– Тогда забудем о нем, – кивнул Грей, тщетно скрывая нетерпение. – Сомневаюсь, что он когда-нибудь появится здесь вновь.
– Ошибаешься! Клак попросил родителей помочь ему устроить салон – точнее, салун, как он выразился. Первый прием назначен на следующую пятницу. Маме предстоит составить список гостей и разослать приглашения – только самым достойным жителям округи! По правде говоря, Клак излагал свои намерения так, что приглашать следовало бы самых недостойных…
Грей коротко рассмеялся:
– Бедняга! Его можно пожалеть. Наверное, он из нуворишей. Если мы когда-нибудь встретимся, постараемся быть с ним полюбезнее.
– Бедняга? Наверное, ты имел в виду маму? Папа был так очарован причудами Клака, что предложил ему маму на роль хозяйки приема. Клак не женат.
– Значит, – на сей раз Грей сдержал смех, – посочувствовать следовало твоим отцу и матери. А теперь поговорим об Эльдоре…
– Ее визит был еще невероятнее! Боюсь, ты мне даже не поверишь!
– Я попытаюсь, – заверил Грей, расстегнул плащ и привлек Минерву к себе. – Так тебе будет теплее, – объяснил он.
– По словам Эльдоры, она счастлива, потому что наши семьи скоро породнятся, – начала Минерва.
– Вот как? – Грей поднял брови. Что задумала эта распутница? – И это все?
– Нет, что ты! Она заговорила о том, что хочет преподнести жениху особенный свадебный подарок.
– Какого черта… Зачем Эльдоре Мейквелл понадобилось говорить об этом с твоими родителями?
Минерва хихикнула – такое с ней случалось крайне редко.
Грей поцеловал ее в кончик носа и будто невзначай провел ладонью по груди. Вздох Минервы доставил ему невыразимое удовольствие.
– Рассказывай, дорогая.
– Мисс Мейквелл пожелала, чтобы папа написал ее портрет, – начала Минерва высокомерно, но не выдержала и усмехнулась: – Скоро она начнет позировать.
Грей представил себе Эльдору, позирующую Портосу Арбаклу, а затем вспомнил картины, украшающие стены Уиллинока.
– Но ведь твой отец пишет только обнаженную натуру!
– Да. – Минерве еле удалось взять себя в руки.
А вот Грей взорвался хохотом, попытался сдержать его и потерпел фиаско. Откинувшись на спинку сиденья, он подтянул меховое одеяло, чтобы приглушить звуки, пока кто-нибудь не обнаружил их убежища.
Минерва бесцеремонно толкнула его в бок.
– Немедленно прекрати! – заявила она. – Такие выходки недостойны джентльмена. Что это на тебя нашло?
– Лучше скажи, что нашло на Эльдору! Кэдзоу будет вне себя от негодования. Его хватит удар!
Минерва усмехнулась:
– Думаешь? Стало быть, джентльмены-святоши не способны оценить портреты их обнаженных невест?
– Откуда мне знать! Может, Эльдора таким образом надеется ускорить свадьбу? Бедняга Кэдзоу что-то не торопится. Наверное, опасается, что ему не пережить свадебную… – Грей вовремя прикусил язык.
– Почему ты считаешь, что портрет поможет ей приблизить свадьбу?
Грей махнул рукой:
– Не знаю. Я просто предположил, что портрет расшевелит Кэдзоу.
Грей не увидел, а скорее почувствовал, как Минерва недоуменно нахмурилась.
– Не понимаю… Ты хочешь сказать, что портрет ему понравится? – уточнила она. – Или что Кэдзоу рассердится на невесту?
– По-моему, он будет польщен, узнав, что ради него она принесла такую жертву.
– Какую жертву?
– Разделась перед незнакомым мужчиной.
– Но ведь папа художник! Он всю жизнь пишет обнаженных женщин. Однажды я даже видела, как это происходит…
– Правда? – Сие известие Грею не понравилось. – Очень странно с его стороны. Недопустимо, чтобы молодая девушка…
– Папа ни о чем не подозревал.
Грей решил не расспрашивать о подробностях.
– Итак, Эльдора пожелала получить свой портрет в костюме Евы. Забавно…
Почувствовав, как Минерва замерла, Грей обернулся к ней:
– Что случилось, дорогая?
– Ты пытаешься представить себе Эльдору без одежды? – Грей замялся. – Не отпирайся! Как тебе не стыдно! – И Минерва попыталась выбраться из-под одеяла.
– Не двигайся! – приказал Грей, подкрепляя приказ грубой силой. – Я пока не собираюсь уезжать. Значит, и ты не сдвинешься с места.
– Я сдвинусь с места, когда пожелаю. Я сейчас же ухожу домой.
– Вряд ли. Тебе давно пора понять: ты моя, и только моя. Поэтому все будет так, как я скажу.
– А если я не желаю продолжать этот разговор?
– И говорить незачем. Постараюсь убедить тебя без слов.
– Как же ты…
Грей привлек ее к себе, усадил на колени и зажал рот поцелуем. Не прерывая поцелуя, он принялся расстегивать мелкие пуговки на ее лифе. Застежка начиналась у ворота и заканчивалась на несколько дюймов ниже талии.
Не поворачивая головы, Минерва попыталась помешать ему расстегнуть платье, но силы были неравными.
Грей понимал, что место для подобного развлечения выбрано неудачно: двуколку окружал занесенный снегом лес, стояла морозная ночь, неподалеку светились огни в окнах дома Минервы. Ему явно следовало дождаться свадьбы.
Но его мужское достоинство решительно восстало и прижалось к телу Минервы. Для этого Грею было достаточно вспомнить, что их разделяет только несколько слоев ткани.
– Грей, – прошептала она, когда поцелуй наконец прекратился, – так нельзя…
– Ты права. – Ее платье было уже расстегнуто. Грей проник к ней под лиф, защищая от холода своим телом. Едва он коснулся ее полной груди, как его пронзила мысль о том, что придется сдержаться. – Ты хочешь, чтобы мы остановились?
Минерва развязала его галстук и принялась расстегивать рубашку.
Грей потянул за ленту на вороте ее нижней кофточки.
– Может, все-таки остановимся, Минерва? – Спросить-то Грей спросил, но ведь именно он сделал первый шаг – ему и решать, как поступить дальше.
Молча и сосредоточенно Минерва расстегнула его рубашку. Теперь она осторожно исследовала подушечками пальцев волосы на его груди, вокруг сосков. Указательный палец Минервы скользнул в ямку пупка, и Грей судорожно вздрогнул. От неожиданности Минерва вскрикнула.
– Не волнуйся, – успокоил ее Грей. – Мне просто щекотно. – Он вообще не ожидал от нее решительных действий, но был не прочь продолжить урок.
– Ты совсем не такой, как я.
– И слава Богу!
– Что?
– Я хочу сказать, что наши различия только радуют меня. В том-то и дело, что мы разные. Наши тела – две половинки, Минерва. Вместе они образуют единое целое.
Какое красноречие, Фэлконер! Хорошо, что тебя больше никто не слышит!
– А мне понравится? Не думай, что я ничего не поняла. Я не ребенок, а взрослая женщина. Просто я не знаю, доставит ли мне удовольствие такое… событие.
В устах Минервы это слово прозвучало так, словно речь шла об игре – например, в крокет.
– Возможно, поначалу тебе будет неприятно, но вскоре понравится. Я обещаю.
– Да?
Пока Минерва размышляла, Грей решил подкрепить свои слова делом. Он распустил ленту, стягивающую ворот ее нижней кофточки, и приподнял грудь ладонью.
– Грей! – воскликнула Минерва с беспокойством.
Несколько минут он дразнил пальцами ее затвердевшие соски, услышав слабый стон, победно улыбнулся и возобновил натиск. Затем место пальцев заняли его губы. По напрягшемуся телу Минервы пробежала дрожь. Она изогнулась на коленях Грея, запустила руки ему в волосы и притянула голову к себе.
Грей только утвердился во мнении, что Минерва самая прелестная и желанная женщина в мире.
Он сгорал от страсти – нет, от вожделения к ней. Будь он раздет, его восставшая плоть давно нашла бы путь к заветной цели. Грею следовало бы стыдиться своей похоти, но он не чувствовал стыда.
Минерва ласкала его – везде, где только могла. Когда она просунула ладонь под брюки Грея и начала перебирать жесткие волоски, окружающие его вздыбленный жезл, Грей перепугался. Он боялся утратить власть над собой и вызвать отвращение у любимой.
Пальцы Минервы уже коснулись самых чувствительных местечек, и Грей со свистом втянул в себя воздух.
Минерва поспешно отдернула руку.
– Что такое? Тебе больно?
– Нет, не больно, – отозвался Грей и снова поцеловал ее в грудь, надеясь отвлечь от опасного занятия. – А что чувствуешь ты?
– Восторг, – задыхаясь, ответила Минерва хрипловатым голосом. – Когда мы поженимся, мы будем заниматься всем этим, когда захотим. Теперь я точно знаю.
– Непременно, любимая. – Грей дотянулся до подола ее шерстяного платья, просунул под него руку и осторожно погладил икру. – Нравится?
– Ты и прежде касался моих ног.
Грей мысленно чертыхнулся, проклиная железную логику Минервы.
– Но не так, дорогая. – Он поднялся выше колена, до самой подвязки, придерживающей чулок, а затем осторожно погладил атласную кожу бедра и улыбнулся, услышав томный вздох Минервы. – Это совсем другое дело. Ты согласна?
– Конечно!
Она прерывисто вздохнула, и Грей ощутил, как поднялась ее грудь, – зрелище, способное свести с ума любого мужчину. Ее соски давно превратились в твердые крупные бутоны, вздрагивающие от самого легкого прикосновения. Чтобы подчеркнуть полноту груди и стройность талии, Минерва не нуждалась ни в корсете, ни в других хитроумных приспособлениях. Ее груди не умещались в ладони Грея, а когда он пытался сжать их, его орудие набухало сильнее, заставляя опасаться возможных последствий.
– Поласкай меня там, – прошептала Минерва, прижимая ладонь Грея к своей груди.
– Где? – еле выдохнул он.
– Там, где все дрожит. Знаешь, где в такие минуты у женщин становится…
– Я знаю только, что иногда ты слишком любишь поболтать. – И Грей быстро закрыл ей рот поцелуем, затем прихватил зубами нижнюю губу и слегка куснул ее. Минерва выгнула спину и томно застонала.
Почувствовав, что она жаждет его ласки, он начал продвигаться выше по ее ногам, заставляя ее извиваться в попытке приблизить наслаждение. Конечно, Минерва должна все узнать, всему научиться, но не слишком быстро. Уже того, что было, хватит, чтобы она думала о нем круглые сутки. Грей надеялся таким способом сломить ее сопротивление.