{65}. Особенно уязвимы цветные женщины, поскольку сталкиваются с большим числом структурных барьеров на работе и испытывают все физические и эмоциональные тяготы расового насилия{66}. Женщины реже – намного, удручающе реже, чем мужчины, – управляют компаниями и государствами, и еще реже среди таких женщин встречаются цветные{67}.
Мифы усложняют положение женщин по-разному. Некоторые женщины, особенно привилегированные белые, обходят или преодолевают многие из препятствий, проанализированных Симоной де Бовуар. Но многим помимо тех же препятствий приходится сталкиваться с еще более серьезными, совокупными вызовами. Де Бовуар можно в определенной степени упрекнуть в тех же ошибках, которые присущи и представительницам раннего американского феминизма: его активистки добивались избирательного права и других прав для белых женщин, а продолжить борьбу за то же самое для цветных не потрудились{68}. Некоторые белые феминистки забывают о цветных женщинах и сейчас.
Прежде чем продолжить разговор о философии де Бовуар, обратимся ненадолго к критике ее работы. Некоторые оппоненты считают, что она слишком много внимания уделяла препятствиям, сдерживающим преимущественно привилегированных белых женщин, и недостаточно глубоко рассматривала эти препятствия на пересечении возрастных, классовых, расовых и других различий, порождающее еще более жесткое – или, пользуясь известным термином Кимберли Креншоу, интерсекциональное – угнетение.
Философ и активистка Анджела Дэвис утверждала, что в своем анализе Симона де Бовуар недооценивает сложные варианты пересечения дискриминаций. Дэвис приводит много примеров расового, полового и классового угнетения – указывая, в частности, на то, что в историческом плане белому мужчине не могли предъявить обвинение в изнасиловании темнокожей женщины, поскольку темнокожая считалась заведомо согласной на это соблазнительницей, а также на то, что белые женщины очень часто несправедливо относились к темнокожим мужчинам{69}.
Это продолжается и до сих пор: вспомним, например, Эми Купер, белую жительницу Нью-Йорка, которая в 2020 году пожаловалась в полицию на темнокожего мужчину Кристиана Купера (однофамильца. – Прим. ред.), который наблюдал за птицами в парке. Он попросил ее взять собаку на поводок в зоне, не предполагавшей свободного выгула домашних животных. Эми заявила, что этот человек ей угрожает.
По-прежнему творят беззаконие и белые мужчины: вспомним полицейского из Оклахомы Дэниела Хольцкло, который в 2013–2014 годах подверг сексуальному насилию как минимум тринадцать афроамериканок. Он выбирал уязвимых женщин с криминальным прошлым из бедных районов, рассчитывая, что их жалобы никто не примет всерьез.
Еще одним поводом для критики де Бовуар стало то, что она ошибочно считала основой угнетения именно пол, тогда как свободу и фактичность человека формирует множество других факторов. белл хукс, восхищаясь Симоной де Бовуар как мыслительницей, также критиковала ее за недостаточное внимание к интерсекциональности: «Пока де Бовуар рассматривает по отдельности вопросы класса, расы и гендера – искажая тем самым истинную действительность человеческого бытия, – я повторяла и буду повторять: мы не поймем, что значит быть мужчиной или женщиной, если не сможем критически и пристально исследовать пересекающиеся друг с другом системы господства»{70}.
Некоторые оппоненты недовольны тем, что де Бовуар сбрасывает со счетов свою принадлежность к белой расе. В книге «Против белого феминизма» (Against White Feminism, 2021) адвокат, правозащитница и писательница Рафия Закария подчеркивает, что не все женщины находятся в одинаково невыгодном положении, поскольку у белых есть преимущество в виде расовой принадлежности. Закария считает, что де Бовуар должна была знать, насколько тяжелее приходится цветным женщинам, а демонстрировать неосведомленность значило игнорировать их страдания.
Наконец, находятся те, кто порицает де Бовуар за умолчание о проявлениях расизма со стороны белых женщин. Профессор английского языка Кэти Гласс считает, что де Бовуар упускает из виду склонность белых женщин маргинализировать цветных, неспособность к эмпатии и нежелание подключать цветных женщин к политической борьбе. Тем не менее та же Гласс утверждает, что в философии де Бовуар все-таки имеется «возможность коалиции», поскольку эта философия отвергает фиксированные сущности и идентичности, на которых зачастую и основывается угнетение{71}.
Действительно, анализ де Бовуар не касается всех женщин во всех жизненных ситуациях, и цветным женщинам как социально-демографической прослойке и правда не отводилось центральной роли в работе. Трудно представить себя в чужом положении и тем более – говорить от чужого лица. Однако критика де Бовуар в адрес привилегированных женщин, которые защищали патриархат и поддерживали угнетение посредством экономической эксплуатации, для того времени была достаточно радикальной.
Более того, Симона де Бовуар осознавала свою привилегированность и понимала, что многие женщины поставлены в гораздо более жесткие и жестокие рамки, чем подобные ей представительницы западного общества. Во «Втором поле» де Бовуар открыто признает, что со своими угнетателями женщины – особенно привилегированные белые женщины – связаны прочнее, чем друг с другом{72}.
Де Бовуар признавала всеобъемлющий характер расизма в Америке. Она искренне восхищалась произведениями Ричарда Райта и приводила цитату из его мемуаров «Черный» как иллюстрацию того, насколько труднее темнокожим американцам пробиться на то поле, где ведут свою игру белые{73}. (Отметим, впрочем, что цитирует она все же черного мужчину.)
Не укрылись от внимания Симоны де Бовуар и несправедливое обращение с женщинами в сельской местности, где их низводят до положения «вьючных животных»{74}, а также эксплуатация работниц секс-индустрии и ужасные условия их труда{75}. Кроме того, она указывала, что мужчины инфантилизируют угнетаемых, диктуя им, что думать и как себя вести, а за неповиновение наказывая{76}. Также она с тревогой смотрела на то, как в патриархальных обществах сталкивают между собой непривилегированные группы людей, подавляя солидарность и увеличивая гнет.
В более поздних интервью Симоны де Бовуар спектр известных ей вариантов угнетения расширился. Она сознавала, что в результате классовой борьбы автоматически отвоевать права для всех без исключения не получится. «Угнетение женщин, разумеется, принимает разные формы, в зависимости от классовой принадлежности, – говорила она. – Кто-то становится жертвой сразу по двум фронтам, как, например, работающие жены представителей рабочего класса»{77}. Историк литературы Мерил Альтман доказывает, что де Бовуар не закрывала глаза на интерсекциональный гнет, но в своих философских работах сосредоточивалась на эксплуатации труда{78}.
Я долго размышляла над претензиями цветных женщин к Симоне де Бовуар, взвешивая, стоит ли мне вообще о чем-то писать. Будучи белой представительницей среднего класса, я не хотела перекрывать моральный кислород другим, создавая впечатление, будто важна только история моей борьбы. Какие-то перспективы я просто не смогу объять и представить себе, поскольку сама ничего подобного не испытала. Даже если я до сих пор сражаюсь с патриархальным гнетом, моя расовая принадлежность наделяет меня властью и определенными привилегиями, которых у многих нет.
Но если я буду молчать только потому, что родилась белой – и этот факт своего существования изменить не могу, – никакого прока никому не будет и ни о какой подлинности с моей стороны тут не может быть и речи. Недооценивать умеренную несправедливость – значит двигаться в сторону согласия с большей несправедливостью. Поэтому я решила распорядиться своим голосом и своими привилегиями с пользой, присоединиться к критике со стороны цветных женщин и постараться писать, отдавая должное выстраданному ими. Думаю, от собственных тягот и мук вполне можно оттолкнуться, пытаясь понять тех, кому наша жизнь показалась бы отдыхом. Симона де Бовуар не уставала повторять, что каждый из нас обязан бросить вызов комплексу угнетения, который направлен именно на него, а значит, надо ежедневно оценивать обстоятельства и что-то предпринимать.
Идеи Симоны де Бовуар нашли отклик далеко не у всех женщин и не во всех контекстах. Она писала «Второй пол» во времена, когда распространение информации даже приблизительно не могло сравниться с сегодняшним днем, поэтому ошибки и недочеты были неизбежны. И все же ее работа вызвала и вызывает резонанс{79}. Большинство проблем, на которые она указала, по-прежнему распространены достаточно широко, чтобы мы вновь и вновь могли обращаться к ее философии, признавая при этом, что кто-то сталкивается и с более серьезными препятствиями.
Важно исследовать природу этого разнообразия препятствий, чтобы в результате лучше понять собственные переживания и жизненный опыт. Мы живем в мире, и без того перенасыщенном смыслами и структурами, которые созданы другими. Увидев какие-то закономерности в том, чему сопротивляемся, можно будет наметить пути для выхода за рамки запретов.
Многие препятствия представляют собой проблему не только «женскую». Такие же барьеры встают и перед некоторыми мужчинами, особенно теми, кто отклоняется от традиционных паттернов маскулинности. И хотя основное внимание Симоны де Бовуар было направлено на белых западноевропейских женщин, принадлежащих к среднему классу, ее идеи могут служить парадигмой для более широкого осмысления социальной справедливости. Призыв существовать и действовать служит для всех женщин руководством по борьбе с несправедливостью по отношению к ним самим и другим людям.