Он повел бровью, но ничего не сказал, когда я едва надкусила хлеб. Я копалась в памяти, пытаясь придумать, что бы такое сказать. Пусть даже это было бы неинтересно. Мне просто нужно было говорить. Почему-то всплыл давний разговор с Олли, и я ухватилась за него как за спасительную соломинку.
– Ты занимаешься каким-нибудь спортом?
Кэм вздрогнул, словно его застигли врасплох.
Я покраснела.
– Извини. Случайно вырвалось.
– Все нормально. – Он медленно жевал хлеб. – Когда-то занимался.
Мне стало спокойнее, оттого что он поддержал разговор.
– А каким видом спорта?
Он взял еще один рогалик.
– Я играл в футбол.
– Серьезно? – Почему все футболисты такие сексуальные? Может, это какой-то негласный закон футбола? – И какое положение ты занимал?
Кэм явно догадался, что в футболе я – полный профан, но не показал виду и подыграл мне.
– Я занимал положение нападающего, центрфорварда.
– О! – Я кивнула, как будто понимала, о чем идет речь.
На щеке Кэма промелькнула ямочка.
– Это означает, что я много забивал.
– Выходит, ты был хорошим игроком?
– Приличным. В этом деле важна скорость, поэтому приходилось много бегать.
Пожалуй, это было все, что я знала о футболе.
– Ты играл в старшей школе?
– В старшей школе, в любительской лиге, на первом курсе универа.
Я осмелилась проглотить еще одну крошку хлеба. Пока все складывалось неплохо.
– А почему бросил?
Кэм хотел было что-то сказать, но передумал. Глядя куда-то вдаль, поверх моего плеча, он долго молчал, а потом пожал плечами.
– Просто понял, что больше не хочу этим заниматься.
Я сама была виртуозом уклончивых ответов и сразу уловила знакомые интонации. А мне так хотелось копнуть глубже, узнать больше, но, в конце концов, я тоже ограничилась отговоркой, когда он расспрашивал меня о танцах. Поэтому не чувствовала себя вправе давить на него.
Его ультрамариновый взгляд остановился на мне, и, наверное, даже в приглушенном свете было видно, что мое лицо заливается краской. Господи, когда же я перестану краснеть!
Он усмехнулся, а мне захотелось запустить в него хлебом.
– Эвери…
– Кэм?
Он наклонился ко мне через стол, и маленькое пламя свечи отбросило танцующие тени на его лицо.
– Ты не должна так нервничать.
– С чего ты взял, что я нервничаю?
Вопросительный взгляд.
Я вздохнула.
– Ладно. Я нервничаю. Извини.
– Почему ты извиняешься? Не надо. Это же твое первое свидание.
– Спасибо, что напомнил, – пробормотала я.
Его губы дрогнули, как будто он хотел улыбнуться.
– В этом нет ничего плохого. То, что ты нервничаешь, вполне естественно.
– Хорошо, хоть ты спокоен.
– Это потому что я необыкновенный.
Я закатила глаза.
Он рассмеялся, и его смех был глубоким и сочным.
– Я просто хотел сказать, что тебе незачем так волноваться. Я хочу быть здесь, с тобой, Эвери. Тебе не надо стараться произвести на меня впечатление. Ты уже это сделала.
– Просто… – я покачала головой. В горле стоял ком, но я все-таки продолжила: – Просто ты такой… не знаю. Просто ты всегда знаешь, что сказать, чтобы…
– Чтобы что?
Я поправила волосы и уронила руку на колени. Рука дрожала.
– Просто ты говоришь правильные вещи.
– Это потому что я…
– Необыкновенный, – закончила я за него. – Это я уже слышала.
Кэм откинулся на спинку стула.
– Я не то хотел сказать, но рад, что ты начинаешь признавать мою исключительность.
– Тогда что ты хотел сказать?
– Что это правда, и я действительно хочу быть с тобой.
– Почему со мной?! – выпалила я и на мгновение закрыла глаза. – Ладно. Можешь не отвечать.
Тут подоспел наш заказ – слава богу! – и разговор был отложен… минуты на две.
– Я все-таки отвечу на твой вопрос, – сказал Кэм, поглядывая на меня сквозь ресницы.
Мне захотелось плюхнуться лицом в тарелку с курицей.
– Это необязательно.
– Нет, я отвечу.
Вцепившись в приборы, я сделала глубокий вдох.
– Я знаю, что задала глупый вопрос, но ты действительно необыкновенный, Кэм. Ты красивый, веселый. Ты умный. Я два месяца отказывалась от твоего приглашения. Ты мог бы пойти с кем угодно, но почему-то оказался здесь, со мной.
– Да, я с тобой.
– С девчонкой, которая ни разу не была на свидании, – добавила я, глядя ему в глаза. – Так не бывает в жизни.
– Ладно. – Он отрезал кусочек стейка. – Я здесь, с тобой, потому что хочу этого… потому что ты мне нравишься. А… дай мне закончить. Я уже говорил тебе. Ты не такая, как все – в хорошем смысле, так что убери это выражение со своего лица.
Я сощурилась.
Он усмехнулся.
– И, признаюсь, были случаи, когда, приглашая тебя на свидание, я почти не сомневался в том, что ты откажешься. Может, я иногда и дурачился, надоедая тебе своими приглашениями, но я всегда серьезно относился к тому, что хочу пойти с тобой на свидание. Ты это поняла?
Э-э… не совсем. Но я кивнула.
– Мне нравится общаться с тобой. – Он положил в рот кусочек мяса. – И, согласись, для первого свидания ты подцепила самого крутого парня.
– О боже. – Я рассмеялась. – Не могу поверить своему счастью.
Он пожал плечом.
– Так и есть. А теперь ешь свою курицу, пока я ее не съел.
Улыбаясь, я начала разделывать фаршированную тушку. Если не считать того, что я задала глупый вопрос, мое первое свидание проходило довольно мило. Кэм теперь сам руководил беседой, задавая наводящие вопросы, и я охотно отвечала. Хотя время от времени наши взгляды встречались, и тогда я забывала обо всем на свете, теряя нить разговора. Но мне было хорошо, я чувствовала себя уютно рядом с ним. А главное – не думала ни о чем, что не имело отношения к настоящему. Я просто была… здесь, и мне здесь нравилось.
Ближе к концу ужина Кэм спросил:
– Что собираешься делать на День благодарения? Поедешь домой, в Техас?
Я фыркнула.
– Нет.
Он сдвинул брови.
– Ты не поедешь домой?
Я покачала головой, доедая курицу.
– Я остаюсь здесь. А ты – домой?
– Поеду, только еще не знаю когда. – Он поднял свой бокал. – Ты что, серьезно, вообще не собираешься ехать домой? Там же будет больше недели – целых девять дней. Успеешь обернуться.
– Мои родители… путешествуют, поэтому я останусь здесь. – Собственно, это не было таким уж явным враньем. Обычно в это время года, между Днем благодарения и Рождеством, мои родители уезжали в круиз или на горнолыжные курорты. – А твои родители, наверное, устраивают шикарный обед на Благодарение?
– Да, – пробормотал он, опуская взгляд на опустевшую тарелку.
Разговор как-то завял, и, когда принесли счет, по лицу Кэма было видно, что он не хочет задерживаться. Ночной воздух встретил нас более чем прохладно, и наше дыхание вырывалось изо рта пушистыми белыми облачками. Налетел порыв свирепого ветра, растрепал мои волосы, и я задрожала, кутаясь в пальто.
– Холодно?
– Да уж, не Техас, – призналась я.
Кэм ухмыльнулся и подошел ближе, обнимая меня за плечи. Тепло его тела тотчас передалось мне, и я отчаянно боролась с собой, стараясь ничем не выдать своего волнения.
– Так лучше? – спросил он.
Все, что я смогла, это кивнуть головой.
Вырвавшись из цепких лап стужи, я с облегчением пристегнулась ремнем безопасности. Кэм сел за руль, вставил ключ в замок зажигания и энергично растер руки. Потом повернулся ко мне.
– Тебе понравился ужин?
– Да. И спасибо за угощение. Я имею в виду, за ужин. Спасибо, – путаясь в словах, пробормотала я, закрывая глаза. – Спасибо.
– Пожалуйста. – Игривые нотки скрасили его интонацию. – Спасибо тебе, что наконец-то согласилась сходить со мной на свидание.
Он включил радио, не настолько громко, чтобы оно мешало беседе, но мне было не до разговоров – я была поглощена своими мыслями. Где-то на полпути между Хейгерстоуном и Юниверсити Хайтс я приняла одно очень важное решение.
Если бы Кэм поцеловал меня, я бы не испугалась.
Нет. Нет. Нет.
Я бы повела себя как глупая и неискушенная девятнадцатилетняя девчонка, но я бы не испугалась. Впрочем, он мог и не поцеловать меня. Что, если в какой-то момент нашего свидания он понял, что не стоит со мной связываться, и теперь спокойно вернется в свою берлогу, к Олли и Рафаэлю? Что ж, пусть так и будет. Переживем и это.
Но когда мы подъехали к дому и поднялись на пятый этаж, я вдруг поймала себя том, что мне не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Мы остановились у моей двери, и я повернулась к нему, теребя пальцами ремешок своей сумки.
Дрогнул уголок его губ.
– Что ж…
– Не хочешь зайти? Выпить что-нибудь? У меня есть кофе или горячий шоколад. – Горячий шоколад? Я в своем уме? Мне что, двенадцать лет? О черт. – Пива, к сожалению, нет или чего-то более…
– Горячий шоколад сгодится, – перебил он меня. – Только если с этими крошечными маршмэллоу.
На моем лице расплылась улыбка, и мне было плевать, насколько нелепо я выгляжу.
– У меня есть.
– Тогда веди меня, милая.
С гулко бьющимся сердцем я зашла в квартиру и включила настольную лампу в гостиной. Потом скинула пальто и поспешила на кухню. Кэм устроился на диване, пока я возилась с горячим шоколадом. Вода все не закипала, и я успела разуться. Когда все было готово, я принесла в комнату две дымящиеся чашки.
– Спасибо. – Он взял одну. – У меня к тебе вопрос.
– Давай. – Я села лицом к нему, поджав под себя ноги.
Он сделал глоток.
– С учетом опыта твоего первого свидания, согласишься ли ты на второе?
Я была готова вопить от радости.
– Ты имеешь в виду второе вообще?
– Да.
Я пожала плечами и отхлебнула из чашки.
– Ну, первое свидание прошло очень хорошо. Если бы второе свидание было не хуже, то, наверное, не отказалась бы.
– Хм. С кем угодно? Или все-таки?..
Я опустила ресницы.