— «Дитя Веры станет твоей дорогой в вечность», — пробормотал он тихо.
Так сказал Игнасиус, Древний. В приступе ясновидения он изрекал иногда непонятное, но это пророчество оказалось довольно конкретным. Игнасиус озвучил его довольно давно, и Высший даже не сразу вспомнил его при виде Веры Алий. Прошло около суток, пока он вообще понял, отчего эти слова про дитя веры крутятся в его голове! Не просто «веры» — Веры, той самой, к которой он инстинктивно протянул лапы, едва ее увидал. Вот что значит судьба — при первом же взгляде на девушку, вошедшую в дом Алика, Ромен уже понял ее истинное предназначение. Ведь надо же было оказаться таким дураком! Отчего он сразу не предъявил на нее свое право? Подумаешь, Алик бы умылся… зато девушка принадлежала бы ему. Стала бы ступенью на дорогу в вечность, когда они вместе получили бы у Игнасиуса разрешение на ребенка.
А кто из вампиров не хочет дороги в вечность? Стать равным Древним… заманчиво!
Но тогда Ромен даже не вспомнил слова пророчества. И потому упустил Веру. А Алик, глупец, погнался за другим зайцем, спровадил девушку в заказник, и в этом сложно было винить одного его. План-то они придумали сообща, и Вера Алий очень для этого подходила. Ромен раздраженно убрал планшет в огромный карман армейского жилета и поднялся на ноги. Принюхался — слабые ароматы витали в воздухе. Запах девушки — да, еле уловимый, но был. Запах того, убитого, тоже. Странно, откуда он здесь? Может быть, Вера взяла что-то из его вещей. А, да, скорее всего — ведь ее платье осталось в землянке. Не щеголяет же она по лесам, полям и бродам в чем там ее Одиллия Алий родила!
Еще был запах крови, очень назойливый, и псины. Чья кровь тут была пролита, Высший не понял, потому что, похоже, проклятая собака пометила тут все, что могла.
— Похоже, что она нашла добычу, — сказал Ромен, идя туда, куда звали его эти ароматы. — Собаку какую-то.
— Маловероятно, — отозвался Колас. — У нее ж зубы выдернуты.
— Жрать захочет — и руками порвет, — проворчал Высший. — Вампирши — девушки сильные и с характером.
Он обследовал шалаш, подцепил пальцем обрывок бинта, понюхал — пахло определенно Верой. Ах этот запах вампирши с долей человеческой крови, кто бы только знал, сколько желания он вызывает в настоящих вампирах! А ведь Высшие очень охочи до плотских утех. Ромен нимало не лгал Вере, говоря, что эмоции жертвы для него важны. Но и не только — жертвы! Эмоции женщины, что лежит под тобой в постели, тоже не пустое место.
— Похоже, она не одна тут была, — сказал Колас, вороша ногой подстилку — старое одеяло поверх сухих ветвей. — Девчонка худенькая, не могла бы такую яму собой пролежать.
Ромен повел ноздрями. Да, мужской запах был. Жаль, что он не принюхался к вещам убитого Деметрия Санди.
— А может, и не убит, — пробормотал Высший. — Как считаешь? Этот ваш Санди мог выжить?
— Кто ж знает, — развел руками Колас. — Мы видели что? Кровь, примятую траву, будто кто тело тащил… или полз. Ну, брошенный в воду рюкзак. Но не труп.
Ромен поморщился.
— Это может осложнить дело. Двое против одной напуганной девчонки — это не то же самое, что двое против егеря и вампирши.
— Но она будет все еще напуганной девчонкой, — возразил Колас.
— Санди плохой напарник? Слабый, подлый? — с усмешкой спросил Ромен.
— Да не, нормальный мужик, я б сказал — надежный, — ответил егерь осторожно.
Понятно, что его ответ бы не понравился Сеймуру. Да и вампиру тоже: называть предателя, укравшего главное блюдо, лучшую жертву охоты надежным и нормальным мужиком было не очень-то осмотрительно. Но Ромен лишь кивнул.
— Вот видишь. С хорошим напарником она не будет такой же напуганной и слабой, какой была бы одна. Итого — силы у нас почти равны. Тем интереснее, да?
Егерь пожал плечами. Затем прошелся туда-сюда возле шалаша и указал на еле заметную тропку, протоптанную в траве и подлеске.
— Похоже, туда пошли.
— Разумно, — кивнул Ромен, — чего им делать в деревне-то?
И уверенно двинулся по тропинке. Здесь опять же ощущался запах псины, а затем в нос ударила и вонь человеческой мочи. Не успел Ромен отойти в сторону от отхожего места, как по лодыжке что-то задело. Проволока!
Мат егеря, шедшего следом, взрывная волна — подлец Санди устроил примитивную ловушку с гранатой, но та сработала. На что он рассчитывал, этот, с позволения сказать, надежный человек? На то, что под удар попадет смертный? Или что вампир более низшего порядка окажется израненным и потратит время на регенерацию? Высший поднялся на ноги и отряхнулся. Что ж, одного Деметрий Санди добился точно: Ромен разозлился.
— Ты там цел? — спросил он, ища Коласа взглядом.
Тот лежал на животе, вполне живой, но раненый, оглушенный, тоже злой. Не очень цел, однако. Хотя не исключено, что мог бы подняться и поковылять дальше, как оправится.
— Теперь они слышали, — прошипел Колас. — Сучки драные, теперь они с-с-слышали!
Ромен склонился над егерем. Кровь его пахла приятно, и ее было много. Он перевернул Коласа, осмотрел — осколки изранили парню лицо и грудь. Даже кусать не надо. Обмакнув палец в одну из ран на теле, Высший облизал кровь и ухмыльнулся:
— Ты ведь не будешь возражать?
Колас беспомощно выругался, видимо, поняв вопрос.
Что и говорить, целый егерь — отличное подспорье в погоне, но раненый никому не нужен. А Ромену для скорости и силы вполне можно подкрепиться на дармовщинку. Выживет после потери крови егерь или нет, уже не его забота. Поэтому, не рассуждая дальше, вампир опустился на колени и напился от души. Не торопясь поднялся, вытер лицо рукавом и рассмеялся.
— Ну а теперь я побежал, — сказал он, и, даже не обернувшись на раненого, вернулся к шалашу.
Если эта тропа была заминирована, то следовало взять след заново.
Спустя несколько секунд Ромен повернулся в сторону деревни, покачал головой, сказал:
— Ну что ж, не очень умно, но понятно.
И побежал туда — легко и очень быстро. Высшие умеют бегать, если им надо и если след уже взят.
ГЛАВА 18. Совесть
— Надеюсь, мы не слишком залежались в шалаше, — сказал Деметрий с сомнением, прежде чем они с Верой, пройдя тихой сельской улочкой, вошли в маленький деревенский магазинчик.
— Но ведь ты был ранен, да и солнце стояло слишком высоко, — возразила Вера.
— Ранен-обаранен, — пробурчал егерь и потрогал живот.
Сквозь бинты и футболку проступали бурые пятна крови. Деметрий с досадой сказал, что ему придется и себе купить какую-нибудь одежонку, чего уж там, а затем нашарил в кармане жилета конвалюту с обезболивающим и кинул в рот две таблетки сразу.
— Такая мелочь, а болит, — досадливо сказал Вере, и в его голосе прозвучало сразу так много, что девушка потянулась к нему.
Но егерь отстранился. Видимо, он не привык чувствовать себя слабым, а потому не рассчитывал на сочувствие.
Продавщица с удивленным видом повернулась к ним. Вера понимала удивление: парочкой они были в высшей степени подозрительной и странной.
— Вы что-то хотели?
Деметрий сдернул с вешалки свободные брюки, простую белую майку, рубашку с длинными рукавами и широкополую панаму, пошарил на полках и вытащил откуда-то рабочие нитяные перчатки. Деньги кинул не глядя, велел Вере переодеваться.
Она спряталась в углу за плохо натянутой шторкой, скинула мужские штаны и футболку, даже не заботясь о том, что занавеска толком ее и не скрывает. Лишь бы поскорее переодеться и скрыть незащищенную кожу, которая уже горела от солнечных лучей! При виде собственных рук со слезающей заживо кожей Вера едва не заплакала, но сдержалась. Выглянула, не зная, куда девать вещи егеря, и продавщица протянула Вере пакет. Видно было, что женщину распирает от любопытства, но она помалкивала. Деметрий натянул поверх старой футболки новую, бордового цвета. Жилет защитного цвета с кучей карманов вернул на плечи с некоторой заминкой, чуть кряхтя. Потом он взял в продуктовой части магазинчика большую бутылку гранатового сока, махом выпил почти половину. Одежду в пакете, который держала Вера, почти не глядя сунул в рюкзачок, изрядно от этого раздувшийся. На вопрос, почему бы не выбросить это, пожал плечами, словно не знал, что сказать.
Едва они вышли, как вдалеке что-то тихо и странно хлопнуло, над леском возле берега загомонили грачи и сороки.
— Ого, все-таки сработало, — пробормотал Деметрий. — Так что нам надо поторопиться! — и махнул рукой проезжающей машине — ржаво-белому «Пони». — Капитан, подвези до Меренска, будь добр!
— Так я не в Меренск, — запротестовал «капитан» — пожилой мужичок с добродушной физиономией.
— А за четыре сотни довезешь?
Старичок замялся. Видно было, что человек куда-то по делу ехал, но четыре сотни! Целых четыре! Добавить еще пару сотенных, и можно будет купить его ржавый экипаж вместе со всеми болтами и гайками, и с продырявленным колесом в багажнике, подумалось Вере.
— Поехали, — после паузы заявил он.
Вера и Деметрий устроились на заднем сиденье. Только тут он позволил девушке обнять себя. Тяжелая голова приникла к ее плечу. Вере показалось, что у Деметрия жар. В машине было душно и пахло мышами, и девушка приоткрыла окно. Они ехали уже около часа, когда на передней панели машины внезапно завибрировал телефон. Старик принял вызов, выслушал яростную скороговорку — было неясно даже, мужской там голос или нет… А затем резко остановился.
— Все, приехали, — сказал он зло. — Теща заболела. Выходите.
— Сиди пока, — сказал Деметрий Вере, а сам вышел и заглянул в водительское окно. — Капитан, выйди-ка на минутку.
Старичок злобно вскричал:
— Чего тебе? Выходьте давайте оба! Денег не прошу, не до них мне! Уходите, или повезу вас назад!
«Теща, — подумала Вера тем временем. — Это ж сколько ей лет? Девяносто или сто?!» Пожилой мужичок показался ей никак не моложе семидесяти. Уж не врал ли про тещу? Село к заказнику близко, возможно, что ему просто приказали вернуться. Вера не понимала, паникует она или трезво мыслит, подозревая всех подряд, но одно было ясно: назад им точно не надо!