Альберт с отвращением глянул в окно. Лес кончился, узкая тропа вела через лужайку, поросшую сухой травой, к обрывистому берегу — и там заканчивалась.
Водитель извлек из кармана мини-планшет, принялся водить по нему пальцем, затем сказал:
— Связь плохая. Странно, от села должен бы идти нормальный сигнал. Здесь Метля неглубокая, должен быть брод, но на тачке не перебраться. Мост правее, еще несколько км.
«Необходимо запретить людям коверкать раскетский язык, — сварливо подумал Альберт, — особенно говорить «см» и «км» и вообще сокращать нормальные слова!»
Его раздражало все. И что тела они не нашли, и что оно явно было тут пару часов назад, и что неизвестно было, кто его утащил. А следы крови на траве показывали, что труп протащили к воде. Егерь и водитель спустились с обрыва, побродили по берегу и отыскали притопленный рюкзак, в котором признали имущество Деметрия Санди — «Демыча», как они его называли. Рюкзак вытаскивать не стали, но сломали в лесу две жердины и пошли шарить ими в воде в поисках трупа. Вот зачем им сейчас труп? Что они с ним стали бы делать? А время шло.
Еще Альберта раздражало, что Вера была наверняка где-то недалеко, ведь не дура же она гулять под солнышком, как Зорька Алая из одноименной сказки. И если уж перебралась на другой берег, испуганная браконьерами и убийством спутника, то затаилась там в тени деревьев. Тут бы ее и изловить! Но Ромен походил-походил по обрыву, посмотрел вниз, да и сплюнул вниз.
— Вылезайте там, — сказал он егерям, — поехали искать мост. — Хотя нет, давайте разделимся.
— Как разделимся? — встревожился Альберт. — Зачем?
— Ты с этим… как тебя?
— Тамир, — сказал чернявый егерь-водитель.
— Ты с Тамиром едешь в объезд. Переедете на ту сторону и пойдете обшаривать село. А я с другим…
— Колас, — представился второй егерь, бородатый здоровяк.
— Переправляемся тут. Если девушка переплыла, то мы тем более справимся.
Водитель снова извлек из кармана необъятного жилета-разгрузки планшет. Долго в него пырился, затем проворчал:
— Не ловит. Но тут где-то брод был. Демыч как раз в эту сторону часто ходил, а мы — нет. Он эти края вообще лучше знает… знал. Пошли, что ль, поищем?
И, запнувшись, неуклюже и нелепо поправил сам себя:
— Пошли… те.
— Спошлю, но потом, — пообещал Ромен. — Встретимся в селе, если что.
— А если не что? — спохватился Альберт.
— А если не что, то у тебя, болвана, телефон есть.
— Но связи нет, — Альберт показал Высшему телефон.
— Найдется. А нет, так я всегда смогу вычуять вас.
И внезапно, подавшись к Темиру, почти вплотную прижался лицом к его шее. Да так быстро, что водитель и отпрянуть не успел, только вздрогнул и ойкнул.
— Можешь обоссаться, тогда точно не трону, — пообещал Ромен.
А затем забрал из машины планшет, выданный Сеймуром, разблокировал и посмотрел на загруженную туда карту. Альберт сунулся тоже. Ромен пролистнул пару страничек, и изображения местности сменились крупным и ярким портретом Веры Алий. Альберт знал это фото: оно было сделано в Эйварии, в особняке Дамиана Алия, его несостоявшегося тестя. Это была вечеринка в честь сговора семейств Алиев и Талевых, и Веру приукрасили всеми возможными средствами. Родители не пожалели денег ни на сногсшибательное платье, ни на прическу, ни на макияж. Получилось чересчур броско для Веры, но Альберт одобрил.
Ему вообще нравились яркие девушки.
Дамиан Алий к сговору успел навести об Альберте справки, и все-таки задавал неудобные вопросы, видимо, не удовлетворившись теми сведениями, что были доступна любому, кто умел пользоваться МИС — мировой информационной сетью. Видимо, должность гематолога в НИИ казалась Алию слишком скромной. Но поскольку отца у Альберта давным-давно убили, а мать не обладала сколько-нибудь достоверными знаниями о сыне, интересуясь больше жаркими романами с другими вампирами и кровавыми вечеринками… В общем, Талев мог быть спокоен: ничего из его настоящей жизни Алии просто так не нароют.
Вечер был хорош, помнилось Альберту. Не хватало только настоящей крови: все были убежденными гуманистами, пили воду, вино, консервы. Людей среди слуг было — раз, два и обчелся, кусать их нельзя, подозрительно. Весь свой зуд в клыках, всю свою неудовлетворенность, всю жажду Альберт вложил в секс. Вера, кажется, была поражена его пылкостью и напором. В постели была несколько нерешительна, поначалу даже вела себя стеснительно, но потом раскрепостилась…
Может, Ромен почуял в ней эту скрытую страсть и решил, что Верину вялость возможно преодолеть? Или она все-таки нужна ему для каких-то иных целей? Но представить, для чего, кроме разжигания распри, нужна Вера, он представить так и не сумел. Все застила та жаркая сцена. В другие разы ему так и не удалось заставить Веру вести себя так же раскованно, а жаль. Альберт непроизвольно облизнулся.
И с некоторым сожалением отвел глаза от планшета в руках Высшего.
— Ну, поехали, — с преувеличенной бодростью сказал он.
— Встретимся, — откликнулся Ромен.
Провел пальцами по экрану и слегка улыбнулся.
В машине было жарко даже несмотря на кондиционер и тонировку стекол, пахло дорожной пылью и еще чем-то очень, по представлению Альберта, деревенским. «Рубеж», время от времени взревывая мотором, мчался к мосту. Альберт посмотрел в боковое зеркало и не увидел ничего, кроме пустого обрывистого берега. Ромен и егерь уже спустились к воде.
— Тебе не жаль твоего товарища? — спросил Альберт водителя. — Тамир?
— А чего жалеть? — пожал плечами чернявый. — Мы все здесь бывшие. Бывший солдат, бывший мент, бывший охотник… Бывший муж, пххх.
Он засмеялся, не разжимая губ, резко выдувая воздух носом. Альберт с отвращением покосился на заросшую щетиной шею.
— А он — бывший кто?
— А поди пойми, — сказал Тамир. — Вроде из наших: колонист. Из западных. То ли кто на болотах впахивал, то ли из тех. Ну понимаешь.
— Нет.
— Из тех, последних, из вампирских школ. Кого учили на вашего брата охотиться.
— Так это когда было, — удивился Альберт, — ему ж не больше тридцати.
— Думаешь, после Пандемии все школы позакрывали? — хохотнул Тамир. — В колониях на западе, знаешь, по сей день учат.
— Вот как, — протянул Альберт. — Ну, смысл в них есть. Ваш брат егерь может быть полезен!
— Это ты щас типа одобрил? — усмехнулся Тамир.
— Типа да.
— Молодец, — сказал водитель. — Но ты, в случае чего, помни. Школы-то есть, и учителя еще остались. И охота — она пока наше все!
Альберт ощутил растущее напряжение. Хороша парочка, в одной машине едет: вампир и охотник. При оружии. Для Рожденного пары арбалетных болтов, может, и не хватит, да только наверняка и капсулы с седоктиром у парня при себе. Но Тамир чуть повернулся в сторону соседнего сиденья, и, не сводя глаз с пыльной дороги, осклабился:
— Консервы свои пей, вампир. Не тронешь меня — и я тебя не трону. Пока вы с Сеймуром заодно, так и я могу считаться на той стороне, что и ты. А?
И, хохотнув, ударил обеими ладонями по рулю.
Альберт почувствовал, что Тамир все же нервничает, вот и хорохорится изо всех сил. Но он и сам нервничал. Присутствие Высшего давило на людей: убивать вампиров такого уровня они не очень-то умели. А как разделились, давление ослабло — вот Альберт и получал результаты.
Скорее бы уж встретиться на той стороне реки. А там, наверное, и Вера к ним присоединится.
А кстати, что он, Альберт будет делать, если найдет девушку первой?
— У тебя же точно есть седоктир? — спросил он у водителя.
— Есть, — тот хлопнул по кобуре на правом боку. — Не сомневайся.
— Увидим цель — стреляй. Меньше будет проблем, если она еще немножко пролежит под препаратом.
— Если она с первого укола ничего не пила — вторая доза может сделать ее тряпкой, — предупредил водитель. — Может, и навсегда. Вам нужна баба-тряпка? Она ж никакая будет, натуральный овощ. Слушай, вампир, может, я ей лучше омника выдам?
— Омника? — Альберт поморщился.
Так идиотски коверкать название препарата, который он, между прочим, сам изобрел! Каково?! И для Веры омнитрисол не подошел бы. Этот препарат поддерживал жизнь в лабораторных тварях, без него они довольно быстро разрушались. Но и подсаживались на него, конечно! Уже после пары доз в лабораторных вампирах вырабатывалась ужасная зависимость. Егеря использовали это в своих целях — подсовывали таких зависимых в общее стадо, чтобы помогали при охоте. Кстати сказать, чем дольше жил лабораторный вампир, тем сообразительнее делался. Так что и охотиться на него становилось интереснее! Но зачем омнитрисол Вере?
— Ты что, сам не в курсе, что делает омник? — удивился Тамир, верно истолковав недоуменное молчание соседа. — О да, вампир! На вас, Рожденных, он тоже действует, только немного не так! Привыкание с первой же дозы. Один укольчик, и за вторым она уже сама будет тебя искать!
— Я сказал — седоктир, — процедил сквозь зубы Альберт. — Или хочешь проверить, насколько просто ты со мной справишься? Давай.
— А если справлюсь? — спросил Тамир.
И напряжение усилилось. Настолько, что в салоне «Рубежа» стало совсем тяжко дышать.
— А если справишься, будешь потом объясняться с Высшим. Так что лучше заранее хлебни чего-нибудь покрепче, он обожает коктейль из крови и бухла, — грубо сказал Альберт.
Водитель примолк, затем снова похлопал по кобуре.
— Седоктир так седоктир. Получишь потом овощ вместо девки — не жалуйся.
— Все равно не мне с ней возиться, — пробурчал Альберт.
И правда, это уже будет проблемой Ромена, а не его.
Тем временем Ромен вошел в прохладную воду следом за егерем Коласом.
— Плыть не придется, — сообщил тот, — тут вроде бы мелко. Видать, на перекатах песку намыло — брод здесь.
— Помалкивай, — буркнул Ромен.
Другой берег оказался топким, ноги неприятно вязли в иле. Следы, если и были, давно уже пропали. Ромен брезгливо обтер грязные ступни о траву и принялся обуваться. Не утерпел, снова взял планшет и посмотрел на портрет Веры.