– Я чувствую запах алкоголя. Я не занимаюсь лечением пациента, если он пьян или под кайфом на встрече, – я дергаюсь вперед, оказываясь на краю кресла, спина выпрямлена, руками хватаюсь за сиденье.
– Я не пьян и не под кайфом, – выдавливает он. Его руки сжаты так сильно, что костяшки пальцев белеют. – Если вы чувствуете от меня запах алкоголя, то потому, что я пил вчера ночью. Совершенно ясно, что выпил слишком много, ведь очнулся я в номере отеля и понял, что опоздал на встречу с вами. Так что я натянул вчерашнюю одежду, другой у меня не было, и направился сразу сюда. Я даже не принимал душ.
Я заметила.
Прикусываю язык очень сильно и почти уверена, что до крови. Выдыхаю, чтобы успокоиться.
– Вы могли позвонить и перенести встречу. В этом не было бы ничего страшного.
Кажется, мое заявление сразило его. Его лицо белеет, будто подобная мысль и не приходила ему в голову. Но через мгновение мышцы его лица вновь сильно напрягаются.
– Я не хотел пропускать сегодняшнюю встречу.
– Но опоздать на нее нормально? – мне не стоило говорить этого. Не знаю, почему сказала.
Я прочищаю горло. И меняю тактику.
– Почему вы не хотели пропускать сегодняшнюю встречу?
Его взгляд устремляется на стену за моей спиной. Мгновение он молчит. Затем смотрит на меня.
– Потому что хочу покончить с этим. Хочу стать тем, кем был раньше.
– Знаете, в том человеке, которым вы являетесь сейчас, нет ничего плохого. Если исключить механизм преодоления и наигранность, то вы тот же мужчина, каким были.
– Нет, не тот же, – его голос похож на низкое рычание. Он смотрит в сторону.
– Ладно, Леандро, если хотите измениться, стать мужчиной, каким были прежде, нужно приложить усилия. И это, – жестом я указываю на него, – не то, что я имею в виду под «усилиями».
Его темные глаза устремлены на меня. Челюсть напряжена, кажется, будто скоро у него начнут крошиться зубы.
– Я пришел, разве не так?
– Да, – я киваю. – Но с опозданием на сорок минут.
Он щурится. Затем смотрит на мои руки, в которых ничего нет.
– Разве вам не нужно делать записи или что-то типа того?
– Нет, мне не нужно делать записи. Встреча будет короткой, так как у вас осталось только двадцать минут. Я запомню все, о чем мы будем говорить. Не беспокойтесь.
Он хмурится, между его бровей пролегает складка.
– Вы не будете проводить полный часовой сеанс?
– Нет, я не могу. У меня есть другие пациенты, с которыми назначены встречи, и которым тоже нужна моя помощь.
– Ради всего святого! – рычит он. Наклоняясь вперед, он локтями упирается в бедра и пальцами погружается в черные волосы.
Я даю тишине повиснуть между нами, позволяя ему заговорить, когда он будет готов.
– У меня вчера… был плохой день, – его голос низкий, он практически шепчет.
– В каком смысле «плохой»?
Он поднимает на меня свои черные глаза, и в них я вижу целый океан боли.
– Плохой, как… я пытался сесть за руль своей машины.
– И как все прошло?
Он горько смеется.
– Никак. Я струсил, как курица. Потом вылез из машины и бейсбольной битой разбил ее к чертям собачьим.
– Как вы себя чувствовали?
– Разнося вдребезги свою машину? Пока разбивал, хорошо. А потом, после всего… чувствовал себя дерьмово, так что я пошел внутрь и разнес все свои гоночные призы.
– Уничтожение гоночных призов заставило вас почувствовать себя лучше?
– Нет.
– Почему, как вам кажется, вы сделали это: разбили машину и призы?
– Потому что не хотел постоянного напоминания о том, кем я был. И в кого превратился.
У него есть четкое осознание того, почему он ведет себя подобным образом. Это дает надежду, что восстановление пойдет успешно.
– И кто вы сейчас?
– Пустая оболочка, – его плечи опускаются. – Я неудачник, который не может встретиться лицом к лицу со своим провалом, поэтому каждый раз, когда чувствую подобное, я делаю одно и то же. Иду в бар и напиваюсь в хлам. Затем просыпаюсь в отеле в кровати с двумя женщинами и нечеткими воспоминаниями о прошлой ночи.
Я беру со стола бутылку воды, нужно срочно отвлечься, потому что новость о том, что у него был секс не с одной, а с двумя женщинами, сильно меня взволновала.
Почему меня это так задевает?
Так быть не должно. Так нельзя.
Я отметаю чувства в сторону и сажусь обратно в кресло.
– Прошу прощения. Сегодня у меня немного першит в горле, – поясняю я свой рывок к воде.
Он внимательно смотрит на меня.
– Вы не неудачник, Леандро. Вы пережили кошмарную аварию. То, что вы чувствуете, нормально.
– Я не… – он выдыхает. – Я не чувствую себя нормально. Я чувствую себя слабым, – он шепчет, его голос ломается.
Я чувствую, как меня окутывает его болью.
– Вы не слабый, Леандро. Вы человек, – мой голос звучит иначе. Я всегда смягчаю интонации для пациентов, но сейчас в моем голосе что-то еще, что я не могу определить.
Он смотрит мне в глаза, и в моей груди рождаются неожиданные чувства.
Сострадание.
Это сострадание. Я все время испытываю его к моим пациентам.
Прежде чем успеваю задать себе вопрос, быстро бросаю взгляд на часы.
Прочищая горло, я говорю:
– Мне правда жаль, что я не могу продлить наш сеанс, но также не хочу оставлять это до следующей встречи. Думаю, продолжение разговора сегодня могло бы помочь. Можете вернуться в шесть часов, чтобы мы еще поговорили? Как вам такой вариант?
Я разглядела едва мелькнувшую улыбку на его лице. Искреннюю.
– Это было бы замечательно. Спасибо.
Черт! После работы я должна была поужинать с Дэном перед его сменой в больнице. Мы оба работаем довольно много, у нас почти не было возможности увидеться вот уже две недели. Нужно позвонить ему и сказать, что у меня пациент.
– Хорошо, – я поднимаюсь с кресла и иду к двери на выход. – Итак, до встречи здесь же в шесть.
Как только он приближается ко мне, я открываю дверь, и рука Леандро случайным образом задевает меня. Вспыхнувшие искры поднимаются по моей руке с силой, которой я прежде не ощущала. У меня будто в одно мгновение выкачали весь воздух из легких.
Поднимая взгляд, вижу, что Леандро тоже смотрит на меня.
Его глаза невероятны. Бездонны. Глаза, в которых я могла бы утонуть.
Чувствую себя застигнутой врасплох.
Лицо горит, и я знаю, что щеки покраснели. Беря себя в руки, отвожу взгляд и берусь за предплечье, силясь рассеять ощущение от его прикосновения.
– Когда вы приедете, Сэйди не будет на месте. Она уйдет домой, так что сразу проходите в мой кабинет. Я буду здесь, – сохраняя профессионализм, вынуждаю себя посмотреть ему в глаза.
Я не могу прочитать его.
Он улыбается, но что значит эта улыбка, я понять не могу.
Знает ли он, как сейчас на меня подействовал?
На его щеке виднеется ямочка. И она работает на усиление его привлекательности.
Чувствую пульсацию в груди.
Ты же психотерапевт.
Я делаю шаг назад.
– Увидимся в шесть, Индия, – он разворачивается и спускается по лестнице.
Закрывая дверь, осознаю, что он впервые назвал меня по имени, и слышать, как он произносит его со своим сексуальным бразильским акцентом… в общем, давайте скажем, что ощущения у меня потрясающие.
И это нехорошо.
Совсем нехорошо.
Глава пятая
Лондон, Англия
Когда я коснулся Индии рукой, то почувствовал какое-то волнение.
Простое соприкосновение наших рук – и меня пронизывает возбуждением.
С момента аварии я не чувствовал ничего, касаясь женщины. Никакой связи. Ничегошеньки. Я трахаюсь, чтобы забыться, а не потому что хочу этих женщин.
И я почти уверен, что Индия тоже почувствовала нашу связь. Я видел, как вспыхнули ее щеки и как она рукой схватилась за место, где мы соприкоснулись.
Я волную ее.
Я не был уверен, что это так, но теперь знаю точно.
Она мне нравится. Но я не хочу все испортить, потому что и правда думаю, что она может мне помочь. После прошлой ночи я нуждаюсь в ее помощи больше, чем полагал.
Почти шесть часов, и я уже направляюсь обратно в офис Индии.
Индия. Каждый раз, как произношу ее имя, я наслаждаюсь тем, как оно звучит.
И мне нравится, как звучит ее голос, когда она произносит мое.
Интересно, как будет звучать крик, срывающийся с ее губ, когда я буду трахать ее.
Я не могу трахнуть ее.
Удерживая только что купленные в «Старбаксе» кофе и сэндвичи, я проталкиваюсь через дверь в зал ожидания у ресепшена.
Здесь пусто, как она и говорила.
Мы будем только вдвоем. Честно говоря, даже не знаю, хорошая ли это идея. Не знаю, могу ли доверять себе.
Иисусе, я взрослый мужчина. Я могу себя контролировать.
Прежде чем войти, стучусь.
Она сидит за столом, разговаривает по телефону. Улыбается мне красными губами. Я чувствую, что мой член оживает.
Тихо, парень.
Улыбка по-прежнему не сходит с ее лица, она поднимает палец, давая мне знать, что ей нужна минута.
Я киваю, кофе и сэндвичи в коробках ставлю на стол. Затем сажусь.
– Звучит замечательно. Хорошо. Увидимся позже. Люблю тебя.
«Люблю тебя»?
Она точно не замужем, кольца на пальце нет.
У нее есть парень?
Конечно, у нее есть парень. Посмотри на нее.
Повесив трубку, она встает со стула и идет туда, где сижу я. Садится напротив.
– Простите за это.
– Не беспокойтесь. Я принес кофе и пару сэндвичей на случай, если вы не успели поесть.
В ее глазах мелькает удивление, словно я первый парень, что принес ей еду.
– Я не ела. Это очень заботливо с вашей стороны, Леандро. Спасибо. Но прошу, позвольте мне возместить расходы.
Она встает, но я останавливаю ее.
– Нет. Я угощаю, – отмахиваюсь я.
Она на мгновение останавливается, после чего опускает свою попку обратно в кресло.