Эпилог
После смерти Фройхена прах его развеяли над Туле. Это кажется правильным: Фройхен всегда дорожил Туле, где стал тем человеком, каким его узнал мир. Теперь он навсегда останется здесь – однако кажется, что на самом деле ветер подхватил его прах и понёс над водой, дальше путешествовать по планете. О его смерти объявили газеты по всему миру, и после многочисленных слухов о его кончине, которые иногда всплывали в разные периоды его жизни, на сей раз они не лгали. В американских некрологах говорилось, что Фройхен, победитель на программе «Вопрос на 64 тысячи долларов», был, оказывается, ещё и полярным исследователем. Подобный выбор слов напоминает, что слава непостоянна и капризна. Со временем Фройхен ушёл из памяти и остался только в кое-каких старых вещах: в стопке пыльных книг, на пожелтевших газетных вырезках, на старом портрете маслом, который висит над камином в Клубе путешественников.
Когда я впервые увидел этот старый портрет, я почуял, что он скрывает интересную историю. Оказалось, что это мягко сказано. Я наткнулся на сотни интересных историй, в каждой – ещё по сотне ниточек, ведущих к новым, бесконечным открытиям. Пока я писал эту книгу, я сам будто отправился в путешествие, достойное Фройхена: от одной темы я переходил к другой, и всюду меня ждали сюрпризы. Это было чудесное путешествие. Однако большая его часть пришлась на пандемию коронавируса, и карантин запрещал мне странствия, о которых я писал. Границы были закрыты, ездить куда-то не рекомендовалось, и в этих обстоятельствах я явственно почувствовал, как изменился мир с времён Фройхена.
Я неизбежно стал сравнивать эти две эпохи. Следы ушедшего века ещё сохранились в наше время: старые здания, зачитанные книги, выцветшие фотографии – но живых свидетелей уже не осталось. Мы можем анализировать время, в котором жили эти люди, но не можем его почувствовать – по крайней мере, не так, как они. Во многом я радуюсь, что мне не выдалось быть современником Фройхена, со всеми тяготами, строгими общественными порядками и предубеждениями, которыми страдало его время, не говоря уже о еде! Однако я и немного завидую Фройхену: в его эпоху время шло медленнее, люди меньше отвлекались и порой относились к вещам более вдумчиво, чем мы с вами. Это всегда очень сложно – оценивать прошлое, не ударившись ни в надменное превосходство, ни в ностальгию, искажающую истину. Со времён Фройхена человеческое общество сделало несколько очень важных шагов – но трудно спорить с тем, что кое-что ценное мы потеряли по дороге. Приближается середина XXI века, аналоговая жизнь уступает место цифровой, мир разделён на враждующие лагеря, нам угрожают авторитаризм и хищнические социальные сети, которым выгодно сеять раздор – независимо от наших политических убеждений. Работая над этой книгой, я порой задавался вопросом, как понравилось бы Фройхену в современности. Чем он восхищался бы – и что бы осудил? Что сказал бы он о нас самих, если бы прошёлся по нашим улицам, заглянул в школы, прочитал бы газеты?
Горький опыт научил Фройхена, что будущее порой кажется мрачным (например, если у вас гниёт нога), но пока мы живы, в нашей власти изменить его. Фройхен верил, что судьба его в его руках, что он волен жить так, как захочет. За свою жизнь он повидал немало бед и горестей: две мировых войны, тяжёлые последствия столкновения культур, ад голливудского кинопроизводства. Он жил в мире, который висел на волоске, но не сдавался – и помогал не сдаваться своим ближним. Он преодолевал раздоры, ставил себя на место другого и выходил из своего информационного пузыря, чтобы посмотреть на реальный мир. И тот, кто пожимал руку Петеру Фройхену, – знал, что встретил настоящего человека.
Благодарности
В одиночку книги не пишутся. Ни одному писателю не обойтись без тех терпеливых и великодушных людей, которые будут давать ему интервью, знакомить с нужными людьми, помогать находить информацию и читать ранние черновики. В особенности я благодарен Янни Андреассен из Института Арктики в Копенгагене: она не только написала собственную прекрасную книгу о Фройхене, но и любезно поддерживала со мной многолетнюю переписку и отвечала на мои многочисленные вопросы об этом человеке. Кроме неё, мне очень помогли другие сотрудники Института Арктики: Стиг С. Расмуссен, Бент Нильсен и Йорген Тронхейм. Также приношу благодарности родственникам Фройхена, которые поделились со мной сведениями и замечаниями: это Лотте Йепперсен, племянница Фройхена; Наварана Фройхен, его внучка; Петер Иттинуар Фройхен, его внук; и Мэгги Путулик, его праправнучка. Во время моих исследований я выяснил, что у многих исследователей есть современные фан-клубы, полные очаровательных, отзывчивых людей. Я очень радовался энтузиазму (и визуальным источникам) Отто Палудана, президента Датского общества Петера Фройхена. Также хочу специально поблагодарить членов фонда Уилкинса в Австралии: Нину Беллерсхейм, Стивена Картью и Филипа ван Дюэрена (также благодарю Саймона Нашта, автора превосходной книги об Уилкинсе «Последний исследователь», за то, что познакомил нас). Приношу благодарность людям, которые дали мне полезные контакты и ресурсы: Лизу Смит из Приполярного совета инуитов; Арнака Грова и Кеннета Педерсена из Университета Гренландии; Шона Джустини из колледжа Арктики в Нунавуте; а также Уильяма В. Цукера за помощь с переводом. Бен Кунц из Университета Аляски (кампус Кускоквим) не только прочёл первый черновик этой книги и оставил массу полезных замечаний, но и помог мне встретиться с Корделией Кикниак Келли. Корделия очень много знала о Петере Фройхене и подсказала мне множество любопытных фактов, которые чрезвычайно обогатили несколько глав моей книги. Во время поисков я наткнулся на труды Дэвида Уэлки, профессора истории в Университете Центрального Арканзаса. Дэйв написал не только потрясающую книгу о полярных исследованиях («В жалком и опасном положении», об экспедиции Макмиллана), но и несколько замечательных книг о золотом веке Голливуда. Я понял, что непременно нужно с ним связаться, и, когда мы закончили наш первый разговор по телефону, я почувствовал, что обрёл нового друга. Его замечания к моей первой рукописи бесценны. Примерно так же я познакомился с Кенном Харпером, который написал книгу «Миник. Эскимос в Нью-Йорке»: это прекрасное чтение для тихого вечера у камина. Кенн 20 лет изучает историю Арктики, он оказался настоящим кладезем знаний и внимательным читателем. Когда мы только встретились, он начал разговор с таких слов: «Ну что, Фройхеном занимаетесь?» Также я благодарен моему другу Остину Консидину, блестящему писателю и редактору, который тоже любезно прочёл мою книгу. Далее благодарю других людей, которые читали и выслушивали меня: Малькольма Брукса, Эрика Броксмейера, Питера Митенбулера, Мэтта Райана и Райана Сталя.
Большую ли роль в моём труде сыграло везение? Да. Очень большую. Мне повезло, что мой агент – Хезер Шрёдер. Если бы не она, этой книги бы не существовало. Также она очень помогла мне, читая мои черновики и давая полезнейшие советы. Повезло мне и в том, что редакторами моими стали такие вдумчивые люди, как Александр Литтлфилд, Джессика Вестуто, и Энджи Леджервуд, и Карен Ричардсон, не упускающая ни одной детали. Спасибо вам за ваш энтузиазм и внимательность. Также хотел бы поблагодарить выпускающего редактора Дэвида Палмера и дизайнера обложки Брайана Мура. Одно удовольствие работать с такими способными и талантливыми людьми.
Однако больше всего я благодарен своим родным. Полагаю, вы узнаете себя в этих словах, но отдельно я хочу поблагодарить своих родителей, Джека и Карлет, за то, что я появился на свет, и моих тестя и тёщу Дэйва и Пэт, за то, что появилась на свет моя жена Лорен. Я, может, и зарабатываю себе на жизнь тем, что складываю слова в предложения, но мне очень трудно выразить, как я благодарен своей жене за любовь и поддержку. И наконец, Майло: ты – моё самое большое приключение.
Примечание об источниках
Книгу эту питают самые разные источники: письма, дневники и другие частные документы, а также правительственные архивы, газеты, журналы и журнальные статьи, кинохроника, интервью, фотографии, мемуары и, конечно, самые разные книги. К некоторым фразам в конце книги приведены примечания и указаны материалы, относящиеся к теме. Избранная библиография включает в основном книги и статьи в журналах, хотя некоторые источники также указаны и в концевых сносках. Из всех источников самый ценный – это, конечно, записки Фройхена. Он оставил после себя обширные мемуары, опубликованные и неопубликованные, которые насчитывают тысячи страниц, а также дневники, письма, статьи и книги. Всё это помогло так живо воссоздать сцены его жизни, как если бы я писал о нём роман: в них содержатся и звуки, и запахи, и даже эмоции. Повезло мне и в том, что большинство коллег-исследователей Фройхена также были плодовитые писатели и оставили свои собственные дневники, статьи и книги, где я нашёл дополнительные детали (и смог сверить события). Некоторые из этих материалов написаны были по горячим следам недавних событий, а иные – через много лет, когда память уже подводила или требовала защиты репутация. И всё же удивительно было обнаружить, как часто эти источники говорят об одном и том же, хоть иногда и расходятся в деталях (в примечаниях я это указываю, если это имеет значение). Самое крупное белое пятно, с которым мне пришлось столкнуться, – это острый недостаток личных свидетельств от инуитов, которые редко вели записи (этот грустный факт не раз повторяли мне учёные). Чтобы включить в книгу их точку зрения, насколько это возможно, я сверялся с записями исследователей, антропологов и других учёных, которые имели с ними прямой контакт. Интерес к истории полярных исследований не угасает, поэтому на эту тему можно найти массу материалов. Многие историки, работая над своими книгами, перелопатили этот материал до меня, и некоторые по моей просьбе указали мне на дополнительные источники, а также любезно помогли взглянуть на них с верной точки зрения. Не обошёлся я бы и без помощи отзывчивых работников архив