Харри прикрыл сигарету и щелкающую зажигалку ладонью, глядя на Бьёрна. Светло-голубые детские глаза уроженца Тутена выпучились больше, чем обычно.
– Я не помню ничего, кроме работы, Бьёрн.
Бьёрн Хольм смотрел вниз и притопывал ногой, как будто пытался запустить циркуляцию крови. Как человек, который не может сдвинуться с места.
– Я сообщу, Бьёрн.
Бьёрн Хольм кивнул, не поднимая глаз, развернулся и ушел.
Харри смотрел ему вслед. У него было чувство, что Бьёрн видел что-то, знал что-то неизвестное ему. Вот! Наконец-то загорелась.
Машина подъехала к нему и остановилась.
Харри вздохнул, бросил сигарету на землю, открыл дверцу и уселся в машину.
– О чем вы говорили? – спросила Катрина, поискала глазами Бьёрна и поехала в сторону объятого ночной тишиной района Грёнланнслейре.
– У нас был секс?
– Что?
– Я ничего не помню до вчерашнего вечера. Мы не трахались?
Катрина не ответила, сосредоточенно стараясь остановить машину точно на белой полосе перед красным сигналом светофора. Харри ждал.
Загорелся зеленый свет.
– Нет, – ответила Катрина, надавила на газ и отпустила сцепление. – У нас не было секса.
– Хорошо, – сказал Харри и стал тихо насвистывать мелодию.
– Ты был слишком пьян.
– Что?
– Ты был слишком пьян. Ты уснул.
Харри закрыл глаза:
– Черт.
– Я тоже так подумала.
– Да нет. Ракель в коме. А я…
– Делаешь что можешь, чтобы быть с ней там. Забудь это, Харри, произошло кое-что похуже.
По радио голос сухо сообщил, что Валентин Йертсен, так называемый вампирист, был застрелен в районе полуночи. И что Осло пережил свой первый тропический ураган и выстоял. Катрина и Харри в молчании проехали Майорстуа, Виндерен и подъехали к Хольменколлену.
– Что ты сейчас думаешь о Бьёрне? – спросил Харри. – Есть ли вероятность того, что ты захочешь дать ему еще один шанс?
– Это он просил тебя поинтересоваться? – прервала его Катрина.
Харри не ответил.
– Я думала, у него какая-то история с этой как-ее-там Лиен.
– Ничего об этом не знаю. Ну ладно. Останови вот здесь.
– Может, подъехать прямо к дому?
– Только разбудишь Олега. Вот так, да. Спокойной ночи.
Харри открыл дверцу, но не вышел из салона.
– Да?
– Мм… Ничего.
Он вылез из машины.
Харри проследил за тем, как задние фары автомобиля исчезают в темноте, и пошел по гравийной дорожке к дому.
Дом возвышался впереди и был чернее ночи. Без света. Без дыхания.
Харри вошел внутрь и прислушался.
У двери стояли ботинки Олега, но было тихо.
Харри снял с себя всю одежду в комнате, где стояла стиральная машина, и сложил в корзину для грязного белья. Он поднялся в спальню и нашел чистые вещи. Харри знал, что не сможет заснуть, поэтому спустился в кухню. Он поставил кофе и стал смотреть в окно.
У него появилось несколько мыслей. Он отмел их в сторону и налил кофе, хотя знал, что не сможет его выпить. Он мог снова поехать в «Ревность», но спиртное не полезет ему в глотку. Потом. Попозже.
Мысли вернулись.
Их было всего две.
И они были простыми и громогласными.
Одна говорила, что, если Ракель не выживет, он отправится за ней, последует тем же путем.
Вторая была о том, что, если она выживет, он уйдет от нее. Потому что она заслуживает лучшего и потому что тогда ей не придется идти за ним.
Появилась третья мысль.
Харри закрыл лицо руками.
Мысль интересовалась, хотел ли он, чтобы она поправилась, или нет.
Черт, черт.
Потом четвертая мысль.
То, что Валентин сказал там, в лесу.
«В конце концов всех нас обманывают, Харри».
Он ведь имел в виду, что это Харри его обманул? Или что-то другое? Что кто-то обманул Валентина?
«Поэтому тебя тоже обманывают».
Он произнес это прямо перед тем, как обманул Харри, заставив поверить, что наводит на него оружие, но, возможно, он имел в виду совсем не это. Может, речь шла о чем-то большем.
Харри вздрогнул, когда ему на затылок легла рука.
За его стулом стоял Олег.
– Я не слышал, как ты вошел, – попытался сказать Харри нетвердым голосом.
– Ты спал.
– Спал? – Харри оторвал себя от стола. – Да нет же, я просто сидел и…
– Ты спал, папа, – перебил его Олег, улыбнувшись.
Харри заморгал, чтобы отогнать туман, огляделся, вытянул руку и потрогал чашку с кофе. Она была холодной.
– Мм… Черт, надо же.
– Я тут кое о чем думал, – сказал Олег, выдвигая стул и усаживаясь рядом с Харри.
Харри зачавкал, чтобы освободиться скопившуейся во рту слюны.
– И ты прав.
– Да? – Харри глотнул холодного кофе, чтобы избавиться от вкуса застывшей желчи.
– Да. Ты несешь ответственность гораздо большую, чем ответственность за своих близких. Ты должен быть и с теми, кто тебе не слишком близок. И я не имею права требовать, чтобы ты всех их предал. А то, что убийства для тебя – это тоже наркотик, сути дела не меняет.
– Мм… И до этого ты додумался совершенно самостоятельно?
– Да. Хельга немного помогла. – Олег взглянул на свои руки. – Она лучше, чем я, умеет смотреть на вещи под другим углом. И я не то имел в виду, когда сказал, что не хочу становиться таким, как ты.
Харри положил руку на плечо Олегу, заметив, что на нем белая рубашка а-ля Элвис Костелло, которая перешла к нему от Харри и в которой он обычно спал.
– Мальчик мой…
– Да?
– Обещай, что ты не станешь таким, как я. Это единственное, о чем я тебя прошу.
Олег кивнул.
– И еще одно, – сказал он.
– Да?
– Стеффенс звонил. Это про маму.
Харри показалось, что в его сердце вонзился железный коготь, и он перестал дышать.
– Она проснулась.
Глава 33Четверг, утро
– Да?
– Андерс Виллер?
– Да.
– Доброе утро, я звоню из судебно-медицинского.
– Доброе утро.
– Речь идет о волосе, который вы прислали нам на экспертизу.
– Да?
– Вы получили отчет, который я вам направил?
– Да.
– Это не полный отчет, но, как вы видите, есть связь между ДНК волоса и профилем ДНК, зарегистрированного по делу вампириста. А точнее, ДНК-профилем номер двести один.
– Да, я видел.
– Я не знаю, кто такой номер двести один, однако это не Валентин Йертсен. Но поскольку у нас частичное совпадение, а вы не выходили на связь, я хотел удостовериться, что вы получили результат. Потому что вы, наверное, хотите, чтобы мы сделали полный анализ?
– Нет, спасибо.
– Нет? Но…
– Дело раскрыто, а у вас в судебно-медицинском много работы. Кстати, а вы посылали отчет кому-нибудь еще, кроме меня?
– Нет, я не вижу, чтобы об этом просили. Вы хотите…
– Нет, не нужно. Можете на этом закончить. Спасибо за помощь.
Часть III
Глава 34Суббота
Маса Канагава воспользовался кузнечными щипцами, чтобы вынуть из печи пылающий красный кусок железа. Он положил его на наковальню и начал бить по нему одним из маленьких молотков. Молоток был традиционной японской формы, и его ударная часть выступала далеко вперед, напоминая по форме виселицу. Маленькая кузница перешла к Масе от отца и деда, но, как и многие кузнецы Вакаямы, он с трудом сводил концы с концами. Производство стали, которое было экономическим стержнем города, переехало в Китай, и Масе пришлось сосредоточиться на нишевых продуктах. Таких как катана, самурайские мечи, крайне популярные в США, которые он изготовлял по прямым заказам от частных клиентов со всего мира. В Японии закон гласил, что мастер по производству мечей должен пройти пятилетнее обучение и получить лицензию. Мастер имел право изготавливать не более двух длинных мечей в месяц, и каждый из них необходимо зарегистрировать у властей. Маса был всего лишь простым кузнецом, который делал отличные мечи за небольшую часть стоимости меча лицензированного мастера, но он понимал, что его могут поймать, и поэтому он не должен высовываться. Для чего его клиенты использовали мечи, он не знал и знать не хотел, но надеялся, что для тренировок, украшения стен или для коллекций оружия. Зато он знал, что это кормит его и его семью и дает ему возможность содержать маленькую кузницу. Но Маса прямо сказал своему сыну, что ему надо выбрать другую профессию, что ему надо учиться, что работа кузнеца слишком тяжела и приносит слишком мало дохода. Сын последовал совету отца, но содержать его в университете стоило денег, и Маса брал все возможные заказы. Как сейчас, на изготовление копии железных зубов периода Хэйан. Клиент был из Норвегии и такой набор зубов заказывал во второй раз, первый раз полгода назад. У Масы Канагавы не было имени клиента, только адрес почтового ящика. Но ничего страшного, товар был оплачен авансом, а Маса заломил высокую цену. Не только потому, что ковать зубы по присланным клиентом чертежам было сложной работой, но и потому, что это казалось неправильным. Маса не мог толком объяснить, почему это казалось более неправильным, чем ковать мечи, однако, посмотрев на железные зубы, он содрогнулся. И когда он ехал домой по 370-му шоссе, по поющей дороге, где тщательно рассчитанные и сконструированные бороздки на дорожном покрытии исполняли мелодию, когда по ним перекатывались колеса, он не слышал того, что обычно воспринимал как красивую успокаивающую хоровую песню. Он слышал предостережение, глубокое урчание, которое постоянно нарастало и переходило в крик. Крик демона.
Харри проснулся, закурил сигарету и задумался, что это было за пробуждение. Это не было пробуждением на работу. Сегодня суббота, первая лекция после зимних каникул состоится только в понедельник, а в баре работает Эйстейн.
Это не было одиноким пробуждением. Ракель спала рядом с ним. В первые недели после ее возвращения домой из больницы, когда он лежал, как сейчас, и смотрел, как она спит, он боялся, что она не проснется, что мистическое «оно», которое врачи так и не определили, вернется.