– Произошедших в один и тот же пятнадцатиминутный отрезок и в обоих случаях связанных с пропажей людей? – иронически усмехнулся Семён.
– Сказал же: редкое совпадение, – без малейшего сарказма подтвердил полковник ФСБ. – Иногда такое возможно. Проштудируй теорию вероятности! И видеорегистратор в автомобиле, и камера видеонаблюдения в баре одновременно дали сбой, в результате которого изображение оказалось записано с ошибками. Оба разыскиваемых тобою человека самостоятельно покинули поле зрения видеоустройств, но вследствие неполадок запись выглядит так, будто они исчезли. Но люди не умеют растворяться в воздухе.
– И оба пропавших пропали по собственной воле, – с готовностью добавил Семён, – и до сих пор не подали никаких признаков жизни, потому что решили порвать со своей прошлой жизнью всякие связи?
– Именно так. – Полковник ФСБ никак не отреагировал на его паясничанье. – Тебе не хуже меня известно, что и такое тоже бывает. – Он жестом остановил открывшего было рот Семёна: – Дослушай! Отец этой Стеллы поднял все свои связи не только у вас в СКР. Друзья президента связывались и с нашим руководством. Потому я и изучал материалы твоего дела. Скажу честно, между нами: нам наплевать на эту бабу и её отца. Он не настолько близкий родственник вышеуказанным друзьям президента, чтобы из-за неё вцепляться в горло кому бы то ни было. Но обстоятельства, при которых она пропала, наводили на подозрения. На те самые подозрения, которые привели тебя сначала в тот закрытый НИИ, а после того, как мы тебя оттуда отфутболили, то к старику академику. Если это работа наших заокеанских партнёров, то подобные возможности у них на вооружении – это большая проблема. К счастью, – полковник ФСБ дважды кивнул в знак важности сказанного, – повторяю, к счастью! – подозрения не подтвердились. Таких технологий не существует. Это ошибка видеозаписи. Очень редкая, согласен, но всё же ошибка. На самом деле никто из них не исчезал. Таких технологий в мире нет. Я повторяю это специально для того, чтобы ты понял: веди дело, как считаешь нужным, но в нашу область не лезь. Ничего полезного для расследования там ты всё равно не найдёшь, а вот риск привлечения ненужного внимания, в том числе западных спецслужб, к секретному оборонному проекту ты увеличишь существенно. В этом случае нам придётся принять меры. Национальная безопасность превыше проблем отдельных олигархов.
Полковник ФСБ сделал скептическое лицо и недовольно кивнул в сторону фотографии Стеллы Фликштейн:
– Да убежала она из дому с каким-нибудь мужиком, и все дела! Баба красивая, дочь олигарха, с сантехниками и офисными менеджерами явно не общалась. Полюбилась с каким-нибудь шейхом или заокеанским магнатом, поняла, что будут проблемы с родителями или с гражданством. Или ещё с чем-либо! Вот он и устроил ей побег. Деньги девать некуда, так что проплатил всем, кому понадобилось, вот и держат язык за зубами. Живёт эта Стелла сейчас где-нибудь в Абу-Даби или Майами на его деньги и будет жить до первого скандала. Как только разосру… разругаются, так сама объявится! А музыкант этот нанюхался или обкурился чем-нибудь не тем и отдал богу душу в каком-нибудь притоне. Откуда его тайком вывезли в лес и закопали. Весна наступит – тело обнаружат, вот увидишь.
– До весны ещё полгода, – мрачно вздохнул Семён, убирая в портфель документы, – а результаты от меня требуют каждый день.
– Сожалею, капитан, – искренне пожал плечами полковник ФСБ. – Я тебя понимаю лучше, чем ты думаешь. Но ты действительно копаешь не в ту сторону. У нас по твоей части ничего нет, кроме лишних проблем. Постарайся мне поверить: если бы что-то было, я б тебе сказал. Не официально, не для рапортов, а просто как следак следаку, при этом результат был бы тем же: мы бы не дали тебе никакой информации.
ФСБ-шник произнёс ещё пару ободряющих фраз, подписал Семёну пропуск на выход и пожал на прощание руку. Семён миновал несколько уровней охраны, включая систему контроля доступа, и оказался на улице. Промозглый московский ветер противно задул за ворот, и под ногами привычно зачавкала пластилиновая столичная слякоть. Семён поёжился, поправляя закрывающий шею шарф, и торопливо зашагал в сторону парковки. Добравшись до своей старой «тройки», он уселся за руль, достал смартфон и недовольно посмотрел на паркинг-приложение. Почти семьсот рублей меньше чем за два часа! Форменный грабёж! Вот где уж точно не помешало бы провести расследование! Заезжать в центр на личном авто стало нереально дорого. А пропуск на ведомственный паркинг ФСБ ему, конечно же, никто давать не собирался…
Он завёл мотор и встроился в редкий поток автомобилей. Успеть бы добраться в Черёмушки до пробок. Там его ждёт встреча, о которой полковник ФСБ ещё не знает. Или знает? Семён задумался, раздражённо косясь на сообщение автомобильного компьютера, второй раз за три дня требующее долить воды в омыватель лобового стекла. Что-то в эту зиму с водой в омывателе ему явно не везёт. Впрочем, как и с карьерой.
Расследование исчезновения Стеллы Фликштейн зашло в тупик, несмотря на все его усилия. Он честно делал свою работу и даже вкалывал сверх того, засиживаясь в кабинете до ночи или мотаясь по городу на встречи с нужными людьми. Были проверены все морги, куда мог попасть неопознанный труп, и все больницы, куда могли привезти потерявшего память человека. Подняты все данные по уже обнаруженным трупам, и налажено срочное оповещение о трупах, обнаруживаемых после того. Проверены все данные пограничной службы, записи с камер наблюдения международных аэропортов, вокзалов и прочее, прочее, прочее… Все свидетели опрошены раз по десять каждый. Чего он только не предпринимал! Всё бесполезно. Стелла Фликштейн растворилась в воздухе, и очень похоже, что в буквальном смысле.
Через четыре месяца безрезультатных поисков и ежедневного давления вышестоящего начальства дело у него отобрали и передали в центральный аппарат СКР. Там сформировали следственно-оперативную группу под руководством опытного следователя, прославившегося парой громких дел, и прикомандировали туда Семёна. С тех пор он там мальчик на побегушках, и всё стало вообще уныло. Не найдёшь пропавшую – ты и так плохой. Найдёшь – это уже не твоя заслуга, а нового руководителя следственно-оперативной группы. Даже если ты сам, лично разыщешь похищенную и на руках вручишь её родственникам, твоей заслуги в этом уже не будет. Мол, успехи у тебя появились только после того, как всем занялся более опытный следователь, потому это не твоё достижение. Сам ты не справился, пока была возможность!
Но «более опытный следователь», вникнув в нюансы дела, быстро понял, что это самый глухой висяк за всю его многолетнюю служебную деятельность. Пару месяцев следственно-оперативная группа пыталась копать, фактически повторяя всё то, что уже предпринял Семён, и с каждым разом назначенный в группу следователь-криминалист хватался за голову всё чаще. Семён, будучи прикомандированным, честно продолжал выполнять свои обязанности. В основном из-за того, что младший Воскресенский до сих пор не отказался от поисков своей невесты и регулярно спонсировал его некоторыми суммами. Большая часть которых, к сожалению, уходила на связанные с расследованием расходы.
Семён вместе с криминалистом по четвёртому кругу проверили всё, что только имелось в деле Стеллы Фликштейн, подняли материалы дел остальных двадцати двух исчезнувших в тот день и сравнили даже несравнимое. Итог не изменился: никаких реальных следов и зацепок обнаружено не было. Какой-либо связи между похищенными не имелось, выраженного соответствия по типажу, возрасту, полу или чему бы то ни было ещё – тоже. Единственной общей деталью являлось то, что все исчезнувшие пропали в один и тот же час-полтора, посреди бела дня, но ни одного свидетеля их исчезновения не было. Следователь из центрального аппарата понял, что это тупик, и с тех самых пор следственно-оперативная группа регулярно занималась тем, что показательно осуществляла поиски. Для того чтобы начальству было чем отвечать на звонки друзей президента.
Семён искренне надеялся, что весной, когда срок расследования подойдёт к годовалой отметке и его будет положено продлевать чуть ли не у самого начальника СКР, его снова не сделают крайним. Теперь дело ведёт «более опытный старший товарищ», вот пусть он и отдувается. Однако сам Семён бросать расследование не хотел. До тех пор пока младший Воскресенский спонсирует поиски, отказываться от них не стоит. Во-первых, деньги. Во-вторых, раз уж наладить отношения с отцом похищенной не удалось, то пусть будет знакомство хотя бы с младшим Воскресенским. Семён не питал иллюзий, никаких карьерных перспектив двадцатидвухлетний сопляк ему обеспечить не сможет, для такого недостаточно быть просто сыном олигарха. Но это лучше, чем ничего. Кто знает, может, пригодится в будущем…
И потому Семён терпеливо продолжал расследовать дело, не имеющее ни одного шанса быть раскрытым. И чем дальше он занимался этим, тем более странными выглядели обстоятельства похищения. Собственно говоря, о каких-либо обстоятельствах можно было вести речь только в случае Стеллы Фликштейн и Григория Федорова. Исчезновения обоих были запечатлены на видео. Остальные пропавшие вообще просто исчезли без следа. Но никакого толка от записей, на которых был человек – и через секунду нет человека, не имелось. Это никак и ничем не поможет расследованию, не за что зацепиться.
Однако младший Воскресенский вбил себе в голову версию о похищении Стеллы Фликштейн некими спецслужбами и не желал отказываться от неё, несмотря на всю её абсурдность. После того как несколько экспертиз, в том числе в дорогих независимых лабораториях, доказали подлинность обеих записей и исправность как видеорегистратора, так и камер наблюдения на месте похищения, его уверенность в причастности ко всему этому спецслужб только укрепилась. Официальные запросы в соответствующие министерства и ведомства ничего не дали. Опрошенные в ходе расследования эксперты закрытых НИИ опровергли возможность применения в похищении каких-либо суперсекретных разработок на тему невидимости, и эта версия была признана руководством несостоятельной.