Я выдавливаю подобие хихиканья, когда слезы заполняют мои глаза. Голос слабеет, и я говорю:
– Я… боюсь, мам.
– Ох, дорогая. – Она руками обхватывает мое лицо. – Здесь нечего бояться.
Я безрадостно смеюсь.
– Если бы это было правдой. Для страха есть масса причин. Просто, думаю, если бы я нашла способ перестать любить его, все было бы намного проще.
– Не думаю, что ты серьезно. Ты просто ищешь легкий путь, но любовь не бывает простой. Тебе приходится тяжко трудиться, а иногда и бороться за нее.
Когда я задаю следующий вопрос, то смотрю ей прямо в глаза.
– Если бы ты могла избавиться от нее, когда была с отцом, если смогла бы перестать любить его еще в самом начале, ты бы сделала это?
– Ни на секунду, – отвечает она без колебаний. – И знать не хочу, какой была бы жизнь без любви к твоему папе. Единственное, что я точно знаю, – это не было бы жизнью вовсе. – Убирая ладони от моего лица, она берет меня за руки. – Я слышала все, что прошлой ночью говорил тебе Оуэн, – может, я вас немного подслушала, – и он был прав. Я так зла на себя.
Мои глаза расширяются.
– Почему?
– Потому что это я должна была говорить все то, что говорил Оуэн. Я должна была видеть, что с тобой происходит. Ты всегда такая сильная, так уверена в своих решениях, что я пустила все на самотек, а не должна была. Мне следовало напористее подталкивать тебя к разговору. Я же знала, что ты страдаешь. Просто не осознавала, насколько сильно, и не знала, что ты ушла от Каррика из-за того, что боялась повторения истории отца.
При упоминании отца слезы текут по моим щекам.
Мама обнимает меня, а ее голос проносится сквозь меня.
– Андресса, каждый раз, когда твой отец забирался в машину, чтобы отправиться на гонку, мое сердце останавливалось до тех пор, пока он не возвращался обратно домой в целости и сохранности, и так было до того дня, когда он не вернулся. Но это не значит, что я бы забрала назад хоть одну секунду времени, проведенного с ним. – Она отклоняется от меня, чтобы посмотреть мне прямо в лицо. – Твой отец подарил мне самый лучший подарок из всех возможных во всем мире – тебя. И не только это, он дарил мне любовь все пятнадцать лет, что мы были вместе. Я бы предпочла пережить все это, чем не испытать ничего из этого вообще. Я ни о чем не жалею. Мне понадобилось много времени, чтобы смириться с утратой, но в жизни все происходит так, как должно. Нам она не подконтрольна. Так же как ты не можешь контролировать свои чувства к Каррику. Конечно, ты будешь переживать за него – с ним ты или нет. Так не лучше ли быть с ним, чтобы создать ваши воспоминания и строить с ним жизнь? Принимать хорошее и плохое. Учиться жить со своими страхами. Потому что быть с ним… все хорошее будет делать плохое намного незначительнее. – Она мягко улыбается. – И знаешь, если бы твоему отцу пришлось выбирать для тебя мужчину, это был бы мужчина вроде Каррика. – Она убирает мои волосы за ухо. – Эта жизнь – гонки – у тебя в крови, как и Каррик. Так что отправляйся и добейся мужчину, которого ты любишь. Исправь ошибки и затем привези его сюда, потому что я хочу познакомиться с мужчиной, завладевшим сердцем моей дочери.
– Deixar da fodendo modo! – кричу я, сигналя идиоту, едущему передо мной и ведущему машину как гребаный увалень. В сущности, я сказала ему убираться с дороги, но не так вежливо.
Я знаю. Я нетерпелива, кричу на незнакомых людей, но ничего не могу с собой поделать. Мне нужно добраться до трассы «Интерлагос». Мне нужно увидеть Каррика. У меня нет ни единой мысли, что ему говорить. Просто знаю, что должна рассказать о своих чувствах – что люблю его и что жизнь без него и не жизнь вовсе.
Мне нужно перестать бояться будущего и жить сегодняшним днем. И если мне приходится орать на незнакомцев, чтобы доехать к нему немного быстрее, то так тому и быть.
Взгляд быстро переносится на часы на приборной панели. Гонка должна начаться с минуты на минуту. Я не сделаю, что хочу, до нее, но это не имеет значения. Мне нужно добраться туда.
– Наконец! – Я сержусь, когда машина все же отъезжает, чтобы пропустить меня.
Переключаясь на третью передачу, я сильно давлю на газ, чтобы ускориться. Переключаюсь на пятую и лечу.
Затем в ушах раздается мамин голос: «Веди безопасно».
Я паникую из-за гонок Каррика, а теперь сама гоню, лишь бы добраться до него. Мне нужно успокоиться. Если я не буду осторожна, меня с тем же успехом может унести на обочину.
Я ослабляю давление ноги на педаль газа, но затем в колонках начинает играть песня «Back to December», и я проклинаю маму за то, что она слушает диск Тейлор Свифт.
Серьезно, мам?
Потому что Тейлор поет о том, как она сожалеет о той ночи, что хотела бы вернуть все назад, сделать все правильно… заставить его любить ее снова.
Нога снова давит в пол, и я еду вперед по дороге быстрее, чем гнала до этого, прямо в Сан-Паулу, к Каррику.
И если получу штраф за превышение скорости, то буду винить маму и Тейлор Свифт.
Ударяя по тормозам, я ползу до парковочного места автодрома «Интерлагос». Я вылезаю из машины с пропуском в руках и бегу ко входу.
Как только я оказываюсь внутри, то спрашиваю охранника, который из боксов принадлежит «Райбелл», и он показывает мне направление.
Я снова бегу, достигаю паддока[31] и взглядом ловлю экран, на котором вижу, что гонка уже началась. Ноги замедляют свой ход, а сердце бьется быстрее, когда я вижу имя Каррика с уведомлением о том, что в данный момент он занимает поул-позишн.
Набирая скорость, я бегу ко входу в гараж.
Я уже недалеко от «Райбелл», когда пугающие мысли вторгаются в мой мозг, замедляя меня и практически останавливая.
Что, если он не хочет меня видеть? Я знаю, что он уже не в боксе, но не хочу нападать на него из засады перед всеми.
Может, мне стоит переждать здесь и посмотреть гонку на экране?
Перестань быть трусихой, Энди, и тащи свою задницу в бокс сейчас же!
Я заставляю свои ноги шевелиться и только делаю пару шагов, как слышу коллективный выдох со словами: «Ох, боже» и «Нет» от группы людей, наблюдающей гонку из паддока.
И я знаю. Просто знаю.
Сердце останавливается. Только не Каррик. Прошу, не он. Я поворачиваюсь на месте, возвращаясь к экрану, взглядом улавливаю валяющиеся на трассе обломки машины и пламя, охватившее заднюю часть болида.
И меня отбрасывает на четырнадцать лет назад.
Нет.
Ничего больше не хочу видеть. Я просто мчусь. К Каррику.
Сердце и разум работают быстрее моих ног.
Прошу, не будь им. Молю, не будь им. Добегая до бокса «Райбелл», я прорываюсь через двери. Здесь вся команда, все смотрят на экраны, но не говорят ни слова.
– Скажите мне, что это не он! – кричу я, ослепленная паникой.
Все в помещении разворачиваются ко мне.
– Скажите, что это не он! – кричу я снова.
– Энди, все в порядке. – Это Бен. Он идет ко мне. – Это не Каррик. С ним все в порядке.
Я практически падаю от облегчения. Оно колоссальное. Никогда прежде не чувствовала ничего похожего.
– Не он? – Я не дышу. Прижимаю руку к груди в попытке угомонить колотящееся сердце.
– Нет. Он в порядке. В полном порядке. – Бен кладет свои руки мне на плечи, даря поддержку.
– Слава богу. – Я поднимаю глаза на него. – Тогда кто?
Его взгляд мутнеет, и внутри меня все опадает.
– Леандро Сильва.
– О боже, нет. Как… он?
Бен медленно качает головой.
– Пока еще никто не знает. Они пытаются вытащить его из болида. Медики с ним… но все выглядит паршиво.
Как я могу ненавидеть и любить этот спорт в равной степени?
Я ненавижу его за то, что он отбирает у нас великолепных мужчин, но люблю мужчину, который обожает это занятие до невозможности.
Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть идущего к нам Оуэна.
– Они остановили гонку, – говорит Оуэн Бену.
На лице Бена я вижу шок, который затем отражается и на моем лице.
Все должно быть действительно плохо, чтобы гонку остановили.
– Им нужно очистить трассу от обломков. Они вызывают вертолет, чтобы госпитализировать Леандро. Ему придется лежать на трассе, потому что они боятся рисковать, передвигая его.
– Гонка… когда ее перезапустят? – спрашиваю я Оуэна.
Он бросает на меня быстрый взгляд и снова смотрит на Бена.
– Гонки не будет. Они ее остановили, принося дань уважения. Это родная страна Леандро. Было бы неправильно начинать ее… пока не будет понятно, выживет ли он. О, боже.
В желудке образовывается пустота. Прекращение гонки – довольно редкое событие.
Я знаю только пару таких случаев, и один из них произошел в день смерти моего отца.
О, боже. Бедный Леандро. И его семья.
Я знаю, через что они проходят, потому что пережила то же самое. Мое сердце начинает болеть за них.
Но еще чувствую себя паршиво из-за чувства вины. Потому что, несмотря на переживания за Леандро и его семью, я испытала облегчение, узнав, что это не Каррика забирают на вертолете.
– Каррик скоро будет, так что подготовь команду, – обращается Оуэн к Бену.
– Будет сделано. – Бен идет на другую сторону бокса, выглядя мрачным.
Когда случается что-то вроде этого… даже если не с тобой, ты чувствуешь это.
– Итак, ты приехала.
Я обращаю взгляд на Оуэна.
– Вы не думали, что я смогу?
– Надеялся, ради Каррика. Веришь ты или нет, Энди, но я не знаю всего.
Прежде чем отправиться к столу, за которым сидит дядя Джон, я посылаю Оуэну полуулыбку. Он говорит в микрофон, вероятно, с Карриком, но смотрит на меня и мягко улыбается. В его глазах тень грусти, и я знаю, что сейчас он, должно быть, думает о моем отце.
Когда я слышу рев мотора подъезжающего к пит-стопу болида Каррика, мои ноги начинают трястись, а сердце колотится с двойной силой. Не уверена, почему я все еще стою.