– У тебя на лбу пот, – шипит парень. – Значит, ты пила воду.
Улыбка исчезает с его лица.
– Где твоя вода?
– Убери свои лапы от моей сестры, – слышу я голос Гарретта. Он бросается к нам, но один из парней хватает его. Я пытаюсь вырваться, но сил у меня меньше, чем для этого нужно.
– Где твоя вода? – не унимается голубоглазый.
И вдруг на меня что-то находит. Моя природная, моя животная сущность.
– Вот она, – произношу я и плюю голубоглазому в физиономию.
Как ни странно, он не обескуражен. И неожиданно мною овладевает странное чувство – словно сигнал тревоги звучит в моем сознании, но я неспособна определить его источник. Но когда я вижу, как голубоглазый собирает мою слюну со своей щеки, источник тревоги становится мне понятен. Ужас, который я испытываю, почти выворачивает меня наизнанку. Он пока еще не пошевелил и пальцем, но я уже знаю, что он сделает в следующее мгновение.
Голубоглазый смотрит на свои пальцы, на которых блестит моя слюна, и вдруг… слизывает ее. Я вновь пытаюсь вырваться, но Дэлтон не отпускает. Прижимает меня к стене и, приблизившись лицом к лицу, смотрит в глаза.
– Ну-ка, еще разок, – требует он. И когда я отказываюсь, с силой прижимает меня к себе – так, что я не в состоянии даже двинуться.
– Давай-ка, или, клянусь, я их из тебя высосу, – шипит он и придвигает свой рот к моим губам.
И тогда доносится голос, несущий спасение:
– Отпусти ее или я вышибу тебе мозги!
10) Келтон
Мне не хотелось доставать пистолет, но в тот момент, когда этот ублюдок близко придвинулся к Алиссе, сработал некий защитный инстинкт. Теперь ствол моего «Руджера» направлен ему в голову. Я мог бы прицелиться в спину, но тогда, выстрели я, пуля прошла бы насквозь и попала в Алиссу. Но парень выше, чем она. Если я выстрелю ему в голову, Алисса не пострадает.
Как только приятели голубоглазого видят мое оружие, они отпускают Гарретта и убегают. Но блондин все еще держит Алиссу.
– Я сказал, отпусти ее, – повторяю я.
Моя рука дрожит. Я пытаюсь удержать оружие двумя руками, но и это не помогает.
Голубоглазый поворачивается. Алисса, воспользовавшись моментом, освобождается и отбегает к Гарретту, чтобы защитить его в случае необходимости.
Голубоглазый подонок стоит передо мной с таким видом, будто ему наплевать, нажму ли я на курок или нет. Словно он уже смирился с мыслью о смерти.
Я смотрю в его холодные голубые глаза, потом перевожу взгляд на ствол своего «Руджера». Мои руки не просто дрожат, они трясутся. Трясутся! Я пытаюсь остановить это, но, похоже, руки не в состоянии принять сигнал, посланный из моего мозга, словно подключены они к совершенно другому, постороннему телу.
И вдруг мною овладевает липкое паническое чувство, которое, зародившись в груди, давит на мои легкие так, что я не в силах даже вдохнуть.
– Он выстрелит! – кричит Алисса. – Тебе лучше убраться вслед за своими приятелями.
– Нет, – произносит голубоглазый.
Просто «нет».
И делает шаг в мою сторону.
Или не делает? Я не осознаю этого, потому что перед глазами плывут круги, а мозг отказывается служить, вырубая в моем теле систему за системой.
– Келтон, стреляй! – кричит Гарретт.
Но я не могу. Несмотря на все тренировки, на все, что рассказывал и показывал мне отец по части искусства самообороны и обращения с оружием, какой-то клапан внутри меня закрылся наглухо и блокирует все мои способности. Я не могу нажать курок.
И голубоглазый понимает это.
Он бросается вперед и сшибает меня с ног, при этом пистолет летит в сторону. Я не могу позволить этому подонку забрать мое оружие – он нас всех убьет. Он ведь безумен, это факт! Я бросаюсь на него, и мы боремся, катаясь в пыли.
Пистолет падает в заваленную мусором сточную канаву. Мы оба – и я, и голубоглазый, – пытаемся добраться до него, отчаянно отбиваясь друг от друга. Я добираюсь первым туда, где, по моим прикидкам, упало оружие, но пистолета там нет. И, подняв глаза, я с удивлением вижу, что надо мной стоит девушка, появившаяся словно из ниоткуда. До этого я ее здесь не видел. И она держит в руке мой пистолет, направив его прямо на меня.
Передернув ствол, она точным движением знатока досылает патрон, но, как я понимаю, даже если она нажмет на курок, то ничего не произойдет – я же не снял пистолет с предохранителя! И тут девушка улыбается – почти чарующе. И я соображаю: пистолет направлен не на меня, а на голубоглазого, который барахтается на земле у меня за спиной.
Уверенным жестом незнакомка предлагает мне отползти в сторону и упирает ствол прямо в голову голубоглазому – тот, не успев подняться во весь рост, садится и, откинувшись на руках, с ужасом смотрит на девушку с пистолетом. Я же бросаю взгляд на Алиссу, которая не меньше, чем я, ошеломлена и напугана появлением незнакомки, поскольку ни мне, ни ей неясны ее намерения. Изо всех сил я пытаюсь справиться с волнением и остатками паники.
Блондин морщится, в то время как девушка все сильнее прижимает ствол к его лбу. Ее он боится явно больше, чем меня. Он бормочет извинения – какую-то чепуху, только бы выиграть время.
– Это не я, а они. У них есть вода. Почему я?
– Почему ты? – переспрашивает девушка странно спокойным голосом. – Может, мне просто не нравится твое лицо. Когда-то это было милое личико. Хорошенький пляжный мальчик – вот ты кто. Сколько раз такие, как ты, бросали меня и вытирали об меня ноги!
Странно! По ней не скажешь, что об нее можно вытереть ноги. Она не просто крутая – она фантастически привлекательна, хороша какой-то дикой, необузданной красотой. Темной и таинственной. Но, может быть, ее бросали оттого, что считали психичкой, ненормальной?
Девушка отбрасывает со лба темную прядь волос, из-под которой смотрят ее непроницаемые темные глаза – смотрят совсем не так, как смотрел голубоглазый.
Она протягивает руку Алиссе, не отводя пистолета от головы блондина.
– Ключи! – говорит она.
Алисса стоит, не двигаясь.
– Ключи! – вновь требует незнакомка. – Ключи, или я его убью.
И тут мозаика в моей голове начинает складываться. Если эта девушка знает про ключи, она здесь не случайно. Не просто проходила мимо. Она все видела. Но если она все видела, почему думает, что Алисса будет спасать этого голубоглазого подонка?
И тут я понимаю, почему она так думает.
Потому что Алисса готова спасать и защищать кого угодно – такова ее натура. И эта девушка поняла про Алиссу все за считаные секунды, в течение которых она за ней наблюдала.
– Пожалуйста! – почти плачет голубоглазый. Если бы в нем было достаточно воды, он, наверное, намочил бы штаны. – Пожалуйста! Там мои мать и сестра… Они надеются, что я вернусь и принесу воды. Если ты убьешь меня, они тоже умрут.
– Что за отстой! – восклицает девушка и еще сильнее прижимает ствол к голове блондина. Потом вновь обращается к Алиссе:
– Ну? Получу я ключи?
– Хорошо, – говорит Алисса примиряющим тоном. – Никто не должен умирать.
– Нет! – кричит Гарретт. – Пусть она его застрелит!
Но Алисса не обращает внимания на вопли Гарретта и отдает ключи. Получив их, девушка отводит ствол от головы голубоглазого, поднимает ногу и, уперев стопу в его грудь, толкает. Тот, охнув, падает навзничь.
Что это за девица, черт возьми? На первый взгляд, она подчиняется какому-то безумному порыву, но, если подумать, она совсем не импульсивна. Скорее, умна и расчетлива.
Голубоглазый же продолжает лежать в пыли, свернувшись калачиком, и всхлипывания сотрясают его плечи. Таким, плачущим и побитым, он и останется до конца времен.
11) Алисса
Я увидела ее первой – как она вылетела из потайной двери в тот самый момент, когда Келтон выронил пистолет. Увидела усмешку на ее лице, когда она подобрала оружие. Все произошло почти мгновенно, тем более, что мне в этот миг нужно было одно – защитить Гарретта. Кстати, Гарретт был единственным из нас троих, кто хотел, чтобы мозги голубоглазого оказались на тротуаре. Об этом я пока не думаю. У нас новая угроза – эта девушка.
Одета в черное. Длинные темные волосы. Смуглая. Трудно что-либо сказать о ее этнической принадлежности. Кто-то вроде нас с Гарреттом. Кстати, о нас тоже никто не может сказать ничего определенного, в чем есть и минусы, и плюсы. Девушка хорошо сложена, в отличной форме. На коже в нескольких местах синяки. На руке – глубокий порез. Бог знает, где она его получила!
На щеках – странный румянец, словно у нее жар, хотя явно не от жажды. Отчего – определить не могу. Единственное, что я знаю наверняка – она достаточно хладнокровна, чтобы как бы между прочим ткнуть пистолетом в голову человеку. Так же легко, вероятно, она могла бы и выстрелить. Она спасла нас. Но почему? Только чтобы получить эти ключи? И пистолет Келтона по-прежнему у нее в руках. И, главное – насколько мы в безопасности?
– Это было круто! – говорит Гарретт, и глаза его сияют, словно он только что был спасен какой-нибудь феей из комиксов.
Девушка идет прочь, но я догоняю ее. Следом за мной тянутся Гарретт и Келтон.
– Эй, послушай! – окликаю я незнакомку. – Это наш пистолет.
Ни на миг не задержавшись, она отвечает:
– Не думаю. Я спасла вас от этого водяного зомби, поэтому пушка принадлежит мне. Честный обмен.
– Водяной зомби, – задумчиво произносит Келтон. – Точное название.
– Человеческое тело на шестьдесят процентов состоит из воды, – начинает объяснять незнакомка. – Не знаю, при каком проценте оно завяливается, но тот парень уже на пути к тому, чтобы стать вяленым.
Я бросаю взгляд на голубоглазого парня, который все еще лежит, согнувшись, возле театра. Как все быстро меняется. Минуту назад он представлял страшную опасность, а теперь так беспомощен! И сколько еще водяных зомби мы встретим по пути домой, не имея возможности защититься? Неожиданно такой уютный и безопасный мир, который я до этого знала, превратился в ад, полный жутких, неведомых чудовищ. И что страшнее – эти чудовища или же странная девушка, что нас спасла?