– Скажи «пожалуйста».
Она бросает на меня взгляд.
Я ухмыляюсь.
– Пожалуйста, отымей меня, – произносит она сквозь стиснутые зубы.
Я вхожу в нее без промедления.
– О боже, – шепчет она.
– Иисусе, Индия… – я смотрю на нее и теряюсь. – Быть в тебе… ничего подобного я прежде не испытывал. Никогда больше не отпущу.
– Никогда, – выдавливает она, сосредоточив взгляд на мне.
Удерживая ее взгляд, я медленно выскальзываю из нее и затем резко вхожу обратно.
Очень быстро все выходит из-под контроля, и мы трахаемся, как бешеные животные: лижемся, целуемся и кусаемся. Я трахаю ее очень жестко, она же ногтями впивается в мои руки, и мне это нравится.
– Черт, Индия, скажи мне, что ты близко, потому что я собираюсь кончить.
Руками она обхватывает мою задницу. Ногтями царапает кожу, пытаясь прижать меня к себе сильнее.
– Я близко. Продолжай… так же… и я… ах, черт… кончаю! – кричит она.
Чувствуя, как она сжимается вокруг моего члена, я улетаю на небеса и кончаю вместе с ней.
– Черт… Индия! – хриплю я, ударяясь своими бедрами о ее. Этот оргазм сильнее, чем любой, который был у меня прежде.
И это не только потому, что у меня давно не было секса. Это из-за нее. С ней все ощущается иначе.
Она изменила мою жизнь. Она та самая.
Я оставляю нежный поцелуй у ее ключицы. Она обхватывает мою шею, обнимает меня и запускает пальцы в мои волосы. Я лежу так довольно долго, осыпая ее мягкими поцелуями.
Думаю, я жду, когда она передумает и оттолкнет меня, но этого не происходит.
Поднимая голову, я убираю волосы с ее лица. Смотрю на нее и наслаждаюсь тем, как она улыбается мне.
– Это было… ого-го, – ее улыбка сменяется усмешкой.
– Я бы сказал, что лучше, чем ого-го. Намного, черт подери, круче.
– Переломный момент в сексе?
– Определенно. – я снова целую ее. – Позволь мне привести все в порядок.
Покидая ее, я отправляюсь в ванную комнату, снимаю презерватив и ополаскиваюсь. Смачиваю полотенце теплой водой и возвращаюсь с ним в спальню. Она все там же, где я ее оставил.
Полотенцем провожу между ног Индии, вытирая, и наблюдаю за ней, в то время как она кажется изумленной и восхищенной.
Никто прежде не заботился о ней в такие моменты?
Это и злит меня, и радует.
Я бросаю полотенце в направлении ванной и возвращаюсь в кровать. И обнимаю ее всем телом.
– Останься на ночь, – шепчу я ей на ухо.
Она поворачивается ко мне лицом, и я кое-что замечаю в ее глазах.
Еще до того, как она начинает говорить, я знаю, что она собирается сказать.
– Я не могу.
Глава двадцать четвертая
Лондон, Англия
Я вижу, как выражение его лица меняется, как только он слышит эти слова, так что я спешу объясниться.
– Это не то, что ты подумал. Дело в Джетте. Я никогда не ночевала не дома. И сначала хочу поговорить с ним, прежде чем мы начнем оставаться друг у друга.
– То есть мы все-таки будем оставаться друг у друга? – пальцами он скользит по моей руке, в его глазах кроется желание.
– Если тебе повезет, – усмехаюсь я.
– Сейчас я чувствую себя чертовски везучим.
Моя ухмылка сменяется мягкой улыбкой.
– Я тоже.
– Но?
– Почему ты думаешь, что должно быть «но»? – хмурюсь я.
Он ложится на спину, закидывая руку за голову. Я моментально отвлекаюсь на изгиб его накаченного бицепса. У него потрясающие руки.
– Потому что я неплохо читаю тебя.
Выдыхая, я располагаю руку на его груди и ею подпираю подбородок.
– Я просто переживаю.
– Из-за чего? – он приподнимает бровь.
– Есть пара вещей… – я смотрю ему в глаза. – Переживаю, что Джетт привяжется к тебе, – я прикусываю нижнюю губу.
– Разве это плохо? Почему? – теперь хмурится он.
– Потому что если по какой-то причине между нами ничего не выйдет, потом ему может быть больно. Поэтому я никогда не знакомила его с мужчинами, с которыми встречалась, хотя не скажу, что их было много или что мы с тобой встречаемся…
– Что нужно исправить в скорейшем времени.
Эти слова уносят мои мысли в другое русло.
– Хочешь пригласить меня на свидание? – Мои губы растягиваются в улыбке.
– Да, и очень скоро, – наклоняя голову, он целует меня в кончик носа, прежде чем обратно лечь на подушку. – Тебе нечего бояться, Индия. Я не наврежу ни Джетту, ни тебе. Обещаю. Думаю, Джетт – отличный ребенок, и не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним поближе, – он делает глубокий вдох, отчего его грудь вздымается, поднимая меня вверх. – Я прежде никогда не влюблялся, Индия, так что, поверь мне, я не воспринимаю наши отношения легкомысленно.
– Ты никогда не влюблялся? – я смеряю его скептическим взглядом. – Вообще?
– Вообще.
– Как такое возможно?
Знаю, что сама ни в кого не влюблялась до встречи с Леандро, но вокруг него было гораздо больше женщин, чем вокруг меня – мужчин. Просто не верится, что он не влюблялся ни в одну из них.
Он пожимает плечами.
– Я ждал этого. Но так и не дождался. И теперь понимаю почему.
Во рту пересыхает. Облизывая губы, я спрашиваю:
– Почему?
Его глаза темнеют от насыщенной чувственности. Указательным пальцем он проводит по моей щеке, убирая волосы за ухо.
– Потому что я ждал тебя.
Может ли сердце танцевать в груди? Потому что мое определенно так и делает.
– Я тоже ждала тебя, – опираясь на локоть, я вытягиваю руку и касаюсь его лица.
– Ты не была влюблена… в отца Джетта?
– Нет, – я сильно замотала головой. – Я была молода и наивна. Думала, что любила, но я и понятия не имела, что это за чувство на самом деле, – я смотрю на него пристально. – Теперь знаю. То, что я чувствую к тебе… Раньше я не испытывала ничего подобного. Вот почему я решилась на риск, связанный с нашими отношениями.
Пальцами он скользит по моим волосам. Притягивая мой рот к его, он запечатлевает на нем мягкий поцелуй.
– Мне нравится то, что мы друг у друга первые.
Я улыбаюсь ему в губы.
– Мне тоже, – шепчу я. – Но…
– А вот и снова это проклятое «но», – ворчит он.
Отодвигая голову так, чтобы взглянуть ему в глаза, я говорю:
– Прости, но, пока мы говорим об отце Джетта, тебе нужно знать о нем кое-что.
На его лицо ложится мрачная тень.
– Я слушаю.
Я сглатываю, чтобы утихомирить нервозность.
– Отец Джетта в тюрьме.
Это завладевает его вниманием.
– Ладно. За что он сидит?
Ощущение такое, словно мне нужно собрать все силы, чтобы сказать это, так что я сажусь. Подминаю ноги под себя и натягиваю одеяло в порыве скромности. Леандро сразу же стягивает его с меня.
– Я чувствую себя обнаженной.
– Так и есть. Но нет ничего такого, что тебе нужно было бы скрывать от меня.
Он как будто может видеть меня насквозь. Я нервно облизываю губы.
– Отец Джетта, Пол, в тюрьме за половую связь с несовершеннолетними, изнасилования и сексуальные домогательства.
Его глаза распахиваются, а черты его лица искажает гнев. Он садится и спиной прислоняется к изголовью кровати. Закрывает глаза. Челюсть напряжена, он потирает переносицу.
– Он… изнасиловал тебя?
Я рукой касаюсь его лица, жду, пока он не опускает руку и не открывает глаза.
– Он не насиловал меня. В отношении меня справедлива та часть его приговора, где говорится о сексе с несовершеннолетними, – я делаю вдох, чтобы собраться с силами. – Мне было пятнадцать, когда мы начали спать. Полу было тридцать, – я опускаю взгляд. – Когда мы с Китом были детьми, нас бросили, оставив на пороге старого завода, где нас и нашел уборщик. Киту было дано имя человека, обнаружившего нас. Мое имя дано мне в честь названия строения – «Индия Хаус». Оно в Манчестере, где мы и родились.
– Иисусе, Индия. Мне так жаль, что с тобой и Китом произошло подобное, – он обнимает меня и сильно сжимает.
– Все нормально. Я давно смирилась с этим. У меня был Кит. Он лучший брат, о котором может мечтать девушка. Но тогда о нас с Китом было сложно заботиться. Мы были озлобленными детьми, Кит более озлоблен, чем я. Он всегда влипал в неприятности, в большинстве случаев из-за того, что защищал меня. Когда я была моложе, то была скандалисткой.
– По тебе и не скажешь, – улыбается он.
– Сейчас я другая. Материнство вынуждает меняться. Я стала ответственнее. Но тогда мне было плевать на все, кроме Кита. Так что мы никогда нигде не оседали, переходя от одной приемной семьи к другой. Нас было очень сложно куда-то определить, учитывая, что мы шли в связке. Если нас пытались разделить, мы просто сбегали и возвращались друг к другу, из-за чего попытки, наконец, были прекращены. Затем мы начали взрослеть, а люди не хотели проблемных подростков. В конце концов, мы остались в приюте для проблемных детей. Мы как раз были там, когда Пол получил место одного из опекунов.
– Он был твоим опекуном? Вот же срань господня, – выдавливает он, головой ударяясь об изголовье, стискивая меня еще сильнее.
– Я была молодой и впечатлительной. Он проводил со мной довольно много времени, выслушивая меня, заставляя поверить, что на самом деле заботится обо мне. И тогда я не знала, что он обрабатывал меня. Мне было пятнадцать, и я просто хотела быть любимой. Я не осознавала, что искала этого в неправильном месте, – я сжала руку Леандро, которая все так же нежно сжимала мою. – Я спала с Полом около двух лет, когда узнала, что беременна Джеттом. Когда я пошла рассказать ему… – я втянула воздух, так как воспоминания даже сейчас имели надо мной власть, – то обнаружила его в постели с другой. Это была новенькая девочкой из приюта, в котором мы жили. Ей было четырнадцать.
Леандро издает звук, полный боли.
– Черт, Индия.
– Это паршиво, я знаю. Прости.
Он выпрямился и обхватил мое лицо руками.
– Никогда не извиняйся. Я просто злюсь, что такое произошло с тобой.
– Я тоже, но не могу жалеть, потому что по вине Пола у меня появился Джетт, – к моему удивлению, глаза наполняются слезами. Прошло очень много времени с момента, когда я плакала в последний раз. – Когда я обнаружила Пола с той девочкой, я позвонила Киту и рассказала обо всем. Он слетел с катушек. И выбил из Пола все дерьмо.