Победа изменила его жизнь. В 1956 году 64 000 долларов – это примерно в 20 раз больше, чем средний американец получал в год. На Фройхена свалилось внезапное богатство, и все его финансовые тревоги уходили в прошлое. «Теперь я могу купить хоть два протеза – пластиковых!» – сказал он репортёрам сразу после победы. К тому же его новая слава помогла распродать тираж его последних мемуаров «Викинг-скиталец», и благосостояние Фройхена ещё увеличилось. (Вот бы ему эти деньги, когда он укрывал беженцев на Энехойе!) После победы многое в жизни Фройхена пошло по-другому. В последние пару десятилетий он был хоть и небольшой, но знаменитостью, и люди изредка узнавали его на улицах. Теперь же его узнавали все и всюду – и постоянно просили автограф. Вести о его выигрыше дошли даже до Ранкин-Инлет, маленькой деревни на севере Канады, где Фройхен подолгу жил во время пятой Тулевской экспедиции. Тогда Оле Иттинуар, сын Фройхена от Какуртинник, решил связаться с ним, однако не вполне ясно, получил ли Фройхен его письмо, подтверждающее существование его сына [43].
Неожиданная популярность поставила Фройхена в непривычное положение. Он теперь был более знаменит, чем многие его коллеги-исследователи, но вовсе не за открытия или путешествия. Он просто победил на американской телевикторине, которую спонсировал производитель косметики. Почти несправедливо – прославиться из-за меньшего из своих достижений, однако, быть может, это и неплохо. Выигрыш Фройхена был таким случайным – и таким своевременным: эта приятная неожиданность выглядит как поистине фройхеновский фортель.
После победы в телевикторине Фройхен снова попал в индустрию развлечений. В какой-то момент он привлёк внимание нескольких голливудских киностудий, которые задумали экранизировать «Легенду о Дэниеле Уильямсе», но из этого так ничего и не вышло. Потом Фройхену позвонил телепродюсер с новым интригующим предложением. Наконец настал его шанс увидеть Северный полюс. Другой уже вряд ли выпадет.
Фройхену позвонил Лоуэлл Томас, американский ведущий, актёр, писатель и лектор: резюме у него было почти такое же пёстрое, как у Фройхена. Тогда Томас ещё начинал, он работал на самых разных работах: побывал и старателем, и линейным поваром, и газетным репортёром, и – внезапно – преподавателем риторики в Принстонском университете. Во время Первой мировой войны он снимал хронику на Западном фронте, а после в Палестине, где подружился с Т. Э. Лоуренсом, английским солдатом и дипломатом, который в будущем поможет организовать антитурецкое восстание против Османской империи. Томас сделал Лоуренса публичной фигурой и в будущем предложил добавить к его имени прозвище Аравийский. Подобно Фройхену, Томас отлично умел культивировать публичный образ – и время от времени мелькал на заднем плане поворотных исторических событий.
Томас вёл телешоу под названием «Большие приключения с Лоуэллом Томасом». Позвонив Фройхену, он предложил ему идею: Томас снимет на камеру полёт Фройхена над Северным полюсом – как воплощение жажды человечества покорять новые горизонты. Несколько раз Фройхен чуть не попадал на полюс, и вот наконец выпал реальный шанс, вероятнее всего последний, увидеть его. Это будет кульминацией его исследовательских свершений, последней сбывшейся мечтой, высшей амбицией. Хотя сам по себе Северный полюс уже особенно не интересовал человечество, исследователей поколения Фройхена он всё ещё приводил в трепет. Фройхен принял предложение Томаса.
Вместе с Фройхеном в путешествие отправились трое его старых друзей-исследователей, все из уходящего поколения: Бернт Балхен, Дональд Макмиллан и сэр Хьюберт Уилкинс. Химия у этой четвёрки была бесподобная: программа обещала выйти отличной. Наступал 1957 год, год «Спутника», начало космической гонки, и это путешествие к полюсу словно передавало факел от прежнего поколения исследователей новому. Старые путешественники, с их эксцентричностью и косматыми бородами, давали дорогу молодым, гладко выбритым астронавтам с аккуратными стрижками, ровными зубами и идеальной осанкой. Отвезти старую гвардию к Северному полюсу в то время, как остальной мир устремился к Луне, была славная идея.
Путешественники собирались вылететь с Аляски, пройти над Северным полюсом и приземлиться в Туле, давая Фройхену ещё одну возможность – быть может, последнюю – повидать свою вторую родину. Подобно Фройхену, его спутники после пика карьеры тоже не теряли времени. Балхен недавно ушёл в отставку (последним его назначением было командование спасательной эскадрильей на Аляске) и теперь работал консультантом в коммерческой авиации и энергетике. Дональд Макмиллан, вернувшись из экспедиции по поиску Земли Крокера, устроил ещё целых 30 экспедиций в Арктику, а во время Второй мировой войны командовал американским военным кораблём. В свои 82 года он был бодр и весел. Наконец, сэр Хьюберт Уилкинс, родственная душа Фройхена, тоже не сидел сложа руки. Любопытно, что недавно он тоже поучаствовал в телешоу на CBS «Кем я работаю?». Чем же теперь занимался Уилкинс? Можно сказать – пытался выяснить, какая таинственная сила движет подобными ему и Фройхену искателями приключений.
Закончив совместные с Гарольдом Шерманом эксперименты с ЭСВ, Уилкинс отправился в «духовные искания». Вместе с доктором Уильямсом Сэдлером, который был уважаемым психиатром и обычно разоблачал так называемых медиумов и экстрасенсов, он вступил в общество под названием «Форум», где исследовали труднообъяснимые эзотерические феномены. Одним из самых важных проектов этого общества было расшифровать слова одного из пациентов Сэдлера, который иногда впадал в транс и начинал говорить о происхождении человечества и его месте во Вселенной. В итоге «Форум» постановил, что пациент передаёт сообщения от коллектива духов под названием «Серафим прогресса и сверхчеловеческое планетарное правительство Урантии»: по их мнению, это были некие обитатели космоса, которые исследуют Вселенную и разные миры. Члены «Форума» опубликовали результаты своих «исследований» в книге «Урантия», объемом 2097 страниц. Кратко изложить её очень трудно, лишь отметить, что в ней причудливо сошлись элементы земной науки, философии и религии (в большинстве своём иудеохристианских направлений). Уилкинс всюду носил с собой том «Урантии» и заявлял, что это его священная книга[44]. Позже он связывал свои духовные искания с карьерой полярного исследователя, и Фройхен, хоть сам был и агностик, наверняка одобрил бы эту связь. «Те из нас, кто побывал на дальнем краю Земли, не могут не чувствовать Бога, – говорил Уилкинс. – Когда люди в одиночестве шагают через пустынные приполярные просторы, у них масса времени на размышление. И в этих краях мы чувствуем, как велик Бог».
31 августа Фройхен и его спутники встретились в аэропорту Айдлуайлд неподалёку от Нью-Йорка. Балхен, Макмиллан и Уилкинс приготовились к экстремально низким температурам: они все были одеты в тёплые куртки и везли с собой в багаже дополнительную одежду. Уилкинс щеголял по-мультяшному необъятными белыми сапогами, похожими на воздушные шары, которые сам сконструировал для мороза. Фройхен же подошёл к путешествию как минималист и взял с собой только лёгкий рюкзак: долго собираться и продумывать путешествие было не в его правилах. Остальные дразнили его, шутили, что в таком крохотном рюкзачке едва поместится «одна рубашка и один носок», не больше. Макмиллан наверняка вспоминал, как Фройхен повёл его через залив Мелвилл, не прихватив даже компаса: можно извинить его удивление, что Фройхен умудрился прожить такую долгую жизнь.
Перед взлётом Фройхен отвёл себе минуту, чтобы написать письмо своей внучке Наваране, которую назвали в честь его любимой жены. Он писал внучке каждую неделю, но на сей раз выпал особенный случай, потому что у Навараны был день рождения. После Фройхен выпил чашку горячего шоколада, как всегда делал, чтобы отпраздновать дни рождения и другие памятные даты. Когда остальные исследователи и Томас дождались его, все погрузились в самолёт.
2 сентября путешественники прибыли в Анкоридж, Аляска, приземлившись на военной авиабазе Эльмендорф. Навстречу им высыпала толпа желающих получить автограф Фройхена (то же самое случилось во время пересадки в Сиэтле). Его знали в основном по победе в «Вопросе на 64 тысячи долларов» – не по Датской экспедиции, не по путешествию вместе с Кнудом Расмуссеном через гренландский ледяной щит, не по пятой Тулевской экспедиции или ещё каким-либо его исследовательским или писательским достижениям. Однако Фройхен всё равно не возражал: он стоял в гуще толпы, как звезда на красной дорожке, жизнерадостно раздавал автографы и болтал с поклонниками.
На Аляске деревья начали покрываться багрянцем: кончалось лето. Фройхену нравилась эта пора, когда так красиво лился солнечный свет. Он сказал Балхену, что ему не терпится увидеть, как этот особенный осенний свет играет на полярном льду. Макмиллан согласно кивнул.
Путешественники собирались переночевать на базе в офицерских комнатах, расположенных в здании, которое прозвали «Шато». У входа их встретили несколько служащих, одетых в форму, и предложили поднять багаж в комнаты. Фройхен оказался единственным, кто не принял этой любезности. Рюкзак его был совсем небольшой, и странно было давать кому-то ещё нести его.
Под ногами путешественников скрипели ступеньки. Они были удивительно крутые, и Фройхен запыхался: ещё одно напоминание, что он стареет. Фройхен остановился перевести дух и сказал Балхену и Томасу, что скоро вернётся. Те кивнули, и Фройхен заковылял по коридору к себе в комнату. Только что перевалило за половину шестого. Солнце склонялось к горизонту, заливая землю ещё одним особенным светом – тем, что предвещает лиловые сумерки. Несомненно, Фройхен залюбовался этим светом, войдя в комнату. Ведь это было последнее, что он увидел, прежде чем грудь его неожиданно стеснило.
Внизу Балхен и Томас услышали приглушённый звук падения. Бросившись вверх по скрипучей лестнице и ворвавшись в комнату Фройхена, они нашли своего друга распростёртым на полу, протез его неуклюже торчал из штанины. Он лежал неподвижно. С ним случился обширный сердечный приступ, и он скончался на месте. Рядом с ним на полу валялся его крохотный рюкзак, над которым все потешались по дороге сюда. Такой маленький рюкзак для такого большого путешествия! Но теперь казалось, что иначе и быть не могло: Фройхен всюду ездил налегке и сейчас пустился в путь, для которого багаж не нужен. Он был неутомимым странником – и теперь отправился за горизонт этой жизни, в жизнь следующую.