
– Нет, тоже я. Пришлось, что поделаешь. – Армилов пошевелил револьвером. – Я надеялся, что даже если Никитин и не прикончит вас, то его побег по крайней мере отвлечет столичную ищейку от раскопок.
– Но вы же были в другом месте, – вмешался Мериме. – Ездили за пастухом, пытавшимся продать ожерелье.
– Это было чуть позже. Я велел Никитину немного выждать, прежде чем сбегать из участка. Надо же было обеспечить себе алиби.
– Значит, это вы стреляли в меня во время облавы на цыган? – спросил я.
– Да. Но, к сожалению, промахнулся.
– Затем убили полицейского, которого я послал достать из дерева пулю?
– Не мог же я позволить ему принести вам ее, Петр Дмитриевич! – воскликнул Армилов. – Ведь ружье тогда было только у меня. Увидев пулю, вы сразу поняли бы, кто покушался на вас.
– Ян Всеволодович, я правильно понимаю, что вы подмешали отраву Гизо в наши бокалы? – спросил Мериме с поразительным спокойствием.
При этих словах я замер.
Несмотря на фразу Армилова о яде, я не подумал, что уже мог принять его. Самообладание доктора, конечно, вызывало восхищение, но умирать мне совершенно не хотелось.
– Именно так, – с улыбкой подтвердил полицмейстер. – Но если даже у вас есть с собой противоядие, то вам не удастся принять его, – он выразительно шевельнул револьвером.
– Как вы уже сказали, оно не действует, – заметил Мериме.
– Тем не менее лучше не рисковать, – ответил Армилов. – Вдруг вы преуспели в этом больше, чем Фаэтонов.
– И сколько нам осталось? – спросил Мериме.
Меня поразило его спокойствие. Сам я покрылся холодным потом, испытывал желание броситься на Армилова и попытаться задушить его, даже если буду сражен пулями.
– Немного, – ответил Армилов. – Яда вполне достаточно, чтобы свалить быка, не то что человека.
– Значит, ждать осталось недолго?
– Думаю, да.
– Я заметил, что вы взглянули на часы после того, как мы выпили, – сказал Мериме.
– Да, мне интересно, через сколько времени подействует яд. – Армилов взял свой бокал и, не сводя с нас глаз, осушил его. – Я так понимаю, вы не ощутили никакого привкуса, когда пили? – спросил он. – Простите мое любопытство.
– Ни малейшего, – ответил Мериме. – А вы, Петр Дмитриевич?
– Нет, – процедил я, ожидая, когда яд начнет действовать. – Прекрасный букет.
Меня охватывало тупое отчаяние, и я всерьез прикидывал, не пора ли накинуться на Армилова, попытаться отомстить ему перед смертью.
– Очень хорошо. – Полицмейстер одобрительно кивнул. – Это полезное свойство.
– Я так понимаю, у вас большие планы относительно яда, – заметил Мериме.
– Мало ли что может случиться в жизни. – Армилов пожал плечами и болезненно поморщился, словно это легкое движение причинило ему неудобство.
Должно быть, приступ гастрита от вина обострился.
– Знаете, если бы вы, Инсаров, не сказали, что знаете, где станок, то я не стал бы вас убивать. Кстати, может, поделитесь догадкой? Где он, по-вашему?
– В склепе Вышинских.
Армилов удивленно поднял брови.
– Браво, Петр Дмитриевич! Вы действительно хороший полицейский. Понимаю, почему начальство прислало сюда именно вас. Как догадались, позвольте узнать?
– Мы с доктором посетили склеп вскоре после прибытия в Кленовую рощу, – сказал я и с беспокойством взглянул на часы: сколько нам осталось? – Было заметно, что недавно кто-то там побывал. Полагаю, вы изначально планировали разместить станок в склепе?
– Да, присматривал местечко. Но там оказалось тесновато, да и звук работающего механизма был бы слишком хорошо слышен. Кладбище – место тихое, знаете ли.
– Сторож наверняка заинтересовался бы.
– Да. Может, и не полез бы, побоялся, но слухи по деревне непременно пошли бы.
– А куда вы дели тела Вышинских? Настоящих.
– Тела?
– Их нет в склепе.
Армилов рассмеялся. Лицо его слегка исказилось, словно от боли.
– Помилуйте, Петр Дмитриевич! Этих неприятных господ еще при жизни считали колдунами и кровопийцами. После похорон крестьяне взломали склеп и унесли трупы. У меня в архиве даже рапорт тогдашнего полицмейстера имеется об этом происшествии. Полагаю, тела Вышинских с тех пор закопаны где-нибудь на перекрестке. Возможно, они даже обезглавлены.
– Значит, станок сейчас в склепе? – спросил Мериме.
– Да, доктор. Скоро снова начнет работать.
– Он ведь необычный, так?
– Уникальный, уверяю. Единственный в своем роде.
– А если его уничтожить, то твари, которыми вы наводнили окрестности, исчезнут? Вернутся туда, откуда явились?
Армилов нахмурился и ответил:
– Скорее всего. Но у вас не будет возможности проверить это.
Полицмейстер перевел взгляд на меня.
– Признайтесь, Петр Дмитриевич, вы меня подозревали? Приехали сюда, чтобы вывести на чистую воду? Хотели спровоцировать и добиться признания?