Словно вселенная играет со мной в гребаные игры.
У меня отобрали гонки, но подарили Индию. Заполучив гонки обратно, я потерял ее.
Хотя вряд ли можно сказать, что она была моей.
Но то, что у меня было с ней, чувства к Индии…
Я не смог с ними покончить.
Я пытался. Изо всех сил. Мне казалось, что возвращение на трассу поможет.
Не помогло.
Я выехал за пределы страны, подальше от нее. После того как в марте отправился в Мельбурн, чтобы принять участие в первой гонке сезона, дальше я просто летал с одних соревнований на другие, не возвращаясь домой, в надежде, что хоть расстояние поможет.
Не помогло.
Я думал, что связь с другой женщиной может помочь.
Не помогло.
Я понял, что с меня достаточно, когда меня целовала одна из сексуальнейших моделей, а я не ощущал ничего, кроме чувства вины, ведь мне казалось, что таким образом, целуя другую женщину, я предаю Индию.
Да, знаю, как тупо это звучит. Но все обстоит именно так.
Так что я держался от женщин подальше, даже если беспрерывно контактировал с ними.
Иногда мне приходилось говорить или позировать с женщиной, и на следующий день пресса выставляла все так, словно я с ней как минимум трахаюсь, как максимум – состою в отношениях. СМИ вторгаются в мою жизнь чрезвычайно агрессивно с того самого момента, как я вернулся. Полагаю, этого стоило ожидать.
Нездоровая часть меня надеялась, что Индия видела фотографии, где я был с другими, и они задевали ее хоть как-то.
Надеюсь, они причиняли ей боль.
Знаю, что подобные надежды делают меня ублюдком, но мне плевать.
И вот я вернулся в «Сильверстоун», и мне казалось, что, находясь с ней в одной стране, я буду чувствовать себя нормально.
Что же я делаю?
Через пару дней после возвращения я оказываюсь у нее на работе, лично передавая билеты, что обещал Джетту в прошлом году, и тайно надеюсь, что увижу Индию.
Но не увидел.
Все мои внутренние силы ушли только на то, чтобы зайти в ее офис, поэтому о встрече я не попросил – струсил. Просто оставил билеты ее секретарше и выбежал оттуда, словно напуганный цыпленок.
Боже, я долбаный неудачник.
Мне просто нужно вести себя по-мужски и увидеться с ней. Она-то, наверное, продолжила жить дальше.
От мыслей о ней с другим мужчиной у меня будто вскипает кровь. Я с яростью сжимаю кулаки и стискиваю челюсть.
Мне просто нужно увидеться с ней.
От встречи с ней мне станет либо лучше, либо хуже, если это вообще возможно. Но нужно уже сделать хоть что-то, потому что то, чем я занимался последние семь месяцев, не сработало.
Я почти уверен, что влюблен в нее.
Всегда думал, что любовь мне недоступна. Естественно, у меня были подружки, которые мне были небезразличны, но любить… даже близко такого не было. Ни разу. Пока не появилась она.
Это же что-то да значит? Я не могу быть единственным, кто чувствует это. Она должна чувствовать то же самое. Испытывать ко мне хоть что-то.
Увидев ее, я пойму, есть ли что-нибудь.
Если бы Индия думала только о чувствах, никаких преград бы не было. Нам мешали всегда только ее чертовы этические правила.
Однако я уже семь месяцев не ее пациент. Да, она говорит, что время не имеет значения, но это не так. Время дарит ясность и перспективы. Я только надеюсь, что она свое время потратила на то, чтобы наконец-то осознать, как меня хочет.
Парню ведь разрешается надеяться, верно?
Я знаю, где она сейчас, – общается с Куином Муром. Куин в прошлом был пилотом. Эксклюзивный разговор с почитаемым пилотом Формулы-1 входит в VIP-билет. Джетт будет в восторге.
Да, я знаю их расписание. Да, я жалок.
Рано или поздно мы все равно с ней увидимся, как бы я ни пытался отсрочить это мгновение.
Отступая от экранов, я обращаюсь к Патрику, одному из моих парней:
– Вернусь через десять минут.
Затем выхожу из бокса и направляюсь к Индии.
Глава двадцатая
Нортгемптон, Англия
Мы с Джеттом в «Сильверстоуне». Приехали час назад. Как только мы приехали, то обнаружили, что VIP-билеты включают в себя встречу с каким-то пилотом в отставке (я о нем даже не слышала), прогулку по боксам, наблюдение за тренировочной сессией и ужин. Завтра мы вернемся на квалификационный заезд. В воскресенье будет гонка.
Хорошо, что я заранее забронировала номер в отеле для нас с Джеттом и уберегла нас от трехчасовых поездок туда-сюда в течение следующих трех дней. Можно расслабиться и насладиться временем с сыном, не беспокоясь о Леандро Сильве.
Вообще-то, я буду беспокоиться о нем, но самую малость.
Лишь от одной мысли о встрече с ним желудок сворачивается от нервного перевозбуждения.
Я бросаю взгляд на Джетта, пока выступающий гонщик без умолку говорит о том, чего я совсем не понимаю. Мой сын выглядит восторженным и радостным – это самое главное. Когда я рассказала ему, что Леандро прислал билеты, как и обещал, Джетт был на седьмом небе от счастья. Мне нужно сказать спасибо Леандро за них, без шуток. Может, послать ему благодарственную открытку?
Ага, и это совсем не будет выглядеть позорно, Индия.
Думаю, я увижу его на этих выходных, тогда и поблагодарю. Если же нет, то отправлю ему письмо. И я не буду чувствовать себя разбитой, если мы не увидимся!
Совершеннейшая ложь.
К счастью, выступающий закругляется.
– Итак, теперь отправляемся на ознакомительную экскурсию по боксам, – сообщает нам наш гид.
Я поднимаюсь на ноги вместе с Джеттом, и мы уходим из помещения за остальными.
И наконец я вижу его: Леандро стоит у стены, чуть впереди, в какой-то странной бейсболке, явно пытается быть незаметным. Но я его замечаю.
Когда он поднимает глаза, и наши взгляды встречаются, я чувствую, будто меня ударили в солнечное сплетение.
Видеть его по телевизору или на фото в интернете – ничто в сравнении с тем, чтобы лицезреть его во плоти; да еще и быть к нему так близко, но одновременно так далеко.
Разум заполонен образами нашей последней встречи, моментами, когда он был во мне.
– Мам, там Леандро, – Джетт вцепляется в мою руку и идет по направлению к Леандро.
Оглядываясь по сторонам, обнаруживаю, что, к счастью, никто из группы не замечает стоящего вдали пилота, все уходят, отправляясь на экскурсию по боксам.
– Привет, Джетт. – Леандро пожимает моему сыну руку. – Как дела? Развлекаешься?
– Да, все круто. Спасибо за билеты.
– Пожалуйста, – он поднимает глаза на меня, когда я становлюсь рядом с Джеттом. – Индия.
Его голос, то, как он произносит мое имя… воспоминания нахлынули вновь.
– Привет, Леандро, – улыбаюсь я, хотя мне неловко и неуютно. Находясь в непосредственной близости от него, я вся горю.
– Как ты? – спрашивает он.
– Хорошо, – я пожимаю плечом. – Кажется, ты тоже неплохо справляешься, – моих губ снова касается улыбка, и на этот раз искренняя.
– Ну да, наверное, – он снимает кепку и, проведя рукой по волосам, надевает ее обратно. Затем убирает руки в карманы гоночного костюма. – В общем-то, я просто подумал, что нужно бы повидаться с вами. – Он смотрит на Джетта, не на меня. – И еще… я хотел спросить, поужинаете ли вы со мной? – в конце предложения его взгляд устремляется на меня.
Сердце начинает биться в два раза быстрее. Я раскрываю рот, чтобы заговорить, но Джетт успевает быстрее меня.
– Конечно, поужинаем! – отвечает Джетт, сияя.
Я мягко смеюсь, обожая в эту секунду нахальство сына.
Леандро усмехается. Его взгляд проясняется, но в нем все еще таится вопрос.
Он хочет услышать согласие от меня.
– Да, мы бы с радостью поужинали с тобой. Спасибо, – говорю я спокойно, несмотря на то что внутри у меня все переворачивается.
– Я остановился в «Уитлбери Холл», – сообщает Леандро. – Там есть ресторан «Астонс», он довольно приятный. Можем поужинать там, или я могу отвезти вас в другое место.
– Мы тоже остановились в «Уитлбери Холл», так что «Астонс» – идеальный вариант, – отвечаю я.
Нам повезло, что незадолго до Гран-при номер в этом отеле еще можно было забронировать. Кажется, удача на моей стороне, раз Леандро остановился там же. От осознания меня охватывает волнение.
– Прекрасно. Тогда я забронирую столик. На семь тридцать?
– Семь тридцать идеально.
– Забрать вас из номера или…
– Встретимся в ресторане, – я улыбаюсь.
– Ладно. Тогда увидимся с вами обоими вечером, – он смотрит на Джетта, потом на меня. – Мне нужно вернуться в бокс, – большим пальцем руки он указывает себе за плечо. Затем как будто понимает что-то. Он снова переводит глаза на меня и жестом обводит пустое пространство вокруг нас. – Вы потеряли свою группу. Знаете, куда вам идти дальше?
Прикусывая губу, я качаю головой.
– Не беспокойтесь. Я вас провожу.
Он улыбается мне, и я практически таю. Ничего не могу с собой поделать. До ужина еще много часов, а я уже его предвкушаю и, кажется, чувствую легкое возбуждение.
Глава двадцать первая
Нортгемптон, Англия
Ладно… Будь спокоен. Это просто ужин.
И с нами будет Джетт, так что приставать к Индии я точно не буду, иначе испорчу все к чертям собачьим.
Не нужно торопить события. Нужно время.
Я знаю, она все еще хочет меня, как бы она ни пыталась сдерживаться. Я вижу это по ее глазам. По естественной реакции ее тела на меня. Но она чертовски стеснительна. Мне нужно показать ей, что наши взаимоотношения – это правильно. И я добьюсь этого мелкими последовательными шагами.
Лифт приезжает на мой этаж, я захожу внутрь и нажимаю кнопку, отправляясь в вестибюль.
Рукой провожу по рубашке. Я нервничаю до ужаса. Потею, как свинья.
Лифт останавливается. Двери разъезжаются. Передо мной стоит Индия.
Тело отзывается единственным способом, которым может, когда рядом стоит красивейшая женщина в мире. На ней черное платье длиной на несколько дюймов выше колена, демонстрирующее ее