В это мгновение Фройхен, возможно, почувствовал, как из былой эпохи переходит в будущую, – и вспомнил, что смертен. Но то был не последний раз, когда Фройхен посетит Туле: он ещё вернётся и узнает, что же всё-таки происходит по ту сторону гавани. А пока у него были одни только вопросы и сомнения, сколько ещё осталось жить Туле, каким он его помнил. Эта поездка напомнила ему, что перемены неостановимы и что мир непрестанно движется вперёд. «Когда я вернулся наконец в Нью-Йорк, – вспоминал Фройхен, – мне показалось, что я попал в другой мир, в другой век».
49. «Поэзия прогресса»
Вернувшись в Америку, Фройхен засел за работу. Иногда приходилось читать лекции, но большей частью он писал: без устали строчил романы, газетные статьи и сценарии, ни один из которых в дальнейшем не попал на экран. Когда они с Дагмар переехали из дома 645 по Мэдисон-авеню на Восточную 57-ю улицу, 444, соседом их оказался ещё один успешный писатель – Артур Миллер, в то время женатый на Мэрилин Монро. Фройхен Монро видел нечасто, зато нередко ездил в лифте вместе с Артуром. Можно вообразить, что, прежде чем выйти каждый на своём этаже, они использовали эти несколько мгновений, чтобы поговорить о своём, писательском.
Фройхену нравилось быть нью-йоркским писателем, хотя и не всегда. Когда город надоедал ему, он на несколько часов скрывался в обветшалом сельском домике, которым они с Дагмар владели в приморском городке Ноанк, Коннектикут. Это было тихое место, застроенное домами из серого камня, с церквами под двускатными крышами, с криком чаек, которые летали над каменистым побережьем. «В Ноанк не возят почту, и он прославился как самый крупный населённый пункт к востоку от Миссисипи, не оснащённый водопроводом», – любовно писал Фройхен об этом городке, который ещё бодро сопротивлялся технологичному XX веку. В таком месте хорошо писалось.
В начале 1950-х годов Фройхен написал несколько мемуаров и книг о культуре народов Арктики, и эти труды хорошо приняли. Многие современные инуиты по-прежнему обращаются к этим книгам, чтобы лучше понять, как жили их предки, и во многом опираются на сочинения Фройхена, а не только на семейные архивы и рассказы. Мемуары Фройхена «Викинг-скиталец», продолжение «Приключений в Арктике», получили восторженные отзывы и от критиков, и от коллег-исследователей (последние, впрочем, были читатели предвзятые). Особенно расхваливал книгу сэр Хьюберт Уилкинс: «На земле, пожалуй, нет второго такого человека, который пережил бы столько разнообразных приключений. В этой книге полным-полно захватывающих биографических фактов и почти невероятных героических подвигов, которые захватывают дух – и всё же описаны с подлинной скромностью».
Последующие книги Фройхена редактировала Дагмар, она же рисовала для них иллюстрации. Иногда она даже писала предисловия, открывая читателям своего мужа с неожиданных сторон. Например, кто бы мог подумать, что у Петера Фройхена безукоризненные манеры за столом – и что он всегда настаивает на пристойном столовом серебре? Он даже умеет пользоваться всеми этими ножами для разных видов рыбы. Благодаря Дагмар нам известен ещё один любопытный факт о Фройхене: он основал клуб людей, день рождения которых совпадал с его, 20 декабря. Людей, входивших в этот клуб, совершенно ничего не объединяло, кроме даты рождения.
В 1950-х годах Фройхен продолжал активно путешествовать, часто в компании Дагмар. В дороге ей очень нравилось слушать о разнообразной удивительной кухне, которую Фройхен повидал в своих путешествиях. Фройхен так много говорил о еде, что Дагмар даже решила написать кулинарную книгу: ведь они оба были способны «уместить целый мир у себя на тарелке», как она выразилась. Труд Дагмар получил название «Кулинарная книга семи морей». Большинство кулинарных пособий в Америке того времени были довольно скучны: кроме желе и кассеролей, в них можно было найти разве что французские блюда, в редких случаях – итальянские. А в книге Дагмар основой структуры были великие мировые моря и океаны, и читатель словно отправлялся в путешествие по оживлённому базару, где его ждали блюда с великим множеством приправ и экзотические деликатесы. Дагмар, подобно мужу, была готова на любое безумство: один рецепт в её книге, по словам автора происходящий из Японии, представляет собой баклажан, запечённый в смеси из кайенского перца и арахисовой пасты. Другие рецепты, не менее эксцентричные, указывают на то, что в кулинарии Дагмар интересовал не столько вкус, сколько неожиданные открытия. На кухне, как и в путешествии, важен был процесс, а не пункт назначения. «Брилья-Саварен говорил, что открытие нового блюда приносит больше блага человечеству, чем открытие новой звезды, – писала Дагмар. – Сегодня, когда мы вот-вот полетим к звёздам, я с интересом вижу, как многие люди находят для себя всё новые и новые невероятные блюда. Надеюсь, в этой книге вас ждёт много захватывающих открытий».
В предисловии к своей кулинарной книге Дагмар обнаруживает амбициозность и независимый характер, ясно давая понять, что она не какая-нибудь ситкомная домохозяйка. «Моя мать никогда не готовила, я даже не заходила на кухню, – говорится в предисловии. – Я росла современной девочкой, освобождённой от такой монотонной работы. Предполагалось, что женщины моего поколения полностью эмансипированы, и всё своё время я посвящала учёбе и рисованию». Дагмар настаивает, что книга её свободна от сексизма, а ей самой никогда не приходилось отказываться от карьеры ради домашнего хозяйства. «Мне известно, что многие великие повара – совершенные пуристы в том, что касается кулинарии: никогда не используют полуфабрикаты и не жульничают, – пишет Дагмар. – Я же всю жизнь работаю, в данный момент – преподаю модную иллюстрацию в Лиге студентов-художников, поэтому я использую маленькие трюки, которые экономят время и, однако, не делают блюдо хуже».
Несколько рецептов Дагмар получила от друзей, которые работали в здании ООН в двух шагах от квартиры Фройхенов на Манхэттене. Петер, пока писал статьи об ООН для Politiken и других изданий, завёл много знакомств и теперь часто приглашал этих людей на ужин (без сомнения, удостоверившись, что на стол поставили какую положено посуду). Некоторые приглашённые дипломаты помнили Петера как странную фигуру в здании ООН: тот бродил по коридорам и заводил беседу с каждым, кто интересовал его. Датский дипломат Хермод Ланнунг говорил, что главный журналистский метод Фройхена – подслушивать: тот часами сидел в баре ООН, ожидая, пока алкоголь развяжет языки окружающим.
Среди самых острых тем того времени – железный занавес, Палестина, Китай – Фройхен, разумеется, всегда выбирал тему Гренландии. Хотя предполагалось, что военное присутствие американцев в Туле секретно, об этом знали все. Военнослужащие, у которых был пост в Туле, не могли рассказать родным, где находятся, но иногда по вечерам они ловили у себя московское радио, где обсуждали, как у американцев идут дела. Слухи о таком крупном проекте неизбежно распространялись, и вскоре они дошли до Фройхена.
Фройхен встревожился. Некоторые говорили, что рокот военных машин распугивает живность в округе. Поговаривали и о том, что американцы собираются испытывать поблизости атомные бомбы: и уж это природа Туле вряд ли переживёт. Не нравилось Фройхену и то, что в местную экономику влились внешние деньги и местные жители отказываются от древних привычек и традиций, не успевая как следует адаптироваться к новому. Эти тревожные слухи копились и копились, пока в 1952 году Фройхену не выпала ещё одна возможность съездить в Туле, за которую он тут же ухватился. Дорогое ему место вот-вот исчезнет с лица земли: быть может, он едет прощаться.
Не успел Фройхен прибыть в Гренландию, как поездка его обернулась катастрофой. Первую остановку он сделал в Готхобе (Нууке), где почти 50 лет назад покупал собак для Датской экспедиции. Теперь же, стоя посреди города, он клял несчастную бюрократию, плоды которой окружали его. То были голуби, сотни голубей, толкущиеся в клетках и кричащие на все голоса, а в воздухе летали облака их перьев. Виной тому была цепочка странных событий, о которых мы сейчас расскажем.
Фройхен ехал в Туле по приглашению – от американской армии. Американцы в самом деле строили там авиабазу, и многие пилоты, приписанные к ней, ничего не знали о местной культуре и обычаях. Военные надеялись, что Фройхен, одинаково знакомый и с американцами, и с инуитами, отлично подойдёт на роль посредника, чтобы установить связи с местными. Предполагалось, что Фройхен будет читать солдатам лекции об этой земле и населяющем её народе. Когда Фройхен согласился, ему дали место на военном самолёте, который совершал рейсы в Туле каждый день. Полететь в Туле на самолёте! Целые поколения путешественников с трудом добирались до этого места на краю земли – а американские военные бывали там регулярно: им это было всё равно что перейти улицу. Фройхен с радостью принял это предложение – но тут столкнулся с запутанной бюрократической машиной Пентагона: из-за отсутствия каких-то виз, разрешений и других бумаг его не пустили на борт самолёта, когда тот уже готовился к рейсу. Фройхену надоело ждать, и он решил отправиться в Гренландию морем, как всегда делал. Поездом он добрался до Филадельфии и добыл себе место на грузовом судне, следующем в Готхоб. Пока Фройхен ждал в порту, он познакомился с американцами, которые тоже направлялись в Гренландию ловить там соколов. Изначально они хотели лететь самолётом, но оказалось, что голубей, которых они собирались использовать как приманку, нельзя провозить по воздуху (понадеемся, что иронию все оценили). Тогда американцы решили отправить голубей морем и теперь разыскивали человека, который за ними бы присмотрел. Может, Фройхен возьмётся?
Фройхен со смехом согласился и сопроводил голубей в их последнее плавание. Однако когда он прибыл в Готхоб, ему сообщили, что по новым правилам ввоз живых животных на остров запрещён. Фройхен понятия не имел, где искать американцев, и стоял посреди голубиных клеток в бессильной злобе. Пришлось очень долго препираться с таможенниками, пока Фройхен не договорился с ними: поскольку голуби сидят в клетках, технически они ещё не «прибыли» на остров, так что с него никакого спроса нет. Фройхен поспешил убраться восвояси, надеясь, что американцы объявятся и заберут своих голубей.