– Спасибо, Расселл, за все. И спасибо, что поставил в известность.
– Без проблем. Буду держать тебя в курсе событий… и мне правда жаль, Индия.
– Да, мне тоже.
Я вешаю трубку, прекращая разговор с Расселлом, и прислоняюсь спиной к стене, головой прижимаясь к кирпичам. Поверить не могу, что он выходит. Я всегда знала, что этот день настанет, но рассчитывала на еще несколько лет, когда Джетт будет постарше.
Как мне, черт подери, рассказать Джетту, что его отец на свободе?
Я закрываю лицо руками.
– Вот ты где! – голос Джетта пронзает мой слух.
Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть его в дверном проеме бокса.
Его счастливое выражение лица меняется, и он делает шаг ко мне, давая двери закрыться за его спиной.
– Мам, ты в порядке?
Я избавляю лицо от любых эмоций и выдавливаю яркую улыбку.
– Все хорошо.
– Кто звонил? – кивает он на телефон, который я жестко сжимаю пальцами.
– Просто пациент, – я убираю телефон обратно в карман, пытаясь расслабить напряженные мышцы тела.
Я вижу его скептический взгляд. Сейчас я не могу ему сказать. Не здесь. Мне нужно время подумать. Прийти к какому-нибудь решению.
– Как Леандро справляется? – киваю я в сторону бокса, меняя тему разговора.
Широкая улыбка освещает его лицо.
– Завтра он стартует первым.
Искренняя улыбка на краткий миг заменяет искусственную.
– Это отличные новости.
– Он завтра выиграет, ни капли не сомневаюсь.
– Само собой.
– Ты возвращаешься? Он скоро придет в бокс.
– Сейчас.
Я отталкиваюсь от стены, пытаясь стряхнуть с плеч тяжесть всепоглощающего страха.
Глава двадцать девятая
Лондон, Англия
Индия уже несколько дней как будто не со мной. До квалификации все было в порядке, но с тех пор она будто постоянно думает о чем-то другом, даже, кажется, озабочена чем-то.
И когда мы занимаемся любовью, создается впечатление, будто она вовлечена в процесс лишь отчасти, и мне это не нравится. Совсем не нравится.
Сразу после гонки в Будапеште я должен был отправиться с командой в Бельгию, но изменил планы и полетел обратно в Лондон вместе с Индией. Я не собирался оставлять ее, пока она была в таком состоянии. У меня было всего несколько дней, прежде чем нужно было улетать в Бельгию, и до того момента я был настроен выяснить, какого черта с ней происходит.
Мы прибыли домой вчера, и она пошла на работу. Не встретилась со мной, чтобы пообедать. Она, извиняясь, выдумала какую-то чушь про сильную занятость.
Сейчас я с ней в первый раз после нашего возвращения, мы у нее дома. Джетт наверху, Кит ушел на свидание, а мы с Индией смотрим фильм, но с тем же успехом я мог бы сидеть здесь один.
В общем, она сейчас со мной, и я никуда не уйду, пока она мне не скажет, что с ней такое.
– Ты собираешься рассказать мне? Или мне начинать угадывать? – слова получились несколько более грубыми, чем я рассчитывал.
Ее взгляд направлен на меня. В нем плещется гнев.
– Расскажу тебе что?
Я беру пульт и выключаю телевизор.
– Расскажешь мне, что тебя гложет.
Ее выражение лица проясняется.
– Ничего.
Да ради всего святого!
– В воскресенье я выиграл Гран-при в Венгрии.
Она смотрит на меня в смятении.
– Я знаю. Я была там.
– Физически была. Мысленно – нет. За день до этого ты стала смотреть на меня иначе. Иисусе, Индия, как-то мало у тебя было энтузиазма в связи с моей победой на первой гонке, на которой ты присутствовала после начала наших отношений, а мне ведь было важно, чтобы ты была свидетелем этой победы, и все, что я получил, это поздравления и похлопывания по плечу.
– Иисусе, прости, что не дала тебе полагающегося количества оваций! – огрызается она. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? Запихнула язык тебе в глотку? Сорвала одежду и отымела прямо здесь и сейчас? Прости, но это было бы неуместно, знаешь ли, из-за моего ребенка, который буквально в комнате над нами сейчас!
– Ты кричишь на меня? – спрашиваю я ее.
Серьезно, со мной что-то не так, потому что я невероятно завелся, когда она разозлилась. От ее разъяренного вида мой член становится твердым, как сталь. Ну, почти все, что она делает, заставляется мой член твердеть, но ее гнев определенно мой афродизиак.
– Очень, мать твою, похоже на это, не так ли? – она хмурит брови.
Она – чистый секс во плоти.
– Я правда хочу трахнуть тебя прямо сейчас, – говорю я ей со всей серьезностью.
Она смотрит в мою сторону, ее глаза расширяются, и в них пылает огонь.
– Ты серьезно?
– Я никогда не шучу о желании трахнуть тебя.
– Иисусе! Ты правда выводишь меня из себя, – раздражается она.
Она поднимается с софы, но я ловлю ее за руку, останавливая, и тяну к себе. Она издает протестующий звук, но на самом деле не пытается встать.
– Ты правда заводишь меня, – говорю я ей.
Она смотрит на меня, выдерживая паузу.
– Я сейчас очень зла на тебя, Леандро, – бормочет она, но ее голос уже не такой злой, каким был до этого.
– Да, ну так и я тоже зол, Индия. Но все равно готов для тебя, – я скольжу руками к ее заднице.
Она щурится, уставившись на меня.
– У нас не будет секса.
– В данный момент не будет, но, как только Джетт заснет, я привяжу тебя к твоей кровати и оттрахаю до потери пульса.
От моих прикосновений она вздрагивает. Обожаю то, что она не может устоять передо мной, как и я не могу устоять перед ней.
– И если мне придется тебя пытать, чтобы вытянуть правду, лишая оргазма, тогда так тому и быть. Но я бы предпочел, чтобы ты рассказала мне, что же тебя гложет, чтобы мы могли это исправить и чтобы я мог провести время в постели, даря тебе множественные оргазмы.
Она роняет голову мне на плечо и выдыхает с грустью. От этого я взвинчиваюсь до предела.
– Поговори со мной, детка.
Она поднимает на меня взгляд. Я вижу в ее глазах страх, а потом они наполняются слезами.
Я сажусь ровно и обхватываю руками ее лицо.
– Иисусе, Индия, ты на самом деле начинаешь меня пугать.
Она бросает взгляд в направлении закрытой двери в гостиную, после чего снова смотрит на меня. Она выдыхает, затем начинает говорить приглушенным голосом:
– Пола, отца Джетта, сегодня выпустили из тюрьмы. Пока ты в субботу был на трассе, я получила звонок от Расселла, адвоката, который занимался его заключением. Делом, в котором я была главной свидетельницей. Причиной, по которой он отправился в тюрьму.
– Ты не являешься причиной того, что этот ублюдок отправился в тюрьму. Он сам тому причина.
– Пол винит меня за то, что отправился за решетку.
– Индия, он сел, потому что он педофил. У него был секс с девочками-подростками. Ты сама забеременела, когда была подростком, ради всего святого.
Она съеживается. Страдание искажает черты ее лица, и из глаз текут слезы. Из-за этого я чувствую себя тотальным мудаком.
Я вытираю ее слезы большим пальцем.
– Прости, детка. Мне не следовало этого говорить.
– Нет, ты прав. Просто, когда я слышу такое, мне кажется, что я жертва.
– Ты была жертвой, сейчас ты выжившая, – я зарываюсь рукой в ее волосы. – Ты гребаное чудо. Ты сильнейшая личность из всех, кого я знаю, Индия. Кем ты была и кем стала… большинство людей сдались бы, но не ты. Ты боролась изо всех сил, чтобы дать своему сыну наилучшую жизнь. Ты должна гордиться собой.
Ее глаза наполняются нежностью.
– Я люблю тебя, – она пальцами проводит по моим волосам.
– Я тоже люблю тебя. Очень сильно, – я приближаюсь к ней и прижимаюсь к ее губам поцелуем.
Отодвигаясь, я откидываю голову на софу.
– Пол вышел из тюрьмы, что это значит для нас?
Я вижу, что она улыбнулась, когда я сказал «нас». Затем она пожимает плечами.
– Он будет жить в Манчестере, где и жил. У него будет электронный браслет и комендантский час, так что он не сможет приехать сюда, если захочет. Но Расселл добился запретительных постановлений для меня и Джетта.
– Пол угрожал тебе?
Она опускает взгляд.
– Да. Давно. Сразу после того, как сел в тюрьму, он отправил мне письма с угрозами.
Чистая, праведная ярость зажглась внутри меня. Пусть только этот мудозвон приблизится к Индии или Джетту, и я убью его сам.
– Я найму для тебя и Джетта охрану, – как же паршиво осознавать, что скоро мне нужно будет улететь, а этот ублюдок на свободе и делает, что вздумается.
– Что? Нет, в этом нет необходимости, – она качает головой. – Не думаю, что он побеспокоит нас. Я не слышала о нем ничего с тех самых писем. И он уже давно пытался получить досрочное освобождение, сейчас же ходит на свободе и, уверена, не станет ею рисковать.
– Пол когда-нибудь просил увидеться с Джеттом?
– Нет. Думаю, он относит Джетта к причине, по которой отправился в тюрьму. Почти уверена, что ему кажется, если бы я не забеременела, то о нем никто бы ничего и не узнал.
Гнев, раздражение и беспокойство за нее и Джетта заставляют мою кровь вскипать.
– Прошу, позволь мне нанять нескольких охранников, чтобы обезопасить вас.
– Нет необходимости, Леандро, – она ладонью касается моей щеки. – Со мной все будет в порядке. Но, так и быть, нанять охрану для Джетта хорошая идея. Просто на всякий случай.
– Меня, черт подери, разрывает от того, что мне нужно отправляться в Бельгию, – вздыхаю я. – Я правда не хочу оставлять тебя. Почему бы тебе и Джетту не отправиться со мной?
– Мы не можем. Мне нужно возвращаться на работу. У меня есть пациенты, зависящие от меня. Я и так уже брала отгулы. Больше не могу, – она выдыхает немного потерянно.
– Тогда и я не отправлюсь в Бельгию.
Она смотрит на меня ошеломленно, роняя руку, что касалась моего лица.
– Нет, – она настроена решительно. – Ты должен поехать. У тебя контракт, и это важно. Это твой первый сезон после аварии.
Я обхватываю ее лицо руками.