Это ранит даже больше, чем я предполагала. Мое сердце разбито.
Затем, отвергнув меня взглядом, он смотрит на эту девушку, улыбаясь ей своей фирменной улыбкой, когда она обращается к нему. Убирая ее волосы в сторону, он наклоняется и шепчет что-то ей на ухо.
Я могу лишь представить, что он говорит. Хотя беру слова обратно – не хочу даже представлять.
Она робко улыбается ему, а рукой двигается от его груди все ниже. Живот болезненно скручивает. Я прижимаю к нему руку, пытаясь сдерживаться. И когда я улавливаю движение его ладони по направлению к заднице девицы, то понимаю, что увидела достаточно.
Отрывая взгляд от этой сцены, я бормочу дяде Джону, что ухожу в уборную, и сразу же несусь туда со всех ног, задерживая дыхание и удерживая слезы, что так и норовят брызнуть из глаз.
Запираясь в кабинке, я опускаю сидение туалета, сажусь и лишь тогда даю волю глупым слезам, стекающим по моим щекам. Я знаю, что смешна. Все происходит так, как и должно. Видеть его с другой женщиной больно, и это нормально, безусловно. Просто… я не ожидала увидеть его с другой так быстро.
Хотя, с другой стороны, речь о Каррике Райане. Он не скучает подолгу.
И это к лучшему. Видеть его с ней, как он увлечен ею – отличное напоминание о том, кто он такой.
Игрок.
Гонщик.
Мужчина не для меня.
Однако я все еще сижу здесь, прячусь в кабинке туалета, пока не дойду до состояния уверенности в том, что не разражусь рыданиями при виде Каррика, лапающего очередную женщину.
К моменту моего возвращения в гараж гонка уже началась. Я и не осознавала, что отсутствовала так долго.
– Где тебя, черт побери, носило? – шипит Бен, подойдя ко мне.
– Прости. Я себя неважно чувствую – Я прижимаю руку к животу, изображая недомогание. Это не абсолютная ложь. Я паршиво себя чувствую с тех пор, как увидела Каррика, тискающего ту девушку.
Глаза Бена мгновенно обратились к моему лицу.
– Ты выглядишь немного болезненно. Тебе нужно вернуться в отель?
– Нет, я уже в порядке. – Я выдавливаю улыбку и затем обращаю свое внимание на монитор, чтобы посмотреть гонку.
Каррик финиширует четвертым.
Этот финиш не оправдывает наших надежд и удивляет своим исходом, учитывая его заезд во время квалификации в первый день. Пересекать линию на позиции ниже третьей не в его стиле. Такого прежде никогда не случалось.
И на долю секунды меня тошнит от мысли, что я виновата в этом. Может, наша ссора перед гонкой сбила его концентрацию. Думая об этом, я еще больше начинаю ненавидеть себя за то, что наговорила ему.
Когда Каррик возвращается в бокс, я решаюсь поговорить с ним, но он вылезает из болида, не желая ни с кем разговаривать, и отправляется прочь, поднимаясь по лестнице в комнаты гонщиков.
Я только собираюсь последовать за ним, когда вижу идущего наверх Оуэна. Тогда я погружаюсь в работу. С Карриком до конца дня мы так и не видимся.
Позже, когда я возвращаюсь в отель после подготовки болида к перевозке, первым делом я иду не к себе в номер, чтобы помыться, а к нему. Нам необходимо уладить творящееся между нами безобразие и вернуть нашу дружбу, потому что я не могу потерять его. Он стал для меня слишком важен.
Я добираюсь до его номера и обнаруживаю дверь открытой, внутри же находится хозяйничающая горничная.
– Каррик Райан? – спрашиваю я у женщины. – Мужчина, который жил здесь? – поясняю я, видя непонимание на ее лице.
– Он выехал, мэм, – отвечает она мне на ломанном английском.
Он уехал.
Мое сердце ухает вниз, в этот миг я осознаю, что у нас с Карриком теперь ничего не будет в порядке. Может статься, что прошлая ночь была последним моментом нашей близости.
Когда я иду от его номера, внутри расползается тягучее, отвратительное ощущение опустошенности, разрушающее меня по кусочку. Я ненавижу себя чуточку сильнее.
Глава четырнадцатая
Монте-Карло, Монако
Я не видела Каррика почти две недели. Покинув Барселону, он отправился домой в Англию. Знаю это лишь потому, что тем же вечером после ужина наконец сдалась и спросила дядю Джона, что стряслось с Карриком после гонки. Он сказал, что у него было паршивое настроение из-за того, что тот финишировал четвертым, и Каррик улетел домой первым же рейсом.
На следующий день после отбытия Каррика я вместе с остальной командой отправилась в Монте-Карло, и с тех пор я здесь. Мне довольно тяжело находиться в Монте-Карло. Когда я подписывала контракт с «Райбелл», я не рассматривала перспективу приезда сюда. Именно здесь четырнадцать лет назад моя жизнь изменилась навсегда.
Именно на трассе Монте-Карло случился роковой несчастный случай.
Здесь умер мой отец.
Дядя Джон не устает спрашивать, в порядке ли я. Перед полетом он даже предлагал пропустить эту гонку. Говорил, что я могу поменять билет и отправиться обратно в Англию. Это мило с его стороны, но я знаю, что, если бы поступила так, это вызвало бы вопросы, а мне не нравится лишнее внимание. И если я собираюсь строить карьеру в мире Формулы-1, то не смогу постоянно избегать этого места. Лучше пережить трагедию и двигаться дальше.
Потому я здесь.
Чем дольше я нахожусь в Монте-Карло, тем мне становится легче, но наверняка в день гонки все будет иначе. Когда я впервые пришла на трек, я была одна, и… мне стало больно.
Особенно болезненно было увидеть статую, воздвигнутую в честь моего отца на площади Казино. Я долго стояла там и смотрела, размышляя, какой была бы моя жизнь, если бы папа был жив. И думала я о подобном вовсе не потому, что моя жизнь ужасна, ведь у меня все отлично. Моя мама делала все, что могла, когда мы остались без папы, но все эти четырнадцать лет моя потеря была зияющей дырой в моем сердце.
Вот оно, очередное напоминание, почему Каррик никогда не сможет стать «тем самым» для меня.
Мама переживает из-за того, что я здесь. Она звонит каждый день по два раза, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Знаю, что она тяжело все это переносит, ведь из-за моего прибытия в Монте-Карло все самые ужасные воспоминания выходят на поверхность.
Я стараюсь занимать себя делами. Если я не работаю, то живу жизнью обычного туриста и по вечерам тусуюсь с ребятами.
Четверг, гоночные дни начинаются завтра. Каррик прибыл сегодня, но я его не видела. Просто слышала, что он объявится в четверг, а так как уже вечер, то он должен быть тут.
Я не знаю, что сейчас между нами.
Я ничего от него не слышала, хотя не сказала бы, что искала встреч. Я практически сломалась и написала ему извинения через пару дней после того, как он уехал в Англию. Меня переполняли эмоции из-за прилета в место моей личной трагедии, да и я соскучилась по разговорам с Карриком. Я написала целую поэму, но затем струсила перед самой отправкой и все стерла.
Знаю, что момент, когда я столкнусь с ним, приближается все быстрее, и страшусь этого. Больше всего боюсь, что он будет меня игнорировать, ведь знаю, что это ранит сильнее прочего.
Поэтому нет ничего удивительного в том, почему я в баре с командой выпиваю для храбрости на случай, если увижу Каррика.
Мы в баре «Паттая», из которого открывается вид на гавань. Очень милое местечко. Мы сидим снаружи, и я потягиваю из стакана местное пиво, общаясь с Беном. Петра еще не прибыла в Монако. У жены ее брата вчера начались преждевременные роды, раньше запланированной даты на шесть недель, так что она перенесла полет. Она захотела остаться и убедиться, что с ребенком все хорошо. К счастью, все прошло как надо, и Петра теперь гордо может называться тетей мальчика, у которого пока нет имени.
Она смогла достать билет только на вечерний рейс, так что прилетит несколько позже. Уже не могу дождаться ее. Несмотря на то что парни в команде просто отличные, честно говоря, мне не хватает ее компании.
– Только что написал Каррик, спросил, где мы, – проинформировал меня Бен. Он устремил взгляд в телефон и стал печатать, видимо, отвечая Каррику.
– Он здесь? – Мой голос звучит немного сдавленно. Я маскирую это кашлем.
– Ага, идет к нам. – Он кладет телефон на стол.
Паника сдавливает горло. Я делаю несколько успокаивающих глотков пива.
Я справлюсь. Все будет в порядке.
Мне нужно время, потому я извиняюсь и отхожу в уборную. Когда я возвращаюсь, Каррика все еще нет. Я на грани, нервы сдают. Не могу сидеть спокойно на стуле. Я вне себя от волнения, верчу головой каждые пару минут в поисках намека на его появление. Мне просто нужно увидеть его, чтобы понять, что между нами происходит.
Прошло немало времени с тех пор, как Бен отправил сообщение Каррику, потому я начинаю думать, что он вовсе не придет. Но затем я слышу, как Робби начинает свистеть и улюлюкать, и остальные парни присоединяются к нему. Я понимаю, что Каррик пришел.
Живот наполнен порхающими бабочками, как и голова, отчего я чувствую легкое головокружение.
Будь беззаботной, Энди. Беззаботной…
Пытаясь вести себя как ни в чем не бывало, я бросаю взгляд через плечо на Каррика. И чувствую, словно мне по лицу врезали кирпичом. Он идет к нам с держащей его под руку девушкой. Симпатичной и высокой, может, с меня ростом, модельной внешности девушкой с длинными каштановыми волосами.
Бабочки превращаются в пыль, и я чувствую себя опустошенной. Поверить не могу, что он выбрал и привел сюда случайную девицу.
Еще бы он так не сделал. Это же Каррик.
Глубокий вдох. Это не имеет значения.
Не мое дело, что он делает и с кем. Все, что меня заботит, это возвращение наших прежних дружественных отношений.
Так ведь?
Сжимая губы, я поворачиваюсь обратно к столу. Хватаю телефон и смотрю на него так, словно читаю что-то интересное.
– Здорово, – приветствует Каррик за моей спиной.
Его голос, этот ирландский акцент, который я не слышала почти две недели, отзывается во мне дрожью. Я подавляю чувства и заталкиваю их куда подальше. Учитывая, что обращается он ко всему столу, а не конкретно ко мне, я не оборачиваюсь, хоть и не