Я чувствую отдачу сердца в руках, словно оно готово вручить себя ему сейчас же. Надеюсь, он не выбросит его… меня. Потому что после того, как я обращалась с ним, я не заслуживаю и меньшего.
Я наблюдаю за тем, как Бен снимает блокировку с руля и вытаскивает его из болида. Затем, когда Каррик вылезает из кокпита, я почти уверена, что меня вот-вот вырвет. Желудок бунтует. Руки дрожат. Я прижимаю их к телу.
Каррик стоит ко мне спиной. Он еще не видит меня. Я не могу пошевелиться. Застыла на месте.
Он снимает шлем, потом балаклаву, рукой проводит по влажным волосам и взъерошивает их. От этого я изнываю от желания прикоснуться к нему.
Затем он поворачивается, и наши взгляды встречаются. В его глазах я вижу отражение шока.
Я томлюсь целую вечность – в реальности всего одну секунду – в ожидании его реакции.
И не получаю ничего.
Когда первоначальный шок проходит, в его глазах исчезает любое проявление чувств. Он просто стоит, смотрит на меня и ждет.
Вот и все. Пора.
Как только я начинаю идти к нему, всё и все вокруг исчезают, остается только он. Всегда был только он. С того самого момента, как я увидела его в «Райбелл», перед моим взором и в голове был только он. Не отрывая взгляда от меня, он кладет шлем в болид.
Я не останавливаюсь до тех пор, пока не оставляю между нами расстояние с один шаг. Теперь я стою перед ним. От нервов тело трясет и колотит, а мысли путаются так, словно я нахожусь в блендере.
– Привет. – Мой голос тихий, а оттого, что я вижу его так близко, но понимаю, что он от меня так далеко, меня подавляет эмоциональный груз. Глаза наполняются слезами. Я моргаю, и одна слезинка выкатывается из уголка моего глаза. Я быстро вытираю ее пальцем.
Я вижу, как он следит за моими движениями, прежде чем вернуть свой взгляд к моим глазам, но по-прежнему не говорит ни слова.
Смотрит на меня настороженно. А потом за всей этой осторожностью я вижу крошечную искру, заставляющую меня почувствовать себя немного лучше.
Делаю вдох, набираясь уверенности, и разлепляю пересохшие губы.
– Ты в порядке? – Я хочу убедиться, что он нормально себя чувствует после того, что случилось на трассе с Леандро. Это на первом месте, и только потом уже наши проблемы.
– Не уверен.
– Почему?
– Потому что не знаю, почему ты здесь.
Ох.
Я выдыхаю, готовя себя.
– Я здесь, потому что… я хотела… нет, мне было нужно увидеть тебя… потому что я… – Я колеблюсь, запинаюсь. Порчу все.
Отводя взгляд, я делаю очередной глубокий вдох, снова смотрю на него, глазами пытаясь обрисовать все, что чувствую к нему.
– Я пришла потому, что мне нужно было сказать тебе, что… я люблю тебя. И я жалею. И люблю тебя.
На его лице непроницаемое выражение.
– Жалеешь о чем? Что любишь меня?
– Нет! – тороплюсь я сказать. – Жалею обо всем… что оставила тебя. Я бы никогда не пожалела о том, что люблю тебя. Ты лучшее, что со мной случалось.
Его глаза и лицо по-прежнему не выражают абсолютно ничего, и я знаю, что моих слов недостаточно. Мне нужно дать ему больше, сказать больше. Вот только я не знаю, что говорить.
Почему я так плоха во всем этом?
В горле растет ком, когда отчаяние охватывает большую часть меня, и я разражаюсь слезами. Плевать, что сейчас вокруг нас люди. Меня волнует только то, что я разрушаю последнюю возможность быть с ним.
– Это провал, – шепчу я сквозь слезы.
– Думаю, ты все сделала нормально.
До меня не успевает дойти, что он сказал, как он уже берет мое лицо в свои руки и целует меня, крадя мое дыхание, которое я более чем рада отдать ему. Без промедления я обнимаю его за шею и сильнее прижимаюсь своими губами к его, тянусь всем своим телом к его. От ощущения его губ, его тела, прижатого ко мне, я разрываюсь на части и собираюсь обратно в гораздо более цельное существо, чем была прежде.
– Я люблю тебя, – всхлипываю я напротив его губ. – Прости, что ушла. Просто… я люблю тебя так сильно, Каррик.
Обрамляя мое лицо своими ладонями, он стирает слезы большими пальцами.
– Я тоже люблю тебя, малышка.
От этого я плачу еще сильнее.
Смотря мне в глаза, он говорит:
– Хочешь уйти отсюда?
Я сразу же вспоминаю Барселону и первый раз, когда мы заснули вместе.
Проглатывая икоту, я улыбаюсь ему бледным подобием улыбки.
– Это вопрос с подвохом?
– Вот это моя девочка.
Затем он улыбается так красиво, что в моем животе начинает порхать тысяча бабочек.
Поцеловав меня еще раз, он берет меня за руку и ведет через весь бокс, никому не говоря ни слова.
Когда мы выходим за дверь и добираемся до лестницы к комнате пилотов, он говорит:
– Жди здесь. Не двигайся.
После быстрого поцелуя я наблюдаю за тем, как он скачет по лестнице вверх, переступая через две ступеньки.
Я не успеваю опомниться, как он уже спускается вниз.
– Ключ от номера. – Он поднимает его и убирает в карман комбинезона вместе с кошельком и телефоном. Затем надевает бейсболку, что находилась в другой его руке.
Каррик берет меня за руку, и мы проходим еще одни двери. Когда мы снаружи, то быстро пересекаем паддок и направляемся к главному выходу.
– Есть машина?
– Мамина. – Я достаю ключ из кармана и поднимаю его.
Он берет его у меня.
– Поведу я. Я быстрее тебя.
Затем я вынуждена расстаться с ним, чтобы мы забрались в машину моей мамы. Но уже через минуту, когда мы внутри, он хватает меня за затылок и оставляет нежный поцелуй на моих губах, лишая меня воздуха и оставляя жаждать его.
Заводя мотор, он срывается с парковочного места. Всю дорогу до отеля моя рука покоится в его руке. К счастью, отель не так далеко от «Интерлагоса», и уже через короткий промежуток времени мы останавливаемся перед ним и выходим из машины.
Встречаясь на тротуаре, мы снова беремся за руки.
Ведя меня в отель, он бросает ключи парковщику.
– Припаркуй ее. Мы в лифте. Каррик нажимает кнопку своего этажа. Я не могу дождаться, когда двери закроются, чтобы мы могли подняться, и я наконец смогла бы прикоснуться к нему так, как того хочу. Но совершенно очевидно, что боги не нашей стороне, потому что перед лифтом появляется мужчина, желающий в него зайти.
Когда Каррик говорит, из него вырывается низкое рычание:
– Если ты сейчас не зайдешь в лифт, я отдам тебе все, что есть в моем кошельке.
Мой взгляд пригвожден к Каррику в выражении немного шока, но он даже не смотрит на меня. Он смотрит на мужчину. Тогда я тоже смотрю на мужчину, заинтересованная тем, что же он предпримет.
Мужчина, кажется, англичанин. Ему за сорок, и он одет в крутой черный костюм.
Намек на улыбку касается его губ.
– Вы Каррик Райан, верно? – Это не вопрос. Он знает, что это Каррик.
– Ага.
Двери начинают закрываться, но мужчина в костюме останавливает их ногой.
– Мой ребенок ваш большой поклонник. Можете дать для него автограф? – Он держит газету под мышкой. – Сделайте это, и я оставлю вас в покое.
Я слышу короткий смешок Каррика, потом мужчина достает и протягивает газету. Она открыта на спортивном разделе, где я вижу фотографию Каррика.
– Есть ручка? – спрашивает Каррик мужчину.
– Да. – Он достает ее из своего пиджака и протягивает Каррику.
Придавив газету к стенке лифта, Каррик быстро пишет свое имя по всему изображению и отдает газету и ручку мужчине обратно.
– Спасибо, – говорит мужчина в костюме, делая попятный шаг из лифта. – Мой ребенок будет страшно счастлив. Я всю неделю буду у него на хорошем счету.
Каррик тихо посмеивается.
– Ну, отдай ему еще и это, чтобы неделя превратилась в месяц. – Каррик стягивает с головы бейсболку и протягивает ее мужчине в костюме.
– Просто потрясающе. – Он стучит бейсболкой Каррика по руке. – Огромное спасибо. И наслаждайтесь остатком дня.
– О, этим я и намереваюсь заняться, – тихо бормочет Каррик, зажимая кнопку лифта.
Двери закрываются, и мы наконец едем наверх.
– Так мило, что ты отдал ему свою кепку.
Каррик поворачивается ко мне лицом. Его глаза сверкают, и от этого мое лоно трепещет.
– Я не милый, Андресса. Я твердый. Действительно очень твердый.
Он берет мою руку и прижимает ее к его выступающей эрекции, заставляя мое дыхание затрудниться, а трусики промокнуть насквозь.
Разворачиваясь ко мне полностью, он прижимает меня к стенке лифта. Расставляя руки по сторонам от моей головы, он опускается ниже, практически касаясь ртом моих губ. Его дыхание щекочет мою кожу.
Мое тело дрожит от желания, и внезапно у меня перехватывает дыхание.
– Поверить не могу, что ты предлагал тому мужчине деньги, лишь бы он не зашел в лифт.
Убирая одну руку, Каррик обнимает меня ею за талию и прижимается ко мне своими бедрами.
– Я не был в тебе два гребаных месяца. Я бы сделал почти что угодно, лишь бы ускорить приближение этого мгновения.
У меня и шанса нет, чтобы ответить ему, так как мои слова проглатываются его жарким поцелуем.
Наши поцелуи отчаянные и цепкие. Его руки в моих волосах, оттягивают мою голову назад, чтобы было легче получить доступ к моему рту и протолкнуться в него языком. Мои пальцы заплетаются в его коротких локонах, и я сжимаю пряди его волос, когда практически взбираюсь по его телу, лишь бы оказаться еще ближе.
Два месяца друг без друга вливаются в этот единственный поцелуй.
Но мы были порознь. Мы даже толком не поговорили ни о чем, и, пожалуй, должны бы, прежде чем хотя бы думать о сексе.
Я отрываюсь, тяжело дыша.
– Каррик… разве нам не следует сначала поговорить?
Он приподнимает брови.
– О чем, черт побери, нам надо поговорить?
– О нас. О времени, что мы провели порознь.
– Ты была с другим?
– Нет! – Я задыхаюсь, задетая тем, что он посмел о таком спросить. Затем мое сердце тяжелеет, потому что я даже не учла вероятность того, что у него могла быть другая женщина. – А… ты? – Нет.