Оберегает ли Ник кого-то другого? Елену Хуртадо. Ради обеспечения безопасности такой роскошной женщины дюжина мужчин, включая и его, вероятно, пойдет на все. Выйдя из ванны, Сидни надела джинсы и майку, чтобы не тревожить перебинтованную руку, накинула светло-голубой кардиган. Тот, кто заботливо собрал чемодан, не подумал о косметике, поэтому Сидни пришлось довольствоваться помадой, имевшейся в сумочке. Отчаянно недоставало туши, чтобы подкрасить светлые ресницы.
Интересно, что бы ответил Ник, спроси она его о произошедшем напрямую. Чем больше Сидни размышляла, тем прочнее утверждалась в мысли, что всего-то и нужно уединиться с Ником и откровенно поговорить. Он все расскажет. Тогда из его взгляда пропадет сомнение, а она сможет раскрыть ему свое сердце.
Сидни спустилась на первый этаж. Агент Филипс вышел в столовую из кухни и устало помахал ей.
– Завтракать будете?
– Да, я бы поела.
– Тогда идите на кухню и угощайтесь. А потом доктор осмотрит вашу руку.
Других агентов видно не было, создавалось впечатление, что Филипса специально оставили присматривать за ней.
– Где Ник? – спросила она.
– На встрече с агентом Готорн и другими.
Запах божественный.
Сидни посмотрела ему в тарелку:
– Ради этого бекона не одна свинья отправилась на небеса.
– Человек имеет право время от времени лакомиться беконом, – проворчал он в ответ.
Сидни села рядом.
– Кто-нибудь называет агента Готорн Вики?
– Нет, если ему дорога собственная задница.
– Полагаю, она не хочет, чтобы я помешала важному собранию с Ником и прочими агентами, и вообще считает меня потенциальным источником проблем.
Филипс подцепил на вилку кусок бекона.
– Это точно.
– А я не позволю ей оказывать на меня давление. – Полгода Сидни только и делала, что следовала правилам, но готовность к сотрудничеству не принесла никаких плодов. – Мой дом разнесли в щепки, во дворе застрелили несколько человек. Так что и у меня есть ставки в этой игре.
Доев бекон, Филипс взял кофейную кружку.
– Что вы намерены делать?
– Сама не знаю. Мне требуется больше информации. – Запахи бекона и кофе не могли оставить ее равнодушной. Не мешает перекусить, прежде чем идти войной на ЦРУ, но дело превыше всего. – Где у них встреча?
Филипс пожал плечами:
– Если хорошенько поищете в дальнем коридоре, найдете. Не такой уж этот дом и большой.
– О чем они говорят?
– Оставьте свои волнения, Сидни. Ничего секретного не происходит.
У нее не было причин подвергать сомнению слова Филипса, ведь он всегда был с ней куда более прямолинейным, чем прочие. Если бы он не подсказал, в какой стороне офисы ЦРУ, она не обнаружила бы Ника. Подавшись вперед, она обняла его здоровой рукой:
– Спасибо вам.
На кухне Сидни встретила Делию, исполняющую обязанности повара и экономки. Завернув в салфетку кусок слоеного пирога с черникой и налив кофе в кружку, Сидни отправилась на поиски комнаты, в которой проходило совещание.
За третьей дверью обнаружился кабинет с длинным диваном, парой стульев и большим дубовым письменным столом. Ник поднялся в знак приветствия и подвел ее к стулу, придвинутому к кофейному столику.
Готорн, разумеется, запротестовала:
– Сидни, вам здесь находиться совершенно не обязательно.
– Я буду тихо себя вести.
Сегодня привычному черному костюму Готорн предпочла джинсы, белую водолазку и ворсистый жилет, придававший объема ее сухопарой фигуре.
– Скажу откровенно, – заявила она. – Вы мешаете.
– Сидни останется, – вмешался Ник. – Нам может понадобиться ее опыт, когда я буду говорить с Грегори о разработке нефтяного месторождения.
Он представил Сидни агента Джима Грегори, перед которым на полу была разложена внушительная кипа карт, графиков и документов. Он сотрудничал преимущественно с «Андервуд ойл эксплорейшн», но был знаком и с парочкой сотрудников компании «Техасский тритон».
Сидни крепко пожала ему руку.
– А мы уже встречались.
– Едва ли.
– Ваше имя мне неизвестно, но я видела вас у моего дома, когда началась перестрелка.
– Верно. Я был в составе первой группы быстрого реагирования.
Сидни с любопытством посмотрела на его бумаги:
– Я удивлена тем, сколь много материала вы принесли.
– Мы занимаемся разработками.
– Вы инженер?
– Раньше я работал бухгалтером.
В очках в роговой оправе и брюках цвета хаки Грегори и правда здорово смахивал на бухгалтера. Он, похоже, был в этой комнате единственным невооруженным человеком, за исключением Сидни, конечно. Она ободрительно улыбнулась:
– Буду рада помочь с любой информацией.
Ей стало интересно, отчего это Тикуанна вдруг сделалась столь привлекательной в плане нефтяных разработок.
– Что ж, хорошо, Ник, – вмешалась в разговор Готорн. – Мы уже обсудили в общих чертах, что вам нужно будет говорить директорам из «Андервуд ойл». Подчеркните брутальность повстанцев, особенно то, как они обошлись с вашей ногой. И не забудьте ходить с тростью, которую я вам дала.
Сидни ждала, что Ник поправит Готорн. Прошлой ночью он уверял, что поврежденная лодыжка – результат неудачной попытки к бегству, а не зверского обращения повстанцев. Ник, однако, ничего не сказал, лишь согласно кивнул.
Она засомневалась, правильно ли его вчера поняла. Он рассказывал о том, как споткнулся о сук дерева, о ядовитых лягушках. Или это она о них думала? Одурманенная болеутоляющими, плохо соображала. Да и какая разница, каким образом он повредил ногу?
Тут Сидни осенило. Возможно, Ник лжет Готорн. Но это ведь лишено смысла. Зачем бы ему понадобилось вводить в заблуждение агента ЦРУ?
Чтобы не сболтнуть лишнего и не быть вышвырнутой вон с совещания, Сидни откусила черничного пирога. Ник сидел на диване рядом с мускулистым лейтенантом Батлером, а еще один агент расположился за столом перед раскрытым портативным компьютером. Готорн шагнула к нему.
– Раз уж Сидни здесь, покажу ей фото людей, которые были убиты вчера.
Сидящий за столом агент быстро передал Готорн планшет, и она развернула его экраном к Сидни:
– Не торопитесь, смотрите внимательно.
Стерев сахарную пудру с пальцев, Сидни взяла в руки планшет и посмотрела в лицо мертвого мужчины с густыми черными волосами, по лбу которого текла кровь, глаза и рот были открыты. На горле имелась татуировка в виде паутины.
Она не страдала приступами тошноты. Будучи совсем крошкой, помогала матери-антропологу разбирать и заносить в каталог кости людей и животных, найденные на раскопках. И все же сейчас, глядя в пустые, ничего не выражающие глаза трупа, которому на момент смерти было не больше двадцати лет, встревожилась.
Она внимательно всматривалась в черты его лица, пытаясь представить, каким был этот человек три года назад, когда она приезжала в Тикуанну.
– Нет, он мне незнаком.
Готорн поменяла изображение на экране.
– А что насчет этого?
Этот мужчина был убит выстрелом в голову. Левая лобная кость черепа раздроблена. Его еще не обмыли и не подготовили для аутопсии, поэтому в волосах запеклась кровь, мозг частично вытек, местами проступали белые кости черепа. Левый глаз отсутствовал.
Сосредоточившись на четко очерченных губах и нетронутой стороне лица, Сидни сказала:
– Это Рико Суарез.
Готорн удивленно уставилась на нее:
– Вы знали его?
Сидни отвела взгляд от фотографии:
– Он был очень красивым мужчиной, который всегда безукоризненно одевался и носил много золотых украшений. Я встречала его во дворце.
– Вы, должно быть, ошиблись, – не поверила Готорн.
Агент Грегори забрал у Сидни планшет.
– Нет, она права. Это Рико. И как же я его не узнал?
– Сидни сказала, что встречалась с ним во дворце, – притворно-невинным голосом произнес Ник. – Он что же, был другом Хуртадо?
– Вероятно, в последнее время переметнулся на сторону повстанцев, – отрезала Готорн, ныряя обратно за стол. – Требуется изменение стратегии. Все свободны. Продолжим совещание позже.
Сжимая в руке кофейную кружку, Сидни вышла в коридор. Ник тут же присоединился к ней и обнял за плечи.
– Отличная работа. Иначе застряли бы в этой комнате надолго.
– Не могли бы мы пойти куда-нибудь, где будем наедине?
– Я думал, ты никогда этого не предложишь.
Глава 7
Ник вывел Сидни через кухонную дверь, направляясь к расположенной неподалеку конюшне. По причинам, которых он пока не мог ей объяснить, ему требовалось убраться подальше от конспиративного жилья, где множество камер вело наблюдение за каждым шагом.
– Хороший денек. – Он прищурился, глядя на солнце, и вдохнул полной грудью. – Достаточно тепло, так что для верховой езды нам и жакеты не понадобятся.
– Верховой езды? Мне нравится эта идея.
Заслышав воодушевление в ее голосе, он пожалел, что они не могут просто провести время вместе и расслабиться. Пока не могут.
– Нужно поторопиться.
– Я готова.
Они вошли в большие двустворчатые двери конюшни. Ник оставил Сидни на тюке сена допивать кофе, а сам пошел в загон и попросил работника фермы помочь оседлать двух лошадей, пегую и гнедую.
Ник подвел лошадей к тому месту, где ждала Сидни.
– Как твоя рука? Не будет трудно скакать верхом?
– Нисколечко.
– В противном случае ты бы мне сказала, правда?
Сидни допила кофе.
– Это всего лишь царапина. Не стоит обращать внимания, особенно если это приблизит меня к цели. Нам нужно поговорить.
– И поговорим. – Но не сейчас. И не здесь.
Прежде нужно остаться наедине, действительно наедине, убраться подальше от дома, где Ник никому не мог доверять. Ник чувствовал себя таким же заключенным, как и в Южной Америке. Пожалуй, здесь даже больше, учитывая изощренное, едва ощутимое наблюдение. Хотя он не видел многочисленных «жучков» и камер, они неустанно фиксировали каждый шаг.
Прошлой ночью Ник совершил ошибку, рассказывая Сидни об Эстебане и времени, проведенном с повстанцами. Он понял, что их разговор прослушивался, когда утром Готорн вручила ему трость и напомнила, что лодыжку он растянул вовсе не вследствие того, что споткнулся. ЦРУ хотело выставить его травму результатом пыток.