Наверно, правильно, что есть на свете войны,
И хорошо, что мир на свете есть.
Иначе б не были мы памяти достойны,
И многого, чего не перечесть.
Наверно, хорошо, что перечесть нет силы
Того, что в жизни так связало нас.
И эта связь до роковой могилы
К тебе влечет, коль не пробьет мой час.
«Мы возвращаемся на прежние места…»
Мы возвращаемся на прежние места,
Поняв однажды: жизнь не состоялась…
И что судьба над нами посмеялась.
Мы возвращаемся на прежние места.
В последний раз поцеловав уста
Своей любви, прощаясь с ней навеки
И отпустив грехи, коль все мы человеки,
Мы возвращаемся на прежние места.
Нелепость всех затей, нелепость нашей славы.
Уж так случилось, жизнь, увы, проста.
Нет правых в ней, поскольку все мы правы —
Мы возвращаемся на прежние места.
«Бессмысленно трясясь в купе вагона…»
Бессмысленно трясясь в купе вагона,
Лениво глядя в грязное окно,
Я еду в никуда с того перрона,
Где мне родиться было суждено.
Мелькало за окном немало станций,
Больших и всяких, только не моих.
Я крыл километраж своих дистанций,
Не вглядываясь в лики дорогих.
И все плывет, теряя очертанья,
И серость поглощает все цвета.
И вот уже знобит от ожиданья,
Когда вокзал объявит: «Пустота».
«Мадам! Из уваженья к вам…»
А. В. в день рождения
Мадам! Из уваженья к вам
Я ваши ле́та вам не дам!
Когда их столько, я смеюсь.
Когда их столько, я боюсь.
Ваш возраст только то и значит,
Что жизни путь всего лишь начат!
«Вот опять дождем смывает окончанье лета…»
Вот опять дождем смывает окончанье лета.
Вот опять беда меня затянула вглубь.
Вот опять не взвидел я, ох, белого света.
Вот опять прошу судьбу: «Ты хоть приголубь!»
Вот опять стучат в окно слезы дождевые.
Вот опять твои я смахну рукой.
Вот опять целую я губы восковые.
Вот опять милуюсь я со своей тоской.
Только вдруг отброшу все чары и наветы.
Только вдруг плащом сброшу я беду.
Только вдруг найду один да на все ответы.
Только вдруг с судьбой своей счеты сам сведу.
Моим друзьям
Родные, милые, святые мои други!
Совсем особый сорт людских имен.
Команда на моем летящем струге,
Охрана средь враждующих племен!
Дружина ясноглазых, русопятых,
Тоскующих, мятущихся, шальных.
Лысеющих, но некогда кудлатых,
Стареющих, но вечно молодых.
Моя надежда, вера и опора,
Любовь, не проходящая вовек.
И каждый – чудо! В этом нету спора.
И чудо в том, что каждый – человек!
Басня о высоком чувстве
Однажды некий муха, он,
Вечерний сделав моцион,
Внезапно чувством был повержен,
Он в этом смысле был несдержан.
Его убила красотой
Поганка бледная под старою сосной.
Мужское чувство воспылало сразу,
В груди мушиной жар любви пылал.
Любовь слепа, он полюбил заразу.
Над здравым смыслом Гименей торжествовал.
И, очарован бледностью поганки,
Чудесной шляпкою с отравленной росой,
Не чувствуя сей роковой приманки,
Просил взаимности со страстью и слезой.
Он ей шептал: «Ты одинока, вижу.
Судьба нас бросила друг другу, может быть.
Убей Господь, тебя я не обижу!
Любовь твою хочу до смерти пить».
И, не сдержав любовного экстаза,
В желанье ощущений незнакомых,
Ему дотронуться ее хватило раза —
Теперь он, кажется, в аду для насекомых.
Из этой басни всем должно быть ясно:
В природе все продумано прекрасно.
«Кто придумал кого?..»
Кто придумал кого?
Объясните природу явленья.
Может, Бог породил нас, а может быть, люди Его?
И к кому воздевать должен руки я для разъясненья,
Чтоб в себе же самом успокоить себя самого?
Если Бог триедин,
Значит, нету Всевышнего Бога!
Непреложен закон: на земле всяк себе господин!
Среди многих дорог главной станет одна лишь дорога —
Та, которую ты в состоянье осилить один!
Ненавижу консилиумы!
Там ответственность поровну делят.
Усредняются жизни и души, сердца и умы.
Если Бог триедин, одной трети навряд ли поверят.
А безверие наше страшнее вселенской чумы.
В чем великий закон?
Что хранит в чистоте человека?
И чего так искали народы веков испокон?
Где находится нынче великая, мудрая Мекка,
Что, из века умы опьяняя, звала на поклон?
Что вопросы! На них
Не найдется готовых ответов.
Всяк живущий открытия делает сам.
Жизнь свою оплетает венками сонетов
И не верит умершим давно мудрецам.
«Улетая, летишь, но надежда вернуться живет!..»
Улетая, летишь, но надежда вернуться живет!
Возвращаясь, опять о полете беспечно мечтаешь.
И извечным покоем всю жизнь тебя небо влечет.
Только вечный покой все равно на земле обретаешь.
Сверчок
Что делать? В жизни я не новичок.
В своем углу таясь от непогоды,
Услышал я однажды, как сверчок
Свистел кому-то про свои невзгоды.
Я слов его не принимал всерьез —
Так, настроенье общим оказалось.
Но я растрогался чего-то вдруг до слез.
Вот дружба с этих пор и завязалась.
И где бы ни был я, куда б ни уезжал,
Куда б кривая жизни ни кидала,
Я знал: меня всегда в углу он ждал,
И радость тихая меня не покидала.
Какая истина в тебе, сверчок, жива?
И что заложено в твоей счастливой трели?
Навряд ли я смогу найти слова,
Чтоб мы с тобой вдвоем однажды спели.
Ты не грусти, что вместе не споем,
У нас с тобой, сверчок, одни невзгоды.
Зато, на зависть всем, с тобой вдвоем
Мы спрячемся в углу от непогоды.
«Прокрадется по лестничке шаткой…»
Е. Сафоновой
Прокрадется по лестничке шаткой,
Тихо дверь затворив за собой,
Осененная тайной догадкой
Вновь сыграть со своею судьбой.
И свечу затушив, и светильник,
В вечность глядя сквозь раму окна,
Будет слушать, как старый будильник
Ей стучит: «Ты одна, ты одна…»
И, укрывшись платком потеплее
И забыв обо всем навсегда,
Будет слушать, как в старой аллее
Тихо капает с липы вода,
Как покойно и мерно все дышит,
Ветром воду рябит на пруду.
И еще она явственно слышит:
«Я к тебе никогда не приду».
Желание
От добра добра не ищут.
Что имеешь, то цени.
Знаю, ты один из тыщи.
Да тем паче – в наши дни.
В дни, когда бесценной стала
Теплота сердец, любовь.
В дни, когда душа устала
И остыла в жилах кровь,
От отстрелов, от застоя
От героев и борьбы
Хочется душе покоя
И совсем иной судьбы.
Хочется уединиться
И глядеть на млечный путь.
Или до смерти влюбиться,
Или попросту кутнуть.
Бросить всех и в скит податься,
Или по миру с сумой.
По родным истосковаться
И быстрей спешить домой.
Хочется, хмельным от воли,
Эту волю ртом хватать.
И, как в детстве, в чистом поле
Без причины хохотать.
«Хочу, чтобы в твоем окне…»
Хочу, чтобы в твоем окне
Всегда огонь светился.
И пусть не для меня – для тех,
Кто вдруг с дороги сбился.
И пусть найдется хлеб и соль
Всем, кто тебя попросит,
Не для меня – для тех, кто боль
В глазах печальных носит.
И пусть отыщется пятак
На дальнюю дорогу.
И пусть не для меня, а так,