Он смеется.
– Не нужно быть гением, чтобы понять это. Доктор Харрис говорит нам, что у нее есть одержимый Формулой-1 ребенок. Ты отводишь его посмотреть гонки по картингу. На следующий день я получаю звонок, во время которого ты спрашиваешь меня, где лучше всего купить карт. Слушай, а вообще-то, тут нужно быть гением. Черт подери, да я хорош в подобных вещах.
– Ты придурок.
– Привлекательный придурок. Заметь.
– Ты уродливый ублюдок. А теперь скажи мне, где достать гребаный карт.
– Слушай, если серьезно, уверен, что купить ее ребенку карт хорошая идея? Может, ты и хочешь ее трахнуть, но она твой психотерапевт. И это экстравагантный подарок.
– Я покупаю его не ей, а Джетту. И подарок совсем не экстравагантный.
– Сказал как настоящий ребенок богачей. Поверь мне, женщине ничто так не говорит «я хочу тебя трахнуть», как покупка ее ребенку карта стоимостью три штуки баксов.
– Слушай, ты поможешь достать мне карт или нет?
– Ты же знаешь, что помогу. Только с одним условием: можно я буду там во время доставки, чтобы увидеть ее реакцию?
Да, покупка карта – не лучшая идея.
Ненавижу, когда Райан, мать его, Каррик прав.
Хотя прямо сейчас я не могу признать, что совершил ошибку. Мне придется идти до конца.
Собираясь с силами, я отпираю и отворяю дверь.
Боже, она выглядит великолепно. Ее щеки раскраснелись от холода. Легкий ветер развевает ее волосы, от резких порывов пряди падают ей на лицо. Она смахивает их рукой.
Ее взгляд немедленно падает на мою обнаженную грудь. Зрачки расширяются, а глаза наполнены совершенно очевидной похотью.
Она хочет меня.
Мне приходится скрывать ухмылку, которая так и рвется наружу.
– Ты мокрый, – говорит она с придыханием.
Ну, я вроде как надеюсь, что и ты, детка, тоже и именно потому ты здесь.
– Я был в душе.
– Ох. Ну да… – ее взгляд все еще сосредоточен на моей груди.
И даже если бы я был счастлив позволить ей пялиться на меня хоть весь день, мне нужно знать, пришла ли она сюда из-за покупки карта, или потому, что случилось какое-то чудо, и она хочет поблагодарить меня.
Я правда-правда надеюсь на второй вариант.
– Индия, я тебе зачем-то был нужен?
Кажется, она приходит в чувство.
– О, да, был… то есть до сих пор нужен! – она поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня, и похоть сменяется гневом. – Что это значит? – она тычет мне в лицо какими-то бумагами.
Когда она в ярости, то выглядит еще красивее.
– Что значит что? – спрашиваю я, забирая бумаги и просматривая их.
Документы о доставке карта.
– Карт, Леандро. Зачем ты купил моему сыну карт?
Началось…
– Потому что Джетт сказал, что хочет в этот спорт. Собственный карт сильно упростит задачу.
Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
– Разве ты не понимаешь, что купить моему сыну карт – это ужасно неуместно?
Я скрещиваю руки на груди.
– Нет. Я не вижу здесь проблемы.
– Не видишь проблемы? – ее голос становится на пару тонов выше. – Я твой гребаный психотерапевт! Вот в чем проблема!
Я оглядываюсь вокруг, проверяя, чтобы никто ничего не слышал. Не хватало мне только распространения подробностей моей личной жизни.
– Понятно, что ты в бешенстве, но я бы предпочел, чтобы ты не орала о моей жизни на улице, – мой голос низкий и озлобленный. Теперь я вышел из себя.
На ее лице мелькает выражение вины.
– Мне не стоило говорить этого… я… прости, – она, кажется, искренне раскаивается.
– Заходи. Поговорим внутри, – я отхожу в сторону, пропуская ее, и закрываю за ней дверь.
Теперь мы лицом к лицу в моей едва освещенной прихожей. Она прижимается к стене, руки скрещены на груди, я же прислоняюсь к противоположной стене.
– Слушай, я знаю, ты пытаешься сделать приятное, Леандро… но я твой психотерапевт. И было бы неправильно принимать твой подарок.
Уверен, ее гнев немного угас, но все же она не успокоилась до конца. Возможно, мне снова хочется разозлить ее. Мне нравится гневающаяся Индия. Тогда она адски сексуальна.
– Я покупал его не для тебя. Я купил его для Джетта.
– А Джетт мой сын. Было бы… – рукой она проводит по своим волосам, испуская тяжелый выдох, – неэтично принимать его.
Это слово взрывается в моей голове.
– Господи Иисусе! Мне осточертело слышать это слово! Я сделал подарок, Индия. Прими его. Или нет. Мне начхать. Но прекрати бросать мне в лицо это твое этическо-психотерапевтическое дерьмо! Ты говоришь, что покупать подарок неэтично. А это лишь верхушка того неэтичного, что я хочу сделать с тобой.
Я слышу ее резкий вдох.
Ее взгляд снова полон похоти, красные губы слегка раскрылись.
Боже, я хочу поцеловать ее. Трахнуть ее…
Я отхожу от стены и делаю шаг к ней.
– Прямо сейчас я хочу встать на колени, спустить твои трусики и показать тебе, насколько неэтичным может быть мой язык.
– Т-ты не можешь говорить мне такие вещи, – заикается она.
– Не могу? – склоняю голову набок и делаю еще шаг по направлению к ней. – Так значит, ты не хочешь кончить от моего неэтичного языка или быть оттраханной моим неэтично твердым членом? Потому что он твердый. Очень твердый из-за тебя… и для тебя, – ладонью я накрываю свой член поверх пижамы.
Ее взгляд устремляется к моей руке: она наблюдает, как я себя трогаю.
– Н-нет, – ее голос больше ей неподвластен.
Я знаю, что она имеет в виду не это.
– Лгунья, – еще шаг. – Ты хочешь меня так же, как и я тебя. Просто ты боишься признать это из-за ереси в твоей голове.
Она молчит.
Я принимаю ее молчание за приглашение.
Делаю последний шаг и прижимаюсь к ней всем телом. Ощущать ее невероятно.
Она дрожит. И от этого я чувствую невероятную силу.
Пальцем провожу по ее щеке.
– Ты так чертовски красива, Индия. Eu quero você[5].
Она закрывает глаза, и я не колеблюсь ни секунды. Беру то, что хочу, завладевая ее ртом.
Ее губы раскрываются мне навстречу с хриплым стоном, и я пользуюсь этим, углубляя поцелуй, проскальзывая к ее языку своим.
Она пока не касается меня, но это неважно. Она целует меня в ответ, только это сейчас имеет значение. Рукой я обхватываю ее тонкую талию, притягивая ее к себе, и коленом скольжу между ног. Она раздвигает их с рычанием, впуская меня, и руками обнимает за шею. Она целует меня, сильно. И в этот момент поцелуй становится жарче. Я отрываю ее от пола, подхватывая под задницу, и прижимаю к стене. Мой твердый, как камень, член прижимается к ее жару. Я чувствую ее влажность сквозь пижамные штаны, и от этого, черт подери, слетаю с катушек. Я целую, теряя рассудок, как хотел того с самой первой встречи. Пальцами она скользит по моим волосам, хватает их и тянет, посасывая мой язык.
Не могу дождаться, когда смогу ощутить эти губы на своем члене.
На вкус она невероятная, сладкая. Но могу спорить, что ее пещерка еще слаще.
Мне необходимо попробовать ее. И тогда я проведу много часов, не выходя из нее.
– Я буду трахать тебя всю ночь напролет, Индия.
Я чувствую, как ее тело застывает.
Затем:
– Стоп, – задыхается она, руками упираясь в мою грудь. – Нам нужно остановиться.
Что? Нет.
Она толкает меня в грудь, опуская ноги с моей талии. Мне не остается ничего, кроме как помочь ей встать на пол.
Скользя по стене, она отходит от меня, увеличивая расстояние между нами.
Ее губы припухли от поцелуя, а помада размазалась. Волосы растрепаны, а грудь вздымается от частого дыхания. Никогда не видел ничего прекраснее. И тот факт, что она уходит, когда мы еще не начали, обескураживает.
Никогда я не чувствовал себя более расстроенным от потери чего-либо.
– Индия…
– Нет, Леандро. Я доктор… психотерапевт. Я давала клятву… дерьмо, – ее глаза наполнены слезами.
Их вид уничтожает меня.
– Индия… прошу… – я тянусь к ней, но она отступает.
– Нет, – она делает глубокий вдох. – Такое, – она машет рукой между нами, – не может повториться… никогда.
Затем она вылетает из моего дома и забирается в машину. Игнорируя мои просьбы остаться.
А я остаюсь один на один с вопросом: пошла бы она до конца, если бы я не разрушил все своими неаккуратными словами? Позволила бы обладать ею?
Глава четырнадцатая
Лондон, Англия
О, боже.
Я закрываю лицо руками.
Что я наделала?
Как допустила подобное?
Но он только вышел из душа, весь мокрый, от него потрясающе пахло. А его обнаженная грудь… шесть кубиков и косые мышцы пресса!
У него косые мышцы пресса в виде буквы V!
И он говорил со мной на португальском.
Португальском!
Как мне было противиться?
На то, чтобы успокоиться, ушла вся дорога до дома. Я потратила всю силу воли на то, чтобы не вернуться в его дом закончить то, что мы начали. Возвращение домой мне не особо помогло, я все еще сама не своя.
Кит знает, что со мной что-то не так.
Джетт не разговаривает со мной, потому что я запретила забирать карт.
И я поцеловала Леандро Сильву.
Я поцеловала пациента.
Ох, боже.
Я роняю голову на кухонный стол. Слышу мягкий смех Кита, когда он заходит на кухню.
– Вина? – спрашивает он.
– Виски, – отвечаю я.
– Ох-ох. Должно быть, все плохо, раз ты перешла на виски.
Я поднимаю голову и вижу, как он достает бутылку «Джека» из буфета, где всегда хранится крепкий алкоголь «на непредвиденный случай», и два чистых стакана.
Садясь на стул напротив, он наливает виски в оба стакана и пододвигает один ко мне. Я опустошаю его залпом, наслаждаясь ощущением жжения в горле.
Он смеется. Поднимает бутылку и наполняет мой стакан снова.