ету и погладила пальцем. – Помнишь? – протянула ее Юре на раскрытой ладони, а он замер, словно его молнией шарахнуло.
– Ты помнишь? – спросил Чудов с надеждой и страхом.
А теперь и я зависла. Ну да… Я помню. Юра всегда так пристально смотрел на эти конфеты и не решался взять. Приходилось таскать их для него со стола. Так странно, точно я не забывала этого, вот только вместе с этим фрагментом мозаики в сердце начала разливаться тоска по чему-то далекому и ушедшему безвозвратно. Наше детство. Лето, кузнечики, солнце и пруд. Я помню. Но это ушло навсегда, оставив после себя лишь горечь жженой карамели.
– Да, помню. И как ты камыш мне достал. Это же ты был, да?
– Только не камыш, а рогоз, Надя. Сколько можно их путать?
Чудов выхватил у меня конфету, развернул и запихнул целиком в рот, блаженно зажмурившись.
– И это самые вкусные конфеты на всем белом свете. Сегодня отличная погода, м?
До темноты мы гуляли. Дурачились, толкали друг друга в снег, потом вытряхивали его из самых неожиданных мест. Вернее, толкала Юру я, а он осторожно брал меня на руки и просто клал в самый пухлый сугроб, переживая за мою ногу, которая уже не болела.
– Скажешь папе, что мы теперь вместе? – Юра склонился надо мной, пока я набирала сообщение. После утренней взбучки лучше было не игнорировать родителя.
– Ага, и про диван напишу. – Я принялась демонстративно писать отцу, что спим мы вместе. Юра перепугался, пытался выхватить у меня телефон и только хуже сделал – я случайно отправила сообщение.
– Черт возьми… – с чувством выругался Чудов и схватился за волосы.
– Он тоже сейчас будет в курсе, молодец.
– Я молодец?!
Папа не заставил себя ждать и тут же перезвонил.
– Класс, сам теперь с ним говори. – Я пихнула Юре телефон, и тот принялся перекидывать его из одной руки в другую, как горячую картошку.
Но ответить все же пришлось:
– Здрасте, дядь Дим. Да не, это шутка такая. Конечно, у меня есть, где спать! Пфр, спрашиваете! – Он нервно посмотрел на меня и полоснул себя пальцем по горлу. Было сложно сдержаться и не заржать над его гримасами. – Да, я пришлю фотку. А? Ээээм? Ладно, будем…
Юра покраснел, заикаясь, попрощался с моим отцом, а потом сполз по стволу дерева.
– Что он тебе сказал?
– Чтобы мы думали головой. Но перед этим попросил прислать фото двух койко-мест.
Я сползла следом.
– Предлагаю выслать ему фотки наших шариков. Пусть видит, что у нас все под контролем, мы еще сами слишком дети, чтобы детей заводить, – попыталась я сгладить неловкость.
– Ага, и следующим телефонным звонком твой папа будет объяснять нам, как на самом деле ими пользоваться. К такому я пока точно не готов. Мы с тобой и так проштрафились по полной. Ладно, поможешь мне с балкона раскладушку достать? – Юра поднялся на ноги и протянул мне руку.
– Раскладушка? У тебя была раскладушка?! И ты молчал?
– Ну да. – Юрец-хитрец даже не пытался отрицать. – Более того, у меня и одеяло второе есть, но согласись, под одним нам было теплее. Предлагаю выслать фотки, потом убрать все обратно.
– Обманываем моего папу?
– Какой обман? Он попросил фото второго спального места, а уж ложиться порознь мы не никому обещали. – И мы, мокрые от снега, потопали домой.
Он все-таки дьявол, кто бы что ни говорил.
Глава 15
Остаток этого вечера и почти весь следующий день я готовилась к предстоящему экзамену. Юра крутился по дому. Разгребал свои вещи и освобождал для меня полки в шкафах. Вполглаза я поглядывала, как он заботливо раскладывает мою одежду и книги, втихаря листает мои тетради, проводя пальцами по конспектам.
Потом Юра надолго пропал на кухне, готовил нам еду. Запахи отвлекали от зубрежки, и несколько раз я прокрадывалась к Чудову и обнимала его со спины. Он настороженно вздрагивал, а после клал свою руку поверх моей, и мы долго-долго стояли рядом, слушая, как бурлит в кастрюле бульон или шкварчат на сковородке овощи и как в унисон бьются наши сердца.
Затем Юра непременно давал мне что-нибудь попробовать, спрашивал, достаточно ли соли, задумчиво почесывая затылок после моего ответа, и возвращался к готовке. Я тонула в этой тягучей идиллии, ловила каждый миг рядом с ним и по ночам старалась заснуть последней и поймать тот момент, когда Чудов первым закроет глаза.
– Ничего у тебя не получится, – шептал он в темноте, крепко сжимая мою руку.
– Я не соревнуюсь.
– Ну конечно, а то я не заметил. Спи давай, завтра вставать рано. Я тебя отвезу на экзамен.
Проиграла, снова уснула раньше, зная, что мой спаситель стережет мой сон.
Поцелуй на удачу и обещание встретить меня после экзамена напрочь лишили любого волнения. Я сидела на скамейке в коридоре, ощущая превосходство над целой вселенной.
После того как я получила свою зачетку со вторым «отлично», рванула в фойе и сразу же поняла, куда делись мои переживания. Сейчас нервничал Юра, рассеянно здоровался со знакомыми и нервно ослаблял воротник рубашки.
– Ты как? – спросил он меня и кивнул на зачетку.
Показала ему пятерню, но волноваться Чудов не перестал. Покусывал губу и крутил в руках ключи от своей «газели».
– Класс! Отпразднуем чуть позже. Съездишь со мной кое-куда? Там ненадолго, – попросил он.
– Конечно. А куда?
– Увидишь, – кисло ответил Чудов, нащупал в кармане паспорт, пробежался взглядом по страницам, а затем с тяжелым вздохом убрал его обратно.
А увидела я в конце нашей недолгой поездки двери ЗАГСа.
– Ну, все не так уж и страшно? С сегодняшнего дня ты будешь официально свободным человеком?
Юра оставался бледным и сосредоточенным, и мои слова ему совсем не помогали. Как его вообще угораздило на такое подписаться?
– Долго тебя ждать?! – гневно топала ножкой Алина, а стоящий рядом с ней парень был еще испуганнее Чудова и оттягивал руками карманы на джинсах с такой силой, что резинка от трусов показалась.
– Пойдем со мной. – Чудов дергал меня за рукав.
– Справишься, – подбодрила я его и подтолкнула к кабинету.
Вернулся он очень быстро, шатающейся походкой двинулся ко мне, а вот Алина осталась в кабинете, из которого донеслось:
– Следующий!
Тот самый бледный парнишка скрылся за дверью и вышел уже под руку с бывшей женой Юры.
– А вы еще не надумали, ребятки? – поинтересовалась Алина. – Мы вот с Гришей решили не ждать.
По лицу Гриши не было видно, что он вообще что-то решал. Я живо представила, как его руку держала Алина и помогала ставить подпись в заявлении.
Так мы с Юрой и остались в коридоре с повисшим в воздухе вопросом. Я уже повернулась к выходу, когда Чудов поймал мою руку и рывком вернул на место.
– Знаешь… Я теперь свободен, а у нас будет целый месяц, чтобы все обдумать хорошенько. Мы все равно живем вместе, знакомы с детства, росли в одном дворе…
Сейчас он совсем не волновался, говорил уверенно, не сомневаясь ни единой секунды, а вот до меня происходящее доходило с чудовищным опозданием.
– Ты сама видела, что развестись несложно, если нет детей или совместного имущества. Зато я перестану чувствовать неловкость перед твоим отцом за то, что мы в одной постели спим, понимаешь? У нас вроде как документ будет, который… – Чудов запнулся, – … который разрешает нам быть вместе и до конца. Все будет по правилам…
– Тебя только формальности волнуют? Мы с тобой взрослые люди, можем спать хоть рядом, хоть верхом друг на друге. Могу тебе расписку написать, что я не против, если тебе так важны документы.
Я разозлилась на него. Это он из-за волнения такую чушь несет или реально считает, что штампик что-то решит?
– Что? Нет, Надь, ты не так поняла. Я… да блин!
Он вдруг встал на одно колено передо мной и крепко стиснул правую руку.
– Выходи за меня просто так. Если откажешь, я пойму, и ничего между нами не изменится, клянусь. Мы так же будем жить вместе, спать на диване, я буду возить тебя на учебу, любить буду так же сильно, как сейчас… Ну, может, на душе у меня станет немного печальнее, и всего-то. Кому какое дело?
– Ты сумасшедший! Ты в курсе? А еще манипулятор!
– Есть такое. – Юра улыбнулся, не выпуская мою руку. – Ну так насколько ты сумасшедшая?
Да я еще более двинутая, чем он.
– Родители убьют нас, ты же понимаешь?
– Мы им не скажем.
– У меня фамилия поменяется! Думаешь, они не узнают?
– О, так ты согласна стать Чудовой? – Юра поднялся на ноги и взял мое лицо в ладони.
– Если соглашусь на твое безумное предложение, я автоматически Чудова…
– Соглашайся! – К Юре вернулся его дьявольский соблазняющий голос, когда он понял, что почти уговорил меня.
– А это даст мне право целовать тебя? – Я все еще пыталась выторговать себе парочку бонусов от этой сделки.
– Не-а. Это не идет в счет уплаты долгов, извини, там отдельная такса.
– А что я тогда получу? Какая мне выгода?
– Всего меня получишь и на всю жизнь. Как тебе?
– Ты и так мой.
– Черт… Когда ты успела стать такой коварной?
– У меня хороший учитель. Как думаешь, четырнадцатое февраля уже застолбили?
– Пойдем узнаем. У тебя паспорт-то с собой?
– Надя поступила в твой институт, ты знал?
Мама очень редко заговаривала о ней. Родительское сердце без ошибки чувствовало мою боль, потому в семье все избегали этой темы.
– Не знал, – ответил я после подозрительно долгой паузы, не отрывая взгляда от тарелки с супом.
Я приехал домой на летние каникулы и теперь жадно наверстывал упущенное в Москве. Там мне было одиноко без папы и мамы, пусть и приемных. Но не только по ним я скучал…
– Врешь. Ты не просто так отказался от стажировки за границей и решил поступить в аспирантуру.
Я отложил ложку и позволил себе заглянуть в глаза матери:
– С чего ты взяла, что это из-за Нади?
– Юра, мне можешь не врать, я знаю, что тебе не плевать на девочку. Ты первым делом ее всегда во дворе высматриваешь. Может, уже пора сказать ей и не мучить себя?