— Мне не стоило говорить этого… я… прости. — Она кажется кающейся.
— Заходи. Поговорим там. — Я отхожу в сторону, пропуская ее, и закрываю за ней дверь.
Теперь мы лицом к лицу в моей едва освещенной прихожей. Она прижимается к стене, руки скрещены на груди, я же прислоняюсь к противоположной стене.
— Слушай, я знаю, ты пытаешься сделать приятное, Леандро… но я твой психотерапевт. И было бы неправильно принимать твой подарок.
Уверен, часть ее гнева испарилась, но другая его половина все еще в ней, кипит под ее распаленной кожей.
Отчасти, мне снова хочется разозлить ее. Мне нравится гневающаяся Индия. Тогда она сексуальна, как сам ад.
— Я покупал его не для тебя. Я купил его для Джетта.
— А Джетт мой сын. Было бы… — рукой она проводит по своим волосам, испуская тяжелый выдох, — неэтично принимать его.
Это слово взрывается в моей голове.
— Господи Иисусе! Мне осточертело слышать это слово! Я сделал подарок, Индия. Прими его. Или нет. Мне начхать. Но прекрати бросать мне в лицо это твое этическо-психотерапевтическое дерьмо! Ты говоришь, что покупать подарок неэтично. А это лишь верхушка того неэтичного, что я хочу сделать с тобой.
Я слышу ее резкий вдох. Как будто положили мягкую ладонь на член.
Ее взгляд снова полон похоти, ее красные губы слегка раскрылись.
Боже, я хочу поцеловать ее. Трахнуть ее…
Я отхожу от стены и делаю шаг к ней.
— Прямо сейчас я хочу встать на колени, спустить твои трусики и показать тебе, насколько неэтичным может быть мой язык.
— Т-ты не можешь говорить мне такие вещи, — заикается она.
— Не могу? — Склоняю голову набок и делаю еще шаг по направлению к ней. — Итак, значит, ты не хочешь кончить от моего неэтичного языка или быть оттраханой моим неэтичным твердым членом? Потому что он твердый. Очень твердый из-за тебя… и для тебя. — Поверх пижамы я ладонью накрываю свой член.
Ее взгляд устремляется к моей руке: она наблюдает, как я себя трогаю.
— Н-нет. — Ее голос кажется слабым, неподвластным ей.
Я знаю, что она имеет в виду не это.
— Лгунья. — Еще шаг. — Ты хочешь меня так же, как и я тебя. Просто ты боишься признать это из-за той ереси, что выстроила у себя в голове.
Она молчит.
Я принимаю ее молчание за приглашение.
Делаю последний шаг и прижимаюсь к ней всем телом. Ощущать ее невероятно.
Она дрожит. И от этого я чувствую невероятную силу.
Пальцем провожу по ее щеке.
— Ты такая чертовски красивая, Индия. Eu quero você.
(Прим. пер. Eu quero você — «Я хочу тебя» на португальском).
Она закрывает глаза, и я не колеблюсь ни секунды. Беру то, чего хочу, пленяя ее рот своим.
Ее губы раскрываются мне навстречу с хриплым стоном, и я пользуюсь этим, углубляя поцелуй, проскальзывая к ее языку своим.
Она пока не касается меня, но это неважно. Она целует меня в ответ, и прямо сейчас только это имеет значение.
Рукой я обхватываю ее крошечную талию, притягивая ее к себе, и коленом скольжу между ее ног.
Она раздвигает их с рычанием, впуская меня, и руками обнимает за шею. Она целует меня, сильно. И в этот момент поцелуй становится мокрым и сумасшедшим.
Руками, хватая ее за задницу, я отрываю ее от пола, спиной прижимая к стене.
Мой твердый, как скала, член прижимается к ее жару. Я чувствую ее влажность сквозь пижамные штаны, и от этого, черт подери, слетаю с катушек.
Я целую ее бездумно, как хотел того с самой первой встречи.
Пальцами она скользит по моим волосам, хватает их и тянет, посасывая мой язык.
Не могу дождаться, когда смогу ощутить эти губы на моем члене.
На вкус она невероятная, сладкая. Но могу спорить, что ее киска еще слаще.
Мне необходимо попробовать ее. И тогда я собираюсь провести всю ночь, забурившись глубоко в нее.
— Я собираюсь трахать тебя всю ночь напролет, Индия.
Я чувствую, как ее тело застывает.
Затем:
— Стоп, — задыхается она, руками упираясь в мою грудь. — Нам нужно остановиться.
Что? Нет.
Она толкает меня в грудь, переставая обхватывать мою талию ногами, из-за чего мне не остается ничего, кроме как отпустить ее, давая опуститься на пол.
Скользя по стене, она отходит от меня, создавая между нами нежелательное расстояние.
Ее губы припухли от моего поцелуя, а помада размазана вокруг. Прическа взъерошена, а грудь вздымается от желания. Никогда не видел ничего прекраснее. И тот факт, что она уходит, когда мы еще не начали, обескураживает.
Никогда я не чувствовал себя более расстроенным от потери чего-либо.
— Индия…
— Нет, Леандро. Я доктор… психотерапевт. Я давала клятву… дерьмо. — Ее глаза наполнены слезами.
Их вид уничтожает меня.
— Индия… прошу… — Я тянусь к ней, но она отступает.
— Нет. — Она делает глубокий вдох. — Это, — она машет рукой между нами, — не может повториться… никогда.
Затем она вылетает из моего дома и забирается в машину. Игнорируя мои просьбы остаться, она уезжает прочь.
А я стою, задаваясь вопросом, если бы я не сказал ни слова, разрушив момент, пошла ли бы она до конца, позволила ли бы обладать ею?
Глава четырнадцатая
О, БОЖЕ.
Я закрываю лицо руками.
Что я наделала?
Как допустила подобное?
Но он был только из душа, весь мокрый, с потрясающим запахом и обнаженной грудью, демонстрируя небольшое количество черных волос, шесть кубиков и выразительные мышцы косого пресса!
У него косые мышцы пресса в виде буквы V!
И он говорил со мной на португальском.
Португальском!
Как мне было противиться?
На то, чтобы успокоиться, ушла вся дорога до дома, и понадобилась вся сила воли, чтобы не развернуться и не вернуться для того, чтобы он закончил то, что начал. На удивление, по возвращению домой я все еще сама не своя.
Кит знает, что со мной что-то не так.
Джетт не разговаривает со мной, потому что я сказала, что карт придется вернуть.
И я поцеловала Леандро Сильву.
Я поцеловала пациента.
Ох, Боже.
Я со стуком роняю голову на кухонный стол. Слышу мягкий смех Кита, когда он заходит на кухню.
— Вина? — спрашивает он.
— Виски, — отвечаю я.
— Ох-ох. Должно быть, все плохо, раз ты перешла на виски.
Я поднимаю голову и вижу, как он из буфета достает бутылку «Джека» «на непредвиденный случай» и два чистых стакана.
Садясь на стул напротив меня, он наливает выпивку в оба стакана и толкает один ко мне. Я поднимаю его и пью до дна, наслаждаясь ощущением жжения в горле.
Он смеется. Поднимает бутылку и наполняет мой стакан снова.
— Хочешь поговорить об этом?
Наши взгляды встречаются.
— Я в дерьме, Кит. По-крупному.
— В последний раз, когда ты так говорила, ты была беременна Джеттом, и в итоге все закончилось хорошо. — Он тычет в потолок, указывая на комнату Джетта, расположенную прямо над кухней. — Даже более чем хорошо, если не считать ухабистой дороги, которая вела к этому.
Он ссылается на отца Джетта. Единственное, за что я могу быть благодарна тому мужчине, так это за прекрасного мальчика наверху.
— Ты имеешь в виду опасный, каменистый и неровный путь?
Он мягко посмеивается.
— Слушай, что бы то ни было, Инди, оно не может быть хуже того, через что ты уже прошла. Ты знаешь, что можешь рассказать мне все. Я не осужу.
— Я поцеловала Леандро Сильву. Точнее, я позволила ему поцеловать меня, после чего поцеловала в ответ.
— И проблема в… докторе Уныние? — спрашивает он, приподнимая стакан и делая глоток.
— Нет. Ну, да. Но нет.
Черт! Дэн! Поверить не могу, что ни разу не вспомнила о нем. Это говорит только об одном. С Дэном нужно кончать.
Кит смотрит на меня очень долго, а затем в его глазах я вижу озарение.
Он медленно ставит выпивку на стол.
— Он твой пациент. — Это не вопрос.
Но я отвечаю рычанием и лбом снова упираюсь в поверхность стола.
Кит руками обхватывает мою голову. Затем поднимает ее со стола и заставляет посмотреть на него.
— Приму это как «да».
Высвобождая голову из его рук, я сажусь и спиной прижимаюсь к спинке стула. Я выдыхаю.
— Да.
Он хмурит брови, выражая беспокойство.
— Это нехорошо, Инди.
— Я знаю! — огрызаюсь я и тотчас же жалею. — Прости, — обращаюсь к нему.
Он кивает.
— Что это значит?
— Это значит, что если в Совете Медицинских Профессий узнают об этом, я потеряю лицензию на практику. А если он заявит о нарушении профессиональной этики… по меньшей мере я буду осуждена. В худшем случае… сяду за решетку.
— Леандро расскажет?
— Не думаю… но я нарушила правила. Не просто правила. Клятву как психотерапевта, Кит. Я должна рассказать Совету сама, признаться прямо сейчас.
— И потерять все, ради чего столько работала, из-за одного поцелуя с мужчиной, который был обо всем предупрежден?
— Все не так просто. — Я роняю голову на руки. — Он мне нравится… — Я приподнимаю голову, взглядом встречаясь с Китом. — Я такая же, как Пол.
В его глазах вспыхивает злость.
— У тебя нет ничего общего с этим куском дерьма. Тебе было пятнадцать, когда он начал… физические отношения с тобой. Ты была маленькой. Приемышем. Нуждающейся во внимании, уязвимой. А он был гребаным воспитателем. Ничего такого с Леандро ты не проделала. Он взрослый мужчина с положительным нажитым жизненным опытом и стабилизировавшейся карьерой.
Я медленно качаю головой.
— Может, все это и так, но если бы он был на сто процентов здоров, то я бы не лечила его.
— Никто из нас не здоров на сто процентов, Инди. И ты знаешь об этом. Ты можешь мне сказать, с чем помогаешь ему?
Я пальцем вывожу линии по деревянному столу.
— Ты же знаешь, что не могу.
— Кажется мне, ты уже нарушила правила, когда пошла к Леандро Сильве, так что если расскажешь мне, вряд ли сделаешь хуже. Я правда могу помочь.