Я была очень довольна собой и, конечно же, своей покупкой. Кэм мог пригласить меня или, если захочет, кого-то из своих друзей. Меня это совсем не напрягало, лишь бы ему все это было в радость.
Не прошло и часа, как явился Кэм, мокрый от снега.
– Как насчет романтического вечера с пиццей?
– Звучит заманчиво. – Я поцеловала его в щеку и взяла коробку с пиццей. – Как дороги?
– Мрак. – Он схватил две банки газировки из холодильника. – Что подсказывает мне гениальную идею.
Я усмехнулась.
– Твои идеи иногда пугают.
– Мои идеи никогда не пугают и всегда гениальные.
– Ну, это как сказать…
– Назови хоть одну бредовую, – заспорил он.
Мне не пришлось долго думать.
– Вспомни, как ты обвязал веревкой панцирь Рафаэля и назвал ее поводком?
– Но это же настоящая инновация!
– Бедняга так и замер на полу, спрятав голову в панцирь.
Кэм фыркнул.
– Можно подумать, что обычно он ведет себя по-другому.
Я рассмеялась.
– И то верно.
– Так вот эта идея – просто супер. – Разложив куски пиццы по бумажным тарелкам, он подмигнул мне. – Говорят, что снег будет идти до завтрашнего утра.
Я разрывалась между восторгом и досадой. Снегопад – это замечательно. Но передвигаться по кампусу по колено в снегу или скользить по льду совсем не хотелось.
– Я очень сомневаюсь, что хотя бы какие-то занятия завтра отменят, – продолжил он, когда мы прошли в гостиную. – Но многие все равно не придут, и преподы к этому готовы.
– Хорошо. – Я села на диван, приглашая его присоединиться.
– Так вот я подумал, что завтра мы можем спокойно прогулять или остаться дома и целый день смотреть тупые фильмы.
Я уже приготовилась сказать «нет, я не могу пропустить столько занятий», но, поймав хитрющий взгляд Кэма, мысленно послала все к черту.
– Блестящая идея.
– Я же говорил? – Он постучал по голове. – Знаешь, сколько тут всякого дерьма?
– Да, этого хватает…
– Ха-ха.
Я засмеялась, впиваясь в теплую сырную корочку. Кэм съел половину пиццы, и Олли, заглянув к нам на огонек, доел то, что осталось. Меня поражало, как эти двое могут столько есть и при этом оставаться в такой убийственно-идеальной форме. Мне хватало двух кусочков, чтобы нагулять жирок.
Сидя между ними на диване, я задремала, пока они смотрели мини-марафон какого-то реалити-шоу. Когда я проснулась, Олли уже не было, и, хотя я лежала, привалившись к Кэму, его тело было неестественно напряжено.
Я зевнула, убирая с лица волосы.
– Извини. Я не хотела уснуть прямо на тебе.
Он посмотрел на меня. Выражение его лица было непроницаемым. Тревога зашевелилась у меня в животе клубком змей. Его скулы были так напряжены, что мне казалось, вот-вот хрустнут зубы.
– Что-то случилось? – спросила я.
Кэм медленно выдохнул, бросив взгляд на журнальный столик.
– Тебе пришло сообщение, пока ты спала.
Я проследила за его взглядом и наткнулась на свой мобильник. Поначалу я не придала этому значения, но предчувствие беды, подобно гигантской волне, накрыло меня с головой. Разом проснувшись, я вскочила с дивана и схватила трубку. Когда я прочитала сообщение, мое сердце оборвалось.
Ты лживая шлюха. Как ты можешь с этим жить?
Я глотнула воздуха, но он застрял в горле. Я уставилась на эти строчки и молила только о том, чтобы они просто исчезли.
– Оно высветилось на экране, когда пришло, – сказал он.
Трясущимися руками я удалила сообщение и вернула телефон на место. Обида и безотчетная злость охватили меня. И с ними мне было спокойнее перед лицом нарастающего панического страха.
– Ты прочитал текст?
– Это вышло случайно. – Он наклонился вперед, опираясь руками на колени. – Оно просто появилось на экране.
– Но ты не должен был смотреть! – с упреком в голосе воскликнула я, пятясь назад.
Глаза Кэма сузились.
– Эвери, я не рылся в твоем телефоне. Это чертово сообщение случайно промелькнуло перед глазами. И я посмотрел, прежде чем успел отвернуться. Наверное, это было неправильно.
– Это было неправильно!
– Хорошо. Это было неправильно. Я виноват. Извини. – Он глубоко вздохнул. – Но это не меняет того факта, что я увидел этот текст.
Я оцепенела посреди гостиной. То, чего я больше всего боялась, было уже совсем близко. Первый шаг был сделан, когда Кэм узнал о том, что скрывал мой шрам. И вот теперь еще один шаг, неотвратимо приближающий к развязке.
– Эвери, – осторожно произнес он тихим голосом. Я вдруг поняла, что он совсем не злится на меня, даже после моей истерики, когда я накричала на него за то, что он прочитал чужой текст. Но почему-то именно этот спокойный тон насторожил меня. Уж лучше бы он злился. – Почему тебе приходят такие сообщения?
Мое сердце разрывалось от боли.
– Я не знаю.
Сомнение промелькнуло на его лице.
– Я не знаю, – повторила я, хватаясь за ложь, как за спасительную соломинку. – Иногда вдруг приходят такие эсэмэски, но я не знаю почему. Наверное, по ошибке.
Кэм пристально посмотрел на меня.
– И ты не знаешь, от кого это?
– Нет. – И это было правдой. – Ты же сам видел, номер не определяется.
Его плечи напряглись, и он сцепил руки на коленях. Повисло молчание. Наверное, тишину нарушал лишь стук моего сердца.
– Извини, что я набросилась на тебя, – поспешно добавила я. – Просто это меня удивило. Я спала, а когда проснулась, почувствовала что-то нехорошее. И я подумала… не знаю, о чем я подумала, но ты прости меня.
– Прекрати извиняться, Эвери. – Он сдвинулся на край дивана. – Мне не нужны твои извинения. Я хочу, чтобы ты была честна со мной, милая. Это все, чего я хочу. Если ты получаешь такие сообщения, я должен об этом знать.
– Почему?
Его темные брови сошлись на переносице.
– Потому что я твой бойфренд, и мне не все равно, если кто-то называет тебя шлюхой!
Я вздрогнула.
Кэм отвернулся. Его грудь вздымалась от волнения.
– Честно? Меня это бесит, даже если это случайная эсэмэска. Никто не имеет права присылать тебе такое дерьмо. – Его взгляд снова остановился на мне. Между нами пролегла вечность. – Ты ведь знаешь, что мне ты можешь рассказать все? И я не буду ни осуждать тебя, ни злиться.
– Я знаю. – Мой голос был слабым, и я возненавидела себя за это. Я повторила громче: – Я знаю.
Его глаза встретились с моими.
– И ты доверяешь мне, правда?
– Да. Конечно. – Тут мой голос не дрогнул.
Снова повисла гнетущая пауза, и я приготовилась к худшему.
– Черт, – прохрипел он, и мое сердце остановилось. Неужели он все знает? И что он думает? Моя страшная правда уже готова была сорваться с языка, но тут он закрыл глаза. – Я был не до конца честен с тобой.
– Что?! – Я ожидала услышать что угодно, только не это.
Он потер скулы ладонью.
– Я уговариваю тебя доверять мне, рассказывать все начистоту, но сам этого не делаю. И рано или поздно ты все равно узнаешь.
Вот это поворот. Голова пошла кругом. К черту это идиотское послание, забудь о нем. Что происходит? На ватных ногах я подошла к дивану и села с краю.
– О чем ты, Кэм?
Подняв голову, он пронзил меня таким измученным взглядом, что у меня заныло в груди.
– Помнишь, я говорил тебе, что все мы когда-то совершали поступки, которыми не можем гордиться?
– Да.
– Это я о себе. Про это знают всего несколько человек, – сказал он, и я вдруг вспомнила тот день, когда он вдруг разозлился на Олли, и стычку с пьяным парнем на вечеринке. Джейс тогда остановил его, бросив какую-то странную фразу, смысла которой я не поняла. – И меньше всего мне хотелось, чтобы об этом узнала ты.
– Ты можешь мне рассказать, – заверила я его и почувствовала себя последней тварью. Мне стало стыдно за свое молчание. Я отбросила эти мысли, сейчас было не до них. Душа болела за Кэма. – Говори. Пожалуйста.
Он колебался.
– По идее, я должен был бы окончить курс в этом году, вместе с Олли.
– Я помню, ты говорил, что пришлось прервать учебу.
Кэм кивнул.
– Это было на втором курсе. В то лето я редко навещал своих, потому что помогал тренировать футбольную команду в Мэриленде, но, когда бы я ни приезжал домой, моя сестра… она вела себя как-то странно. Я не мог и пальцем к ней прикоснуться, она была дерганая, нервная, почти не выходила из своей комнаты. Родители говорили, что она старается как можно реже бывать дома.
У меня внутри все похолодело. Я надеялась, что это ложная тревога и мои догадки не подтвердятся.
– Моя сестра всегда была очень чуткой, добрая душа. Подбирала на улице бездомных животных, жалела всяких отморозков. Даже совсем еще крохой она выбирала себе в друзья самых затюканных в классе. – Его губы чуть скривились. – А потом она встретила этого парня. Он был на год или два старше, и я догадываюсь, что у них были серьезные отношения – насколько это возможно в шестнадцать лет. Однажды я увидел его. Он мне сразу не понравился. И дело даже не в том, что он путался с моей сестренкой. Просто было в нем что-то неправильное, отталкивающее.
Кэм зажал руки между коленями.
– Я приехал домой на День благодарения. Мы с Терезой были на кухне, дурачились. Она в шутку толкнула меня, я шлепнул ее по руке. Не сильно, но она закричала так, будто я ударил ее. Поначалу я решил, что она прикалывается, но у нее в глазах были слезы. Потом она отшутилась, и я забыл об этом, но утром мама заглянула к ней в комнату, когда Тереза еще была не одета, и увидела это.
Я затаила дыхание.
– Моя сестра… она вся была в синяках. – Его руки сжались в кулаки. – Она сказала, что это от танцев, но мы все понимали, что танцы тут ни при чем. Почти все утро мы пытались добиться от нее правды.
– Это был ее бойфренд? – Я вспомнила их перепалку за столом, и сразу стало понятно, почему Кэм так настойчиво допытывался, кто звонит.
Желваки дернулись на его скулах, когда он кивнул.
– Этот ублюдок избивал ее. Он де