– И я согласна. Мужик обязан вкалывать, – согласилась Лариса.
– На Востоке мужики не работают, – проинформировала Марина. – У них другой менталитет.
– А у нас прямо изработались. С ног валятся, – тихо заметила Надежда, которая все это время украшала веточками зелени все, что было разложено в тарелках и блюдах, стоявших на столе.
Звонок в дверь прервал дискуссию.
– Наконец-то! – взвыла Оля. – Я уже жрать хочу и выпить!
Марина кинулась в холл. Катя улыбалась. В руках у нее был букетик белых гвоздик. Она вручила каждой из подруг по цветочку.
– Девочки, – начала она, – я так рада вас видеть! Завтра выходной… Слава Богу, у меня сил больше нет. Так хочется собрать всех мальчиков и девочек и отвезти на космодром. Посадить в ракету и отправить к далеким, неизведанным мирам. Пусть летят!
– Пусть летят они, летят. И нигде не встречают преград, – красиво допела Ольга.
– Seat down please. I am glad to see you? – на английском сказала хозяйка.
– Ва-у! – заорали девчонки тоже по-английски.
Все немедленно уселись и, хитро замолчав, поглядев друг на друга, разом хлопнули в ладоши и хором в унисон: «Девишник открыт!» На блюдце крутанули лимон, который носиком показал на Ларису.
– Отлично, – сказала Марина. – Новая тамада. А то прошлый раз Олюшка так частила, что я в такси уснула.
– Ты не рассказывала, – заметила Ольга. – И что таксист?
– Был очень вежлив. Ладно, черт с ним. Начинаем!
Тамада, откупорив бутылочку, разлила по первой.
– Ну, с возвращением, с благополучным обретением нами тебя в родной юдоли. Хорошо?
– Ничего. Идет, – подтвердили все и выпили. Легонько закусили огурчиком, занюхали салфеткой.
– Ну а теперь… За нас, за девочек, за бешеный успех!
Второй тост был встречен одобрением. Уже накладывали салат, рыбку.
– По третьей, и прервемся. У меня подарочки вам, красны девицы, – грациозно изрекла Марина.
– Пусть нас не сглазят, пусть с нас не слазят! – объявила тамада. – Чтобы было кому одевать, и чтоб было кому раздевать!
Теперь все стали чокаться, поднимая задницы, и, выпив, снова закусывали. Надя встала и пошла к музыкальному центру. Музыка поплыла по гостиной. Марина ушла в другую комнату, вернулась со свертками и пакетами. Все, затаив дыхание, ждали. Началась раздача ценностей. Катя получила шкатулку с ключиком и была безнадежно счастлива. Ольге досталась немыслимая юбка, вроде цыганского лоскутного одеяла. Лариске вручили монисто и шифоновый шарф, а Надежда отхватила в виде сувенира большую кружку и бисерную шапочку с бисерными же висюльками. Но когда Марина показала внутренность кружки, веселье и радость удвоились. Там на дне стоял человечек с большой длинной пипкой, так что когда надо было испить из этого сосуда, то губами ты обязательно касался детородного органа. Все, отликовав и отблагодарив, снова уселись на свои застольные места.
Тамада Лариса, наполнив рюмочки, серьезно начала очередной тост:
– Во все года, во все века четвертый тост за мужика! Хоть он и царь, хоть он и Бог, но он всегда у наших ног!
– Правильно! Пусть лучше меж наших ног будет, и почаще, – сострила Ольга.
– Да, все-таки как-то странно мы живем. Черт-те как, – начала новую тему закусившая Лариса. – У нас, я говорила уже вам, в лаборатории аналитики Авдеев, он психиатр, психолог, вообще умница. Одинокий, кстати. Ну не в этом дело. Так он изучает на крысах интеллектуальные и психологические свойства. И, казалось бы, – грызун, тварь, а психика, интеллект совершенно как у людей. Это так интересно! Он, например, проводил такой эксперимент. В клеточке раскладывал еду, сажал самочек, ставил вино. И запускал самцов. И что вы думаете? Одни только насыщались, становясь, скажем, гурманами. Других интересовал только секс – это ловеласы. А каких-то не оттащить от вина. Алкаши. Ничего не надо, сразу бегут к алкогольной клетке и пьют. И никакого другого кайфа им не надо. Ни еды, ни любви.
– Надо же! – изумилась Надежда.
– Конечно, надо, – подтвердила Ольга. – Я отчего развелась с Анатолием? Ему только ее, водочку, и надо было. В любую клеточку, где водочкой пахнет, пролезал и забегал. Крысеныш!
– Ну а еще какие опыты ставил? Расскажи, интересно, – попросила Катя.
– Например, есть крысы-исследователи, – почувствовав внимание, продолжила Лариса. – У него в лаборатории огромный стол. И там различные условия для жизни созданы. Так вот, есть особи, которым эта жизнь наскучила, надоела. И они начинают прогрызать сетку, пол, чтобы вылезти и обследовать пространство вне их огороженного мира.
– О! Это их крысиные космонавты, – догадалась Оля. – Мало им того, что здесь проблем полно, дак надо еще все вокруг облазить, облетать. Здесь все засрали! Нет, и на других планетах все изгадим! Но меня другой факт удивил, – Лариса стала серьезной. – В клетке закрыта крыса, а рядом клеточка с открытым входом. Свободный доступ. Лакомства. Обе клетки соединены электропроводом, так что если в свободную вбегает животное, то своим весом давит на контакт в полу и включает электрический ток, который ударяет крысу в закрытой клетке. Та визжит, но не умирает. Там сколько-то несмертельных вольт, но очень неприятных для нее. Короче, крысы на второй, третий раз, вбегая за лакомством, понимают, что они виновники мучений их соседки… И выбегают их клетки. И уже больше туда не входят, и их никакие угощения не прельщают. Но есть отдельные особи, которые от этого приема, поняв, что они виноваты, от чужого страдания получают кайф. Он их называет «садисты». Больше того, забирают из клетки еду, а садист все равно лезет в клетку и сидит. И кайфует от того, как орет и визжит в соседней клетке такое же, как и он, существо.
– Да-а! – протянула Катя. – У меня в классе двое таких крыс. Откровенно наслаждаются, когда кто-то страдает. И изобретают, что бы еще придумать, чтобы унизить, ударить, извести, уничтожить. Зато на занятия их каждый день папочкин личный водитель привозит и увозит. И тут как-то на днях спрашиваю одного из них по предмету… Ну и ставлю ему «единицу» – ничего не знает. Ни-че-го. Идиот и хам. Так он смотрит прямо мне в глаза и громко говорит: «Хочешь, чтобы тебя отсюда выкинули? Ты здесь никто и ничто!» И у меня слезы. Хуже, чем садисты.
– Слезы! – Ольга вспыхнула. – Вот и дура! Взяла за шкирдак, и пинком под сраку из класса, к папочке!
– Да он с меня ростом, – улыбнулась Катя. – А потом что? Он в классе уважаемый юноша. Девочки все влюблены, парни заискивают, там такие возможности у папы, что… Ой, о чем ты!
– Ну все, приехали… – Марина расстроено съела оливку и вздохнула. – Не умеем мы просто друг для друга пожить. Хоть вечер. Обязательно приплетем проблемы.
– Ну а как без них? – взорвалась Ольга. – Мы не на луже сидим. И не в Анталиях загораем, етит твою маму. Она задницу намочит в соленых морях, романов накрутит, и ей хоть бы хрен по деревне и два по селу. А тут люди как крысы, крысы как люди, а дети – хуже не придумаешь. Живем-то – как в этой лаборатории, мало того что в клетушках, дак еще друг над дружкой эксперименты проводим! Опыты садистические – чтоб побольней, чтоб пострашней. В кого мы превратились-то? Вот чего ты ездишь на отдых то в Грецию, то в Египет, то в Италию? Ехала бы на Каспий, на Волгу, на Черное море…
– Скажи еще в какой-нибудь Уренгой или Биробиджан, – дополнила Марина. – А на Черном море я была. И что? Как в помойке. Пляж в мазуте, море засрано, сервис как на базаре. Отравилась в ресторане, чуть не сдохла. Лариса, ты тамада или что? Довела нас своими крысами.
Лариса взяла бутылку и наполнила фужеры.
– Чтоб подсохнуть, но не сдохнуть. Похудеть, но всех хотеть. Чтобы были деньги, силы, секс и счастье до могилы!
– Это что это такое? – вскинула белесые брови Надя.
– Только что придумала, честное слово, – призналась Лариса.
– Экспромты от природного ума, – съязвила Марина.
– А мне нравится, – в знак единения закивала Ольга. – Приживется, если не забудем. Станет нашим новым тостом. Все интересней, чем «За Родину, за Сталина». Давайте, мои разнаираспрекраснейшие герлфренды!
Хихикая, подруги выпили.
– Ну что… – потирая руки, коварно начала Марина. – Хочу, в качестве отчета о проделанном отдыхе, показать вам некий компрометирующий материал! – Она пошла к телевизору, всунула кассету в плеер и, взяв пульт, села на диване. Все кинулись к ней. Оля села на ковре, поближе к экрану. – Киноархивная хроника событий! – объявила Марина и нажала кнопку пульта.
Лариса придвинула столик с напитками поближе к дивану, наливая девочкам, которые, обнявшись, сели рядышком, в их фужеры.
– Это я в аэропорту перед вылетом, начала комментировать Марина. – Вот этот дурак ко мне в баре начал клеиться. Едет на отдых с какой-то потаскухой, а все равно чего-то еще надо. Вот она. Мы с ней потом поболтали. Раскрутила его на поездку, козла. Он оплатил ей тур, а она его там динамила по-светски, молодец. Знает, что и как.
– Чего ж хорошего-то? – спросила хмелеющая Надя.
– Ты, Надь, смотри и это… поняла? – не глядя в ее сторону, продолжила Марина. – Это я забираю камеру, поэтому изображение скачет. Так, это уже прилет… Смотри, какой аэропорт. Общий план. Ну, это неинтересно. Вот, автобус. Едем в отель. Красота какая, да? Вот внизу море, сейчас панорама откроется. Вот!
– Обалдеть, – простонала Ольга, выпустив клубы дыма. – Насладимся, матроны, чужим счастьем!
– Вот он отель. О, это я споткнулась. Из автобуса выходила.
– Это тебе и чемоданы несут? – изумилась снова Ольга.
– Ну вот, а это уже я в номере. Это балкон мой, лоджия, точнее. А видок, да? Я уже соскучилась.
– Останови, выпьем, – встала Лариса. – Я прямо аж заволновалась. Все-таки везет тебе, Мариша. Видеть все, общаться, получать радость от жизни. А я один раз была в Польше. Ничего не видела – ездили за тряпьем. Автобус и баулы… Нет, была еще в Геленджике с родителями. Два раза.
– А давайте шампанского! – предложила Катя. – Будем думать, что мы в Маришкином отеле гуляем. А потом к морю пойдем. Как будто.