– Я тоже много о вас слышала. Вы мне не нравитесь, Авилар. Из-за вас Ника держали в заложниках. Я думала, что его нет в живых. Из-за вас у меня чуть сердце не разорвалось. Назовите хоть одну причину, помешавшую мне позвать охрану и отправить вас в заключение.
В глазах Авилара читалось недоверие. Он не ожидал столкнуться с разгневанной женщиной, затаившей на него злобу, рука сама собой потянулась к оружию.
Ник вскинул пистолет:
– Даже не думай!
Авилар снова нахлобучил шляпу и поправил поля.
– Твои доводы мне понятны, Сидни. Но мы на одной стороне и хотим одного и того же – чтобы Елена была в безопасности.
Ник не был уверен, что Сидни есть дело до безопасности Елены, но решил до поры до времени признать Авилара своим союзником.
– Зачем ты здесь?
– Завтра Елену доставят в этот дом. Я освобожу ее и увезу с собой.
Ник получил иные указания на этот счет.
– Это не по плану.
До его слуха донеслись приближающиеся шаги охранников, патрулирующих территорию. Если его обнаружат беседующим с Авиларом, он точно не сможет исполнить возложенную на него миссию, и все тщательное планирование полетит коту под хвост.
Он кивнул в сторону корзины, где прятался Авилар, и они дружно нырнули в укрытие. Ник понимал, что для троих места в тени недостаточно и, если охрана подойдет поближе, их немедленно обнаружат.
– Веди нас на сеновал, – шепотом скомандовал он Сидни.
Ловкая, как кошка, она заскользила вдоль восточной стены конюшни. На углу к ней примыкал отгороженный загон для выпаса лошадей с ведущим внутрь открытым проходом. Они ждали в молчании, едва смея дышать. Охранники обогнули конюшню с противоположной стороны, где еще мгновение назад стояли Сидни, Ник и Авилар. Негромко обмениваясь замечаниями, те приближались к загону.
Единственным спасением было добраться до стойл, но для этого пришлось бы пройти мимо лошадей, что весьма рискованно. Иного пути, однако, не было.
Сидни пулей пробежала по загону и нырнула в проход. Впервые она побывала тут только этим утром и, конечно, не могла не заметить камер. Правда, двигалась она очень уверенно, как человек, прежде неоднократно бывавший на конюшне.
Ник знал: ее удивительная память визуализирует внутреннее пространство конюшни. Она безошибочно подвела их к вмонтированной в стену лестнице и первая поднялась на чердак.
Оказавшись на чердаке, все трое растянулись на деревянном полу. Тем временем внизу охранники производили обыск.
– Посмотри, что ты наделал, – сказал один из мужчин. – Всех животных переполошил.
– Говорю тебе, я что-то слышал.
Наконец охранники покинули конюшню. Сидни села и, сняв кепку, тряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам. Она послала Нику уничижительный взгляд:
– Уединились, называется.
– Это всего на одну ночь.
Авилар тоже сел и посмотрел на них:
– Повезло мне встретить вас сегодня.
– Действительно, повезло, – согласился Ник. Их встречу нельзя было запланировать, он даже не знал, когда они с Сидни сумеют выбраться из дома. – А теперь хочу дать совет, который спасет тебе жизнь. Даже не пытайся захватить Елену силой, если не хочешь, чтобы ее убили.
– Я с легкостью пробрался мимо камер слежения. С помощью своих компьютерных сигналов мы можем подавить любую электропередачу.
– Послушай меня, не нужно провоцировать перестрелку. Хуртадо скорее убьет Елену, чем позволит ей сбежать с тобой.
– У меня нет выбора. – Хотя Авилар говорил шепотом, его голос дрожал от эмоций. – Если я не заберу ее у Хуртадо, он убьет ее завтра ночью. Его план – увезти Елену дальше от родной страны, где ее очень любят. Если бы ее убили в Тикуанне, поднялась бы волна восстаний. Он убьет ее здесь и свалит вину на повстанцев. Именно поэтому у вас дома случилась перестрелка – старались изобразить присутствие тикуаннских повстанцев в США.
Рассказ Авилара казался вполне логичным, за исключением одного момента.
– Кто тебе сообщил, что я намерен вернуться домой вместе с Сидни? Откуда ты вообще узнал, где я живу?
– Я и не знал. Это люди Хуртадо организовали нападение. У них есть информатор.
Команда ЦРУ поддерживает контакты с самим Хуртадо, министром энергетики Тикуанны и главой службы безопасности. Готорн, вероятно, по два раза на дню связывается с этой страной. Значит, имеет место не просто утечка информации, а огромная брешь.
Глава 12
Сидни напрягала слух, чтобы разобрать, о чем негромко переговариваются мужчины. Лидер повстанцев смутил ее. Она с первого взгляда невзлюбила его заносчивость, столь характерную для наделенных властью мужчин. При этом он, казалось, искренне любит Елену и печется о ее безопасности. Интересно, друг им Авилар или враг?
– Не отсюда, – внушал Ник. – Не пытайся выкрасть ее из этого дома. Дождись, пока приедем в отель.
– Ты не можешь гарантировать безопасность Елены. Что помешает Хуртадо пристрелить ее и свалить вину на моих людей?
– Я этого не допущу.
– Намерения твои благородны, друг мой, но существуют силы, контролировать которые ты не властен.
Легкий акцент Авилара напомнил Сидни о Тикуанне, красивой тропической стране, угнетаемое население которой нуждалось в новом правительстве. Но справятся ли повстанцы с этой ролью лучше диктатора? Хуртадо у власти много лет и даже учредил президентские выборы, хотя никто не сомневался, что он будет править пожизненно. Он привлекал инвестиции и компании за счет разработки нефтяных месторождений и хотя бы мог обеспечить своему народу стабильность.
Перед уходом Авилар повернулся к Сидни:
– Запомни меня, Сидни.
– При всем желании не сумела бы забыть вас.
Авилар нырнул в люк и покинул конюшню. Как только он ушел, Сидни придвинулась ближе к Нику. Она хотела уединиться с ним, заняться любовью, но жажда информации победила зов плоти. Второго шанса поговорить и все разузнать может и не представиться.
– Мне нужно знать, кто в этой игре плохие парни, а кто хорошие.
– Если бы все было так просто.
– ЦРУ поддерживает Хуртадо. Готорн и ее люди из кожи вон лезут, чтобы наладить деловые связи с «Андервуд ойл».
Ник взял Сидни за руку и легонько поцеловал.
– Я на ЦРУ не работаю.
– Ты получаешь приказы из другого источника. Какого? Кому ты отправляешь сообщения?
– Это трудно объяснить.
Хотелось закричать от досады, но она принудила себя говорить тихо.
– Я понимаю, в деле замешаны иные силы, и хочу знать, какие именно и почему.
Низкий спокойный тон его голоса несколько смягчил ее.
– Мое задание заключается в обеспечении безопасности Елены Хуртадо.
Разве может в этом быть что-то плохое? Спасение жизни угнетенной женщины высоко ценилось в личном списке благородных дел Сидни. Вот только ЦРУ не на стороне Ника. Кроме того, он на дружеской ноге с Авиларом, лидером повстанцев. Она возненавидела мрачные мысли, поднявшиеся из глубин подсознания.
Политика ее никогда особо не интересовала, ей нравилось, когда ситуация ясна и представляется либо идеально белой, либо идеально черной.
– Я просто обязана задать тебе один вопрос.
– Что ж, задавай. Положим конец недоговоренности.
– Ты на правильной стороне, Ник?
– Я не предатель, Сидни.
– Конечно нет. Просто я…
– Я посвятил жизнь служению в морской пехоте США и скорее умру, чем предам свою страну.
Как она могла усомниться в нем хоть на мгновение? Он хороший человек, достойный гражданин. И все же.
– В таком случае помоги и мне понять. Ты предан Америке, хорошо. Но какова тогда позиция Готорн и ЦРУ?
– Они заблуждаются.
– Почему ты не можешь им все объяснить?
– Объяснил, если бы мог, но я не философ и не политик и не умею произносить речи. Я человек действия и поступаю так, как считаю правильным.
– Не ты ли говорил, что Авилар несет ответственность за твое похищение?
– Я говорил, что дворец подвергся атаке, и стоило предположить, что винить нужно повстанцев.
– Но Авилара ты не винишь.
– Я его никогда не видел. – Он покачал головой и отвел взгляд. – Мы уже это обсуждали, Сидни. Неужели нужно начинать все сначала?
– Кто-то схватил тебя и разлучил со мной на целых полгода. Мне нужно точно знать, кто это сделал. Я заслуживаю ответа.
– А если я не знаю, что сказать?
– Тогда найдем ответ вместе. Расскажи, что случилось, когда тебя захватили в заложники. Не пропускай ни единой мелочи.
– Меня оглушили электрошокером, надели мешок на голову, и все вокруг почернело. Очнулся я, лежа на земле. Лодыжки и запястья были связаны толстой веревкой, причем запястья не за спиной, а на груди. Я сорвал с головы мешок. Хотелось вскочить и бежать, но я едва мог пошевелиться, мышцы затекли. На то, чтобы принять сидячее положение, ушли все силы.
Раньше, рассказывая Сидни о заточении, Ник придавал случившемуся оттенок неудачной военной кампании. На этот раз все было по-другому. В его голосе слышались боль и гнев.
– Они забрали мою одежду и обувь, раздели до нижнего белья и идентификационного солдатского жетона. У меня пересохло во рту, язык распух. Не было даже слюны, чтобы облизать губы. Я пытался попросить воды, но издал лишь страшный каркающий звук. Один из мужчин сжалился надо мной и пинком послал в мою сторону пластиковую бутылку. Зубами открутив пробку, я стал пить. Никогда еще вода не имела такой чертовски приятный вкус. С тех пор никакого добра я от них не видел.
На глаза Сидни навернулись слезы гнева, она поспешно смахнула их. Ника мучили.
– Когда ты догадался, что в твоем похищении виноват Авилар?
– Я никогда не утверждал, что это он, не знал, захватили меня повстанцы или кто-то, кто работает на Хуртадо. Они хотели выведать информацию и сильно меня избивали. Впоследствии доктора сказали, что у меня двойной вывих плеча. Болело все тело, я был грязный, вонючий, голодный. Потом мои мучители смягчились, и ситуация стала налаживаться.
– С тобой был старик, которого звали Эстебан.