– Вероятно, – ответил Харри. – А может быть, его переполняла та самоуверенность, которую серийные убийцы обретают после удачного совершения первых убийств, и которая заставляет их думать, что они могут ходить по воде.
– Но почему Ленни Хелл лишил себя жизни? – спросил Иисус.
– Хорошо, – ответил Харри. – Ваши предположения?
– Разве это не очевидно? – сказал Олег. – Ленни планировал убийства женщин, которые предали его, и поэтому заслуживали смерти, но теперь у него на руках была кровь Марты Руд и Мехмета Калака. Две невинные жертвы, не имевшие к нему никакого отношения. У него проснулась совесть. Он не смог жить с теми событиями, причиной которых стал.
– Не-а, – возразил Иисус. – Ленни с самого начала планировал лишить себя жизни, когда все закончится. Он должен был убить трех женщин: Элису, Эву и Пенелопу.
– Сомневаюсь, – покачал головой Харри. – В записях Хелла были и другие женские имена, а дома у него имелись дубликаты других ключей.
– Хорошо, но что, если он не лишал себя жизни? – предположил Олег. – Что, если его убил Валентин? Они могли поссориться из-за убийств Мехмета и Марты. Ленни считал их невинными жертвами. Может быть, Ленни хотел сдаться полиции, а Валентин об этом узнал.
– А может быть, Валентину просто надоел Ленни, – сказал Иисус. – Часто случается так, что гиены пожирают грифов, если те подлетают слишком близко.
– На забойном пистолете отпечатки только Ленни Хелла, – сказал Харри. – Конечно, возможно, что Валентин убил Ленни и попытался представить это как самоубийство. Но зачем ему такие заморочки? Полиция знает о других убийствах Валентина достаточно, чтобы осудить его на пожизненное. И если бы Валентин думал о том, чтобы замести следы после себя, он бы не оставил в подвале труп Марты Руд, а на третьем этаже – компьютер и документы, доказывающие, что он сотрудничал с Хеллом.
– Хорошо, – кивнул Иисус. – Я согласен с первой версией Олега. Ленни понял, причиной каких событий он стал, и решил, что не сможет ужиться с самим собой.
– Никогда нельзя недооценивать свою первую мысль, – сказал Харри. – Как правило, она основывается на большем количестве информации, чем мы думаем. А простое часто оказывается правильным.
– Но вот одной вещи я не понимаю, – нахмурился Олег. – Ленни и Валентин не хотели, чтобы их видели вместе, это нормально. Но почему такая сложная передача инструкций? Разве они не могли просто встретиться дома у одного из них?
Харри покачал головой:
– Ленни было важно скрыть свою личность от Валентина, потому что, несмотря ни на что, риск того, что Валентина арестуют, был довольно велик.
Иисус кивнул:
– И он боялся, что Валентин выведет на него полицию в обмен на сокращение срока наказания.
– А Валентин совершенно точно не хотел сообщать Ленни свой адрес, – продолжал Харри. – Валентину удавалось так долго скрываться по одной причине: он был очень внимателен к таким вещам.
– Значит, дело раскрыто и никаких не распутанных ниточек не осталось, – сказал Олег. – Хелл лишил себя жизни, а Валентин похитил Марту Руд. Но есть ли у вас доказательства, что это он убил ее?
– Отдел убийств так считает.
– Почему?
– Потому что обнаружили ДНК Валентина в «Шрёдере» и кровь Марты в багажнике его автомобиля, а еще была найдена пуля, которую выпустили ей в живот. Она вошла в стену подвала Хелла, а угол вхождения пули в стену и положение трупа говорят, что Марту застрелили до того, как повесили. Пуля выпущена из того же револьвера «ругер редхок», который был у Валентина, когда он пришел убивать Смита.
– Но ты с ними не согласен, – сказал Олег.
Харри приподнял бровь:
– Правда?
– Когда ты говоришь: «Отдел убийств так считает», это значит, что ты считаешь иначе.
– Мм…
– Так что ты считаешь?
Харри провел рукой по лицу:
– Я считаю, не столь важно, кто нанес ей милосердный решающий удар. Потому что он именно такой, милосердный. Матрас из клетки наполнен ДНК. Кровь, пот, семя, рвота. Кое-что принадлежит ей, кое-что – Ленни Хеллу.
– Господи… – поежился Иисус. – Вы хотите сказать, что он тоже ее мучил…
– Конечно, у нее могло быть несколько мучителей.
– Помимо Валентина и Хелла?
– На лестнице, ведущей в подвал, есть водосточная труба. О нее невозможно не удариться, если не знать, где она проходит. И я попросил Бьёрна Хольма, старшего криминалиста, прислать мне список всех, кто оставил свою ДНК на этой трубе. Слишком старые следы исчезли, но он обнаружил семь разных ДНК-профилей. Мы, как обычно, взяли ДНК у всех, кто работал на месте преступления, и обнаружили совпадение с профилями местного ленсмана, его помощника, Бьёрна, Смита, с моим и еще с профилем одного криминалиста, которого мы не успели предупредить о трубе. А вот седьмой профиль мы не идентифицировали.
– То есть ДНК не принадлежит ни Валентину Йертсену, ни Ленни Хеллу?
– Да. Мы знаем только, что он принадлежит мужчине, который не состоит в родстве с Ленни Хеллом.
– Это мог быть человек, приходивший туда по делу, – сказал Олег. – Электрик, водопроводчик, да кто угодно.
– Да, конечно, – кивнул Харри, и взгляд его упал на газету «Дагбладет», лежащую перед ним и раскрытую на странице с большим интервью Бельмана в связи с его назначением на должность министра юстиции.
Харри перечитал выделенный текст: «Я особенно рад тому, что настойчивость полиции и неустанные поиски привели к обнаружению Марты Руд. Этого заслуживали как ее близкие, так и полиция. Теперь я с легким сердцем покидаю должность начальника полиции».
– Мне нужно идти, ребята.
Все трое вместе вышли из Полицейской академии, и когда они собрались разойтись в разные стороны у «Шато-Нёф», Харри вспомнил о приглашении.
– Халлстейн закончил свою диссертацию о вампиристах, и в пятницу состоится ее защита. Мы приглашены.
– А что такое защита?
– Устный экзамен, при котором в зале присутствуют расфуфыренные родственники и друзья, – пояснил Иисус. – При этом хорошо бы не выставить себя на посмешище.
– Мы с мамой пойдем, – сказал Харри. – Не знаю, есть ли у тебя время или желание. А одним из оппонентов будет Столе.
– Ой! – воскликнул Олег. – Надеюсь, начало не очень рано? В пятницу утром у меня назначено время в «Уллеволе».
Харри наморщил лоб:
– Зачем это?
– Да просто Стеффенс хочет взять у меня анализ крови. Он говорит, что занимается изучением редкого заболевания крови, которое называется «системный мастоцитоз», и что если оно было у мамы, то ее кровь сама себя исцелила.
– Мастоцитоз?
– Его вызывает генетическая особенность, которая не является наследственной и называется «мутация гена c-Kit». Но Стеффенс надеется, что вещество в крови, которое, возможно, исцелило ее, передается по наследству. Поэтому он хочет взять мою кровь и сравнить с маминой.
– Мм… значит, это та генетическая связь, о которой говорила твоя мать.
– Стеффенс так утверждает, он до сих пор думает, что это было простое отравление, и мой анализ – выстрел во мрак. Но большинство крупных открытий начинались с этого. С выстрела во мрак.
– Тут он может быть прав. Защита в два часа. После нее будет прием, на который вы можете пойти, а я, наверное, пропущу.
– Наверняка пропустишь, – улыбнулся Олег и повернулся к Иисусу. – Понимаешь, Харри не любит людей.
– Я люблю людей, – вздохнул Харри. – Я просто не люблю быть с ними вместе. Особенно когда их много в одном месте. – Он снова посмотрел на часы. – Кстати…
– Прости, я припозднился, у меня было частное занятие, – сказал Харри, проскальзывая за стойку.
Эйстейн застонал, водружая на стол две только что наполненные полулитровые кружки пива так, что с них слетела пена.
– Харри, нам нужно больше людей.
Харри, прищурившись, оглядел толпу, заполнившую бар:
– Мне кажется, их здесь и так многовато.
– Я имею в виду, по эту сторону стойки, дурачок.
– Дурачок шутит. Знаешь кого-нибудь с хорошим музыкальным вкусом?
– Треска.
– И кто не аутист.
– Нет. – Эйстейн налил следующую кружку и сделал знак Харри, чтобы тот рассчитал клиента.
– Хорошо, подумаем. Значит, заходил Халлстейн? – Харри указал на шапочку «Санкт-Паули», натянутую на полулитровую кружку, которая стояла рядом с вымпелом «Галатасарая».
– Да, сказал спасибо за одолженную шапку. С ним заходили несколько иностранных журналистов, он показывал им, где все началось. У него послезавтра какие-то докторские дела.
– Защита. – Харри вернул клиенту кредитку и поблагодарил.
– Да. Кстати, к ним подошел один парень, которого Смит представил как своего коллегу из отдела по расследованию убийств.
– Да ну? – произнес Харри, принимая заказ у парня с хипстерской бородкой в футболке с надписью «Cage the Elephant»[56]. – И как он выглядел?
– С зубами, – сказал Эйстейн, демонстрируя ряд своих коричневых зубов.
– Не Трульс Бернтсен, случайно?
– Не знаю, как его зовут, но я видел его здесь несколько раз. Он обычно сидит вон в той кабинке. Приходит один.
– Точно Трульс Бернтсен.
– Вокруг него дамочки так и кружатся.
– Нет, не Трульс Бернтсен.
– И все равно он уходит домой в одиночестве. Темная личность, блин.
– Потому что не берет с собой женщин?
– А стал бы ты доверять человеку, который отказывается от бесплатного секса?
Хипстерская Борода приподнял бровь. Харри пожал плечами, поставил перед ним кружку, подошел к зеркальной полке и натянул на голову шапку «Санкт-Паули». Он уже собирался повернуться к залу, как вдруг застыл. Харри стоял и смотрел на свое отражение в зеркале и на эмблему с черепом.
– Харри?
– Мм…
– Можешь помочь? Два мохито со «Спрайтом лайт».
Харри медленно кивал. Потом он сорвал с себя шапку, вышел из-за стойки и поспешил к входным дверям.
– Харри!
– Позвони Треске!
– Да?
– Прошу прощения за поздний звонок, я думал, что судебно-медицинский так поздно уже не работает.