чтобы избежать накалённой обстановки. Жена и дочь, однако, пребывали в относительно хорошем настроении. Петера забавляло, как Магдалене дурит голову одному репортёру, рассказывая, будто бы ездила с мужем во все его арктические экспедиции. Оказалось, она горазда разыгрывать людей не хуже, чем сам Фройхен.
Хоть Фройхен и любил на людях представлять себя эдаким бывалым исследователем, роскошь шоу-бизнеса манила его. Теперь он тоже был знаменитость – и наслаждался вниманием, хоть и нарочно притворялся, будто ему оно докучает. Его новая кинокарьера подарила ему многих друзей по обе стороны Атлантики. Примерно в эти годы в гостевой книге Энехойе часто появлялись такие громкие имена, как Уилл Роджерс, Том Микс, Поль Робсон и Карл Бриссон.
Бывали на Энехойе и люди, имена которых не заносили в гостевую книгу. В апреле 1934 года, встревоженный подъёмом нацизма, Фройхен стал укрывать у себя на ферме беженцев из Германии, как евреев, так и просто политических диссидентов. Они жили на Энехойе, пока не находили себе постоянного пристанища. За год до этого Нильс Бор, друг детства Фройхена, теперь обладатель Нобелевской премии по физике за квантовую теорию, основал Датский комитет по поддержке беженцев – работников умственного труда: эта организация помогала немецким учёным, многие из которых были евреями, бежать в другие страны, в основном в Швецию, Англию, Канаду и США. Вскоре появились и другие формы сопротивления, и Фройхен принимал участие в некоторых (они с Бором не были особенно близки, но иногда виделись). Большинство гостей Фройхена бежали из Германии на борту неприметных рыболовецких судов. Фройхен на моторной лодке «Ярлн» выходил в воды между Данией и Германией и встречал их. Спрятав беглецов под брезентом, Фройхен возвращался к себе на остров и принимал их там, пока другие члены Сопротивления не находили им новое жильё. Инициатива эта со временем только разовьётся.
В августе 1934 года Фройхен отправился в Берлин на премьеру «Эскимоса» – и воочию убедился, какие тяжёлые времена переживала Германия. Адольф Гитлер занимал пост канцлера уже полтора года, и за этот период случился поджог Рейхстага, захват парламента и провозглашение Третьего рейха. Фройхен застал Берлин убранным в красно-бело-чёрные нацистские флаги. В первое же утро в Германии, прибыв в филиал MGM, Фройхен столкнулся с секретаршей, которая в ужасе бросилась к нему и рассказала, что прошлой ночью за ней гналась целая ватага солдафонов, а потом полицейский пригрозил ей, что арестует за проституцию, если ещё раз увидит её «еврейскую рожу». В тот же день услышал другую историю о нацистских фанатиках, которые сбили с ног престарелого врача-еврея и помочились ему в рот. Несмотря на эти ужасы, студия запретила Фройхену прилюдно критиковать нацистский режим, боясь, что это только усугубит дело. Два из трёх слов в названии Metro-Goldwyn-Mayer были еврейские фамилии, но разве это имело значение сейчас, когда важно было не потерять крупный сегмент европейского рынка!
На самой премьере Фройхена неожиданно представили Лени Рифеншталь, немецкой актрисе и кинорежиссёру, которая в будущем прославится своими пропагандистскими картинами, такими как «Триумф воли». Фройхен до этого не встречался с ней лично, но знал её работу. Год назад она снялась в фильме «S.O.S. Айсберг», где рассказывается о немецкой экспедиции на ледяной щит Гренландии, закончившейся смертью Альфреда Вегенера. Фильм выпустила студия Universal, а натурные съёмки проводились в гренландском Уманаке: Рифеншталь жила практически на съёмочной площадке в палатке. Местные инуиты каждую ночь подглядывали за её ненасытными сексуальными эскападами и позже всё рассказали Фройхену.
Познакомившись, Фройхен и Рифеншталь тут же угодили в толпу репортёров, которые непременно хотели сфотографировать их вместе. Фройхен сначала согласился, но пошёл на попятную, увидев, что в кадр лезет нацистский офицер. Так, чтобы его слышали в толпе, Фройхен заявил, что не желает фотографироваться с людьми, носящими эту форму. Последовал неловкий момент, Фройхена отвели в сторонку и объяснили, что Рифеншталь запрещено появляться на людях без шаперона, потому что, по словам Фройхена, «Гитлер страшно ревнует её». (На самом деле это министр пропаганды Йозеф Геббельс больше всех ревновал Рифеншталь ко всем окружающим мужчинам, а вместе с ним – ещё немало высокопоставленных нацистских чиновников.) Так или иначе, Фройхен стоял на своём: если репортёрам нужна фотография, пускай выбирают между ним и нацистом. Спор уже шёл на повышенных тонах, а это значило – назревает нешуточный конфликт.
И тут Фройхен сделал кое-что импульсивное. Он подхватил Рифеншталь и поднял её в воздух, как когда-то Джин Харлоу на вечеринке у Ван Дайка. После он утверждал, что просто пошутил, что хотел дать фотографам хороший кадр, но в тот момент его шутки не оценили. Большинство присутствующих уставились на него в ужасе, и кто-то тихо сообщил Фройхену, что он рискует прогневать режим, обожающий эту женщину, которую он так бесцеремонно лапает. По словам Фройхена, единственным человеком, которого не напугало происходящее, была Рифеншталь: она игриво рассмеялась и заметила, что «не привыкла, чтобы её подбрасывали в воздух». Фройхену повезло, что она свела всё к шутке.
После премьеры Фройхен должен был отправиться в отель «Эдем» на роскошный приём, который устраивала MGM. Он входил в число почётных гостей и потому с радостью взял с собой Магдалене и Пипалук. Но, явившись на приём, он с неудовольствием обнаружил, что почти половина гостей носят нацистскую форму или повязки со свастикой. Заявив жене и дочери, что сегодня они поужинают в другом месте, Фройхен повернулся и вышел: он по-прежнему не желал якшаться с нацистами.
Слух о поведении Фройхена быстро разлетелся по Берлину. На следующее утро его уведомили, что его больше не хотят видеть в Германии и ему следует немедленно вернуться в Данию. Фройхен с женой и дочерью поспешно собрались и отправились домой на Энехойе.
Вернувшись на свой островок, Фройхен взялся за перо, вкладывая в это все силы. Он не только надеялся получить новый проект фильма – ему нужны были деньги, чтобы покрывать расходы на содержание беженцев, хоть многие из них и старались расплатиться с хозяином, помогая ему на ферме. Как раз в это время Фройхен опубликовал книгу о Кнуде Расмуссене[29], взялся работать над романом под названием «Бриллиантовая королева» о танцовщице кабаре на Аляске, которая становится могущественной хозяйкой борделя. Этот роман Фройхен начал писать ещё в Голливуде и надеялся, что на его основе снимут фильм с Мей Уэст в главной роли: сексапильность этой актрисы отлично подходила для замысла Фройхена, она была знаменита фразочками вроде «Трудно найти хорошего мужчину!» и «Я как салфетка – всё время на чьих-то коленях!». К сожалению, к тому времени, когда Уэст преподнесли идею Фройхена, ей пришлось срочно очищать свой образ: в 1934 году вступил в силу Кодекс Американской ассоциации кинокомпаний, известный как Кодекс Хейза, запрещающий показывать на экране «непристойности». Играть секс-работницу, которая сражается с пьянчугами-старателями, гонит самогон и что там ещё задумал Фройхен, Уэст теперь не пристало. Свободные нравы поколения Фройхена столкнулись с воинствующими поборниками нравственной чистоты.
В октябре в поисках стабильного дохода Петер и Магдалене решили вернуться в Америку. «Эскимос» так громко прокатился по стране, что американцы желали услышать от Фройхена больше историй, и организатор лекций по имени Уильям Фикинс устроил для него длинный тур. К тому же он представил Фройхена новому литературному агенту Сэнфорду Гринбюргеру, который успешно продал издательству Farrar & Rinehart права на публикацию первых мемуаров Фройхена на английском языке: «Приключения в Арктике. Моя жизнь на трескучем Севере». К тому же Гринбюргеру удалось пристроить «Бриллиантовую королеву», которую никто не хотел брать, в журнал Cosmopolitan.
Фройхен по-прежнему любил Данию, свою родину, но здесь, в США, его финансовое будущее казалось светлее. Фройхен не желал отказываться от сельского быта, к которому привык на Энехойе, поэтому поселился в Уэстпорте, Коннектикут, примерно в 80 километрах к северо-востоку от Нью-Йорка. Магдалене, которую сельская жизнь привлекала меньше, большей частью жила в квартире на Манхэттене, а к мужу иногда ездила. По любопытному совпадению, соседом Фройхена в Коннектикуте оказался Уильям МакФи, автор того самого «Капитана порта», который Фройхен тщетно пытался превратить в сценарий. МакФи отлично знал, что Сэм Маркс в MGM регулярно подсовывает его «кирпич» нетерпеливым сценаристам, чтобы они ушли с глаз долой, и был от этого не в восторге.
Дом Фройхена в Коннектикуте был довольно уединённым, но одиноким он себя там не чувствовал. Часто наезжал в гости к Рокуэллу и Френсис Кент, которые жили в паре часов езды, в О-Сейбл-Форкс; а вечера проводил в «Коббовой мельнице», уютном ресторане в соседнем Уэстоне. Там к нему за столиком часто присоединялись другие приметные фигуры той эпохи, которым случалось проездом оказаться в Уэстоне. Особенно Фройхен с удовольствием познакомился с боксёром Джеком Демпси, колумнистом светской хроники Уолтером Уинчеллом, театральным критиком и редактором журнала Джорджем Джином Нейтоном, писателем Эдгаром Ли Мастерсом и актрисой Эвой Ле Гальен, которая тоже была соседкой Фройхена. Фройхену нравилась Америка, он говаривал, что её населяют «странные, независимые люди», которые научили его, что «в наш век в Америке рождается больше оригиналов и гениев, чем когда-либо ещё и в какой-либо другой стране».
Наконец Фройхен обрёл немного покоя во всё менее спокойном мире. Однако долго наслаждаться тишиной было не для него. 30 лет минуло с тех пор, как он впервые ступил на землю Гренландии, и Фройхен желал «как следует отпраздновать» эту дату. Это означало, что он хотел оставить на время сельскую жизнь и размять ноги, снова исследовать мир. Но куда отправиться? Фройхена всегда интересовали джунгли Латинской Америки, они воображались ему полной противоположностью трескучему Северу: любопытно будет сравнить эти две крайности. Летом 1935 года Фройхену представилась такая возможность.