Вообще одеяние, выданное ему похитителями, в строгом смысле комбинезоном не являлось. Когда Мезлин принёс к нему в каюту комплект непонятных заготовок, Вячеслав не сразу понял, что это одежда. Оказалось, что элементы одеяния нужно сначала надеть на себя, а после этого влезть в небольшой плоский прозрачный шкаф, встроенный в стену каюты. Шкаф оказался совмещённым с бортовым компьютером высокотехнологичным устройством, которое быстро и точно осуществило подгонку элементов одежды прямо на Вячеславе. Наружу он вышел уже в полноценном комбинезоне, который в застёгнутом виде был монолитен, но при желании владельца позволял отстегнуть от себя любую свою часть: хоть верх, хоть низ, хоть отдельный рукав. При этом никаких стыковочных швов видно не было, элементы одежды сцеплялись между собой чуть ли не намертво. Вячеславу пришлось потратить пару часов, чтобы более-менее освоить методику их расстыковки. Заниматься этим было забавно, тем более что его спортивный костюм у него отобрали, мотивировав это тем, что одежда аборигена потребуется претенденту в момент торгов. Впрочем, Вячеслава это не огорчило. Новое одеяние было гораздо удобнее, сидело идеально, приятно ощущалось на коже и даже имело терморегуляцию. И падать в нём было не так больно, он убедился в этом, когда споткнулся, пробираясь через развороченный боем центральный коридор. В довершение всего оказалось, что чудо-шкаф, подгоняющий одежду, являлся ещё местом для её хранения и обслуживания. Бросил в него шмотки на ночь, утром они висят чистые и выглаженные. Красота!
Но лингвотрон удивлял Вячеслава, пожалуй, сильнее. Почти невесомая пластина размером в пару спичечных коробков и толщиной в полсантиметра, умеющая немного изгибаться, повторяя контур поверхности, на которую была прилеплена. Для достижения максимальной эффективности рекомендовалось крепить её на переднюю поверхность воротничка или иные шейные элементы одежды. Наверное, поэтому тут в моде одеяния со стоячими воротниками. Как такая маленькая конструкция умещала в себе базы данных по всем известным языкам – загадка! Отдельного питания лингвотрону не требовалось, в случае чего его можно заряжать, но обычно он подзаряжается самостоятельно от окружающего освещения или от беспроводной шины питания, такие имелись в этой Галактике всюду, потому что от проводов тут давно отказались. Мезлин сказал, что при необходимости лингвотрон может соединяться с лингвистическими архивами Империи через искусственный интеллект корабля или жилища и запрашивать там недостающую информацию, но для этого необходим доступ.
Правда, после того, как фрегат чудом ушёл от погони неизвестных агрессоров, телевещание вышло из строя, архивы новостных каналов вырубились вместе с бортовым искусственным интеллектом, никакой информации не получить, но хотя бы общаться с окружающими стало возможно. За трое суток, пока издырявленный фрегат шёл в гиперпрыжке, теряя скорость, а Ночтли изо всех сил пытался удержать его от выпадения с трассы, выяснить о новом мире удалось немного. Галактика, в которую он попал, имела совершенно непроизносимое название и находилась от дома чёрт знает где. Все гуманоидные обитатели этой Галактики причисляли себя к Красной Расе и были похожи на индейцев: краснокожие, кареглазые, темноволосые. Скальпов, к счастью, они не снимали, и нелепых шевелюр с наголо выбритым черепом, в центре которого рос длинный хвост, не носили, и, похоже, даже не знали о том, что подобная причёска существует. Наоборот, все, как один, имели длинные волосы, прямые и непривычно толстые. В зависимости от моды в том или ином созвездии, волосы собирались в хвост, перехватывались налобными повязками или носились распущенными. Длина волос и величина угла (если таковой имелся), под которым выполнялся нижний срез шевелюры, зависели от веяний моды. Других изысков причёсок Вячеслав не нашёл, и на вопрос, почему всё так уныло в местном парикмахерском бизнесе, получил от Кихуатон удивлённый ответ, мол, это же волосы! Только идиот ставит над ними эксперименты. От качества и состояния волос зависит здоровье любого Тека, Чиалори или Уэрга. Лысыми бывают только Чунта. Кто такие Чунта, Вячеслав пока выяснить не успел, вечно раздражённая Кихуатон не пожелала отвечать на вопрос, а остальных рядом не было, они пытались реанимировать полудохлый фрегат.
Вообще, с этой краснокожей тёткой у него не сложилось с первого разговора. Он ожидал, что ненавидеть его будет Мезлин, но квадратный карлик оказался просто не сильно общительным, а в остальном достаточно адекватным персонажем. Капитан фрегата, Ночтли, вообще был чуваком нормальным, если можно считать нормальным чуваком того, кто похитил тебя ради продажи за большое бабло. Впрочем, если Вячеслав правильно оценил размеры собственной стоимости, то экипаж фрегата можно понять. Он бы и сам бросил ту мышиную возню с обувной торговлей и рванул похищать кого-нибудь ради таких бабосов, если б представилась возможность. На этом фоне вообще было непонятно, какого чёрта эта краснокожая тётка на него взъелась. Вообще Кихуатон была очень даже ничего, хоть и старше его лет на десять, но вся такая, типа, секси-латина: фигуристая, невысокая, с пухлыми губами. Она была первой женой Ночтли, у них тут каждый мужик то ли должен, то ли имеет право на двух жён. Но Ночтли вторую жену пока не заводил, видимо, шифровался от всех, всё-таки контрабандист. Мезлин как-то сказал, что тоже с этим делом не торопится, потому что сперва надо бабла поднять и найти себе занятие поспокойнее, а уже потом жён искать. Короче, у всех троих с появлением Вячеслава появились неслабые перспективы в жизни, и Кихуатон стоило бы быть с ним поприветливее! Но вместо этого она ведёт себя так, словно он виноват во всех их бедах. Вячеслав невольно ухмыльнулся. Тоже мне, супермены-бэтмены. Украсть украли, а продать не можете. Сами чуть не погибли и ценный товар едва не погубили.
Его размышления прервало появление Ночтли и Мезлина. Оба краснокожих вошли в рубку с крайне недовольными физиономиями, и капитан фрегата нервозно заявил:
– Всё бесполезно! Даже на руках его таскать нет смысла! Повредило не только сервоприводы, но и блок осевого вращения ремонтных манипуляторов! Он сгорел одновременно с сервоприводом! Весь набор инструментов дроида потерял способность двигаться. Без дроида мы гиперпривод не починим. Непонятно, что конкретно чинить, бортовая диагностика не работает, дроид превратился в хлам. Надо прерывать гиперпрыжок, вскрывать то, что осталось от отсека с ремонтным НЗ, и надеяться, что там что-нибудь найдётся.
– Прерывать прыжок? – глаза Кихуатон расширились от страха. – Но если мы не сможем починить гиперпривод, то навсегда останемся в мёртвом космосе!
– Мы в любом случае не дотянем до точки назначения! – Ночтли с трагическим видом уселся в пилотское кресло, и квадратный карлик занял место рядом с Вячеславом. – Скорость скольжения падает, я провёл приблизительные расчёты, выходит, что мёртвого космоса нам не избежать. Лучше выключить гиперпривод сейчас, пока он не умер окончательно. Если не сможем починить, то будет хотя бы шанс попытаться скорректировать курс и прыгнуть к ближайшей обитаемой системе.
– У нас навигация сдохла! – продолжала тихо паниковать Кихуатон. – Как мы проложим курс?
– Другого выхода нет, – вздохнул Ночтли. – Нам даже аварийный сигнал подать нечем. Без системы связи его поймают через несколько лет. Единственный шанс – облазить склад НЗ и осмотреть задраенные отсеки, может быть, там что-то удастся починить. У нас полкорабля задраена автоматикой, и пока мы в гипере, туда не попасть. Поэтому всем приготовиться к прерыванию прыжка! Славик, включи страховочную систему кресла на максимум! Так тебя плотнее прижмёт к медблоку. Лучше так, мало ли что… Диагностика не работает, вдруг компенсатор перегрузок тоже повреждён! Пять секунд до прерывания!
Прерывание гиперпрыжка оказалось процессом не столько болезненным, сколько жутко неприятным. Грудь сдавило, голова закружилась, резко нахлынула тошнота и к горлу подступила рвота. Вячеслава едва не вывернуло, но оказалось, что всё уже закончилось. Медблок что-то вколол ему вдогонку, и всё прошло также резко, как началось, лишь во рту остался мерзкий привкус.
– Могло быть хуже, – сквозь затихающий гул в ушах послышался голос Ночтли. – Всё, мы вышли!
– И где мы оказались? – Мезлин хмуро разглядывал вспыхивающие обзорные экраны.
– Бес его знает! – Кихуатон скользнула взглядом по чернильной пустоте космоса, отмеченной далёкими звёздами, и принялась терзать интерфейсы управления бортовыми системами. – Навигация не работает! Связь тоже! Ни дальняя, ни ближняя! Есть сигнал!!! А … – она разочарованно осеклась, – функционирует только входящий контур… Я поймала стандартный набор имперских каналов. Ничего похожего на какое-либо местное вещание. Мы где-то далеко от обжитых систем.
– Надеваем скафандры и приступаем к осмотру корабля! – приказал Ночтли. – Не может быть, чтобы вообще ничего не подлежало ремонту! Славик! Сейчас Кихуатон выведет на твоё кресло входящий сигнал и покажет, как отслеживать каналы. Сиди на месте и слушай всё подряд. Если узнаешь что-нибудь полезное, потом расскажешь. Главное, не выходи из рубки, мы её загерметизируем, потому что нам придётся вскрывать задраенные из-за полученных пробоин отсеки, это вызовет декомпрессию в остальных отсеках фрегата! Так что не дури и не пытайся покинуть рубку! Не то унесёт в открытый космос и погибнешь в жутких мучениях!
– Там же минус пицот градусов, – возразил Вячеслав. – Или сколько, я не знаю, но заживо замёрзнешь за секунду, как в жидком азоте. И глаза давлением разрывает. А если ваша герметизация вдруг тоже сломается?! Дайте мне скафандр! Я не хочу тут лопнуть заживо!
– Кто тебе сказал этот бред? – удивился Ночтли, прижимая к телу сегмент-трансформер экзокомплекта. – Это у вас на планете так считается, что ли? В космосе умирают от удушья, там нет атмосферы, теплопроводность низкая, ты задохнёшься гораздо раньше, чем превратишься в ледышку. И глаза твои останутся на месте, такие же ледяные, но целые.