Джейн сначала растерянно посмотрела на нее, а потом весело рассмеялась.
— У меня и в мыслях не было подражать им. Просто мне приходилось работать на железной дороге рядом с мужчинами, и в такой одежде это было намного удобнее.
— Правда? Но можно было бы найти какой-то промежуточный вариант… — На лице Маргарет промелькнул интерес. — Железная дорога? Мне нравится, когда женщины заняты делом. А почему вы выбрали железную дорогу… — Она не договорила и покачала головой. — Впрочем, поговорим об этом попозже. Как долго вы пробудете здесь?
— Я обещала Руэлу, что пробуду здесь ровно столько, сколько это будет необходимо для Йена.
Лицо Маргарет омрачилось:
— Один Бог ведает, сколько это будет тянуться. А Гленкларену нужны свободные руки.
— Именно это сказал и Руэл.
— В самом деле? Странно.
— Ничего странного. Большинство людей все равно питают явную или тайную любовь к тем местам, где они выросли.
Маргарет с изумлением посмотрела на нее.
— Но он вырос не здесь. У Энни был маленький домик по ту сторону долины.
— Энни?
— Энни Камерон, мать Руэла. Разве вы не знаете, что он незаконнорожденный сын?
Джейн с не меньшим изумлением посмотрела на Маргарет.
— Но ведь его фамилия Макларен?
— Руэл отказывался носить другое имя, несмотря на то, что отец не признавал его. Руэл не собирался предъявлять никаких прав на Гленкларен, но ему нравилось дразнить лэйрда.
— Но Йен тоже всегда говорил… — Джейн озадаченно покачала головой. — Ничего не понимаю.
— Йен не любит упоминать имени Энни. Сколько я ни пыталась внушить ему, что его вины в том, как отец обращался с Руэлом, нет, он не слушал меня. Ему казалось, что отец отказался жениться на Энни и делал вид, что Руэл не имеет к нему никакого отношения, потому что у него был Йен. Не будь его, он бы, конечно, сделал все, чтобы Руэл унаследовал замок. Одного наследника для такого небогатого поместья более чем достаточно. А Энни не была особенно добродетельной женщиной. — Маргарет помолчала, а потом сухо добавила: — Конечно, он не придавал этому значения до тех пор, пока она не надоела ему. А сначала он был от нее просто без ума. Все думали, что Энни приворожила лэйрда. Я слышала, что она была настоящей красавицей. Руэл очень похож на нее.
— Она все еще жива?
Маргарет покачала головой.
— Она уехала в Эдинбург, когда Руэлу было около двенадцати. До нас дошли слухи, что она умерла во время эпидемии гриппа.
— Мать бросила своего сына?
— Он вполне был способен позаботиться о себе сам. — Маргарет нетерпеливо повела плечами. — Ну хватит о Руэле. Этот плут, похоже, по-прежнему приковывает к себе внимание, где бы он ни объявился. — Она встала, перенесла картошку к печи и всыпала ее в кипящий котел. — Теперь расскажите мне о китайце и о том самонадеянном типе, которые приехали с вами.
Два часа спустя Маргарет влетела в комнату Йена.
— Ты доволен своей комнатой? Тебе здесь удобно? — Она взглянула на Картаука, сидевшего неподалеку. — Вы можете пойти поискать место для своей мастерской. Джейн сказала, что вы, скорее всего, задержитесь здесь на некоторое время и вам понадобится помещение для занятий.
— Занятий? — Картаук словно пробовал слово на вкус, и оно не пришлось ему по душе. — Вы не представляете всей важности моей работы.
— Зато я имею понятие о важности своей. Выберите любое помещение, какое вам придется по нраву, только оставьте нас вдвоем.
Картаук нахмурился.
— Что другого можно ждать от такой варварской холодной страны! — И он с важным видом вышел.
Маргарет прошла к кровати и села рядом с Йеном.
— Я пригласила викария приехать в замок через три дня и обвенчать нас. Ты как раз успеешь отдохнуть от поездки и собраться с силами.
— Мы не будем венчаться.
— А как же иначе? Я так и знала, что ты будешь возражать. — Она нежно отвела прядь волос с его лба. — Я долго и терпеливо наблюдала за тем, как ты с самого детства пытался спасти Руэла от него самого. А теперь ты считаешь, что в спасении нуждаюсь я.
— С тебя хватит одной обузы. Твой отец…
— Он уже ни во что не вмешивается и тихо угасает. Ему осталось жить считанные дни.
Йен внимательно посмотрел ей в глаза.
— Ты не писала мне об этом.
— Разве ты мог помочь ему?
— Я бы сразу вернулся к тебе.
Ее лицо смягчилось:
— Я знала это.
— Поверь, я от всей души сочувствую тебе.
Маргарет неопределенно пожала плечами:
— Мне хотелось бы печалиться. Но мы-то с тобой знаем, каким неприятным мог быть мой отец. Временами я даже думала, что Господь Бог устал от его притворства и дал ему наконец настоящий повод не вставать с постели. — Она с усилием улыбнулась. — Такие греховные мысли, возможно, подтолкнут отца к тому, чтобы оттуда, с небес, направить в меня молнию.
— Никогда, — тихо сказал Йен. — Нет дочери более верной и преданной, чем ты, Маргарет.
— Он мой отец, — улыбнулась она. — Кому как не тебе знать, что долг и честь составляют единственную разницу между цивилизованным человеком и варваром. — Она сменила тему: — Кстати, о варварах. Как поживает Руэл?
— По-прежнему. — Йен выдержал паузу. — И по-другому.
— Это понятно. Но, кажется, в нем вдруг проснулось чувство ответственности. Я получила от него вчера чек на две тысячи фунтов со словами, что он вышлет больше, как только появится возможность.
Йен закрыл глаза.
— Значит, у него осталась всего тысяча фунтов на устройство своих дел. Отошли деньги обратно.
— Ни за что. Гленкларен нуждается в деньгах. И они понадобятся на лечение, — сказала Маргарет. — А Руэлу для разнообразия полезно позаботиться о ком-то.
— Он спас мою жизнь с риском для своей собственной.
— На такого рода широкие жесты он всегда был способен. Чего ему не хватало — так это внутренней дисциплины.
Йен засмеялся.
— Боже! Как я скучал по тебе, Маргарет. — Его улыбка исчезла. — Но я не позволю тебе выйти замуж за калеку. Ты уже потратила лучшую часть своей жизни, ухаживая за одним.
— А кто сказал, что ты останешься калекой?
Йен хотел что-то возразить, но она быстро перебила его:
— Сильное тело — хорошо. Но большое сердце и ум встречаются в людях гораздо реже.
— Я не смогу дать тебе детей. А ты любишь их, Маргарет. И мечтала о том, чтобы завести своих.
— Мы еще не говорили с доктором. Вполне возможно, что они могут родиться.
Он покачал головой.
— Не стоит обольщать себя надеждой.
— Многие пары бездетны. Может быть, Бог не дал бы нам детей, каким бы крепким ты ни был.
— Нет, Маргарет.
— Хорошо, я подожду выходить за тебя замуж… пока ты не сможешь сесть, чтобы мы могли совершить обряд. Это уже полшага до полного выздоровления. И ты не будешь так упрямиться.
— Этого никогда не произойдет. Мой позвоночник…
— Пройдет. Я сделаю так, что это пройдет… — Она наклонилась и быстро поцеловала его в лоб. — Теперь постарайся отдохнуть. Ты, должно быть, устал с дороги.
— Меня все утомляет.
— А теперь ты дома. И тебе будут помогать даже стены. — Она поднялась. — Сейчас еда будет готова. Я пришлю Джока, чтобы он помог тебе вымыться. Боюсь, что ты слишком горд и не позволишь мне выполнить эту работу. — Она кивнула, увидев выражение его лица. — Я так и подумала. — И направилась к двери. — Не могу понять, почему Господь Бог дал мужчинам такую власть над женщинами, хотя очевидно, что представители сильного пола начисто лишены здравого смысла.
Как только дверь захлопнулась, Маргарет закрыла глаза и прислонилась спиной к стене, позволив себе, наконец, пережить и гнев, и печаль, и отчаяние. Господи, бедный Йен!
И она тоже! Почему именно на ее долю выпали такие испытания? Разве это справедливо!
— У вас очень интересное лицо. Меня можно уговорить вылепить вашу голову.
Маргарет открыла глаза и увидела перед собой Картаука. Он стоял в нескольких ярдах от нее. Она вспыхнула, представив, что он стал свидетелем ее минутной слабости. Впрочем, похоже, он не успел ничего заметить. Золотых Дел мастер смотрел на нее оценивающим, но совершенно бесстрастным взглядом. Маргарет откашлялась.
— Кажется, я предложила вам поискать место для мастерской.
— И я нашел его. — Он не сводил с нее внимательных глаз. — Мне подойдет буфетная.
— Буфетная? — повторила она несколько ошарашенным тоном. — Но ее нельзя использовать…
— В том-то и дело, что можно. Там есть печь. Так что мне не придется ее строить. Я могу огородить очаг. — Он подошел к ней, пальцем приподнял подбородок. — Сначала я не оценил вашего лица. Но сейчас понял, что…
Она оттолкнула его руку.
— Я не стану позировать вам.
Картаук огорченно посмотрел на нее.
— Вы даже не представляете, какую честь я вам оказываю. Я отказал самой королеве Виктории…
Маргарет растерянно посмотрела на него.
— Королева просила вас…
— Нет. Я не предоставил ей такой возможности. Конечно, монархов не стоит обижать, но я твердо решил отказать ей. — Он повернулся и пошел по коридору. — А сейчас я пойду выбрасывать все эти котлы и сковородки.
Маргарет бросилась за ним.
— Не смейте этого делать!
— Почему? Они мне будут мешать.
— Вы что, сумасшедший? А как я буду кормить всех? Мне не обойтись без буфетной.
— Пища духовная намного ценнее пищи материальной. — Картаук нахмурился. — Ну хорошо. Думаю, мы сойдемся на том, что я разрешу вам пользоваться буфетной по вечерам для приготовления еды.
— Вы разрешите? — Она глубоко вздохнула и процедила сквозь зубы: — Если вы посмеете дотронуться хоть до одного котла, я завтра пущу вас на жаркое.
Картаук изучающе посмотрел на нее через плечо.
— Верю, что вы сделаете это. — Он вдруг усмехнулся. — Но боюсь, мадам, что покажусь вам жестковатым. На нежного кролика я не похож.
— Если хоть один котелок окажется не на месте… — сухо начала Маргарет.
— Хорошо, хорошо! — Он пожал плечами. — Я приметил еще одно подходящее место — в конюшне. Но вы должны помочь мне очистить его. И попросите Джока найти кирпичи для строительства моей печи.