— Я этого директора угандошу, как придёт, — пообещал Митяй, вытирая нос рукавом олимпийки. — Я тут час уже зависаю!
— Зависаешь, и чё, переломился? — внушительно спросил Жека, подходя к кабинету. — Я в месте одном был нехорошем. Потом расскажу. Заходи.
— Здравствуйте, Евгений Александрович, — очаровательно улыбнулась Оксана Валерьевна. — Вам чай или кофе?
— Кофе две чашки, — велел Жека и кивнул головой Митяю. — Пошли. И потише тут. Это наша контора щас.
Зашли в кабинет, Жека поставил дипломат на стол, сел за кожаное директорское кресло перед громадным полированным столом. На стене, как раз над ним, большой портрет Горбачёва. Непорядок. Надо бы на Ельцина поменять.
— Ну что, братан, пиши заявление о приёме, — заявил Жека. — Работать заставлять не буду, но хотя бы пару-тройку раз в неделю появляйся. Ты пацан грамотный. Через месяц-два мастером поставлю на объект. На пятую домну.
— Не, ты чё, издеваешься? — возмутился Митяй. — Какой из меня мастер? Я электриком-то не работал. Так… В Еловке помогал проводку перетягивать. Да у нас в товариществе по мелочёвке, розетки менял.
— Ну вот, всё-таки работал же? — возразил Жека. — Разберёшься со временем. Специальность у тебя есть. Не балду же в шараге пинал два года? Мне свой человек нужен, который за работой смотрел бы. Чтоб дело шло. Врубаешься? Не будешь справляться, в помощь дам кого-нибудь, поднатаскает тебя. Митяй… Ты должен работать тут. Если работяги не все акции продадут, тогда посмотрим.
— Ладно, — проворчал Митяй. — Щас напишу заяву.
В кабинет постучали, и зашла Оксана Валерьевна с двумя чашками дымящегося кофе на подносе. Повеяло восхитительным ароматом. Хмырь-то тоже по варёному кофейку прибивался!
— Ваш кофе, Евгений Александрович, — ослепительно улыбнулась секретарша.
— Спасибо, Оксана, — в ответ улыбнулся Жека. — Сейчас вот этот товарищ напишет заявление о приёме на работу, подскажите ему, куда идти дальше.
— Да, конечно, я ему дам обходной лист. Сначала медкомиссию надо пройти.
— Чёёёё??? — недовольно буркнул Митяй. — Ладно. Хр… Фиг с вами.
— Спасибо, Оксана, вы свободны, — поблагодарил Жека. — Придётся пройти все круги ада, братан. Ничё не поделать…
— Коньяк-то есть хоть у тебя? — недовольно спросил Митяй, каракулями заполняя заявление. — Щас бы остограмиться…
— Ты чё, офигел совсем уже? — возмутился Жека. — Какой коньяк? Тебе на медкомиссию щас. Вечером дерябнем, в конторе на речке. Давай, иди уже. Расскажешь потом, что и как. А я тебе расскажу, где я был.
Только Митяй ушёл, как в кабинет опять постучала Оксана, и сообщила, что пришла Ирина, главный бухгалтер.
— А… Хорошо. Проходи, пожалуйста, Ирина, садись, — показал Жека на место рядом с собой. — С чем пожаловала?
— С бумагами! — важно сказала Ирина, и тут же рассмеялась. — Порылась я в документах главного бухгалтера. Нашла замечательные договора. Часть из них не проплачены. Но… На них работают и техника и люди. Договор заключён с оплатой авансом. Там же находится автотехника по договору аренды из ТОО «Инвестфонд». Заключён договор субаренды с каким-то мутным кооперативом. Председатель — Добеев Станислав Игоревич. Но в плане производства работ она на доменной печи.
— Что это за договора? — удивился Жека. — Как они прошли в план? Мы свой, на сто процентов проплаченный договор, кое-как расшевелили.
— Строительство частных домов в посёлке «Абрикосовый», — чуть снизив голос, сказала Ирина, и подала паку с бумагами. — Посмотри сам.
Жека взял папку, и полистал договоры и имена заказчиков. Добей, ещё пара знакомых имён непростых уважаемых граждан, поднявшихся в последнее время. Хмырь в последнее время оборзел до невозможности. За крупные взятки заключал договоры с бандитами, и строил им дома абсолютно бесплатно, за счёт государства. Оказывается, деньги от министерства чёрной металлургии на строительство жилого многоквартирного района поступили в полном объёме, но были заморожены на одном из депозитов, откуда снимались небольшими частями. Части тратились на строительство коттеджей. Сахара не было в этом списке, уже хорошо. Жека помнил его шикарный дом. Да и навряд ли Александрыч стал бы мутить как дешёвый фраер, экономя копейки. Он наоборот, кичился своим богатством, выставляя его напоказ.
Однако привлечь Сахара на разборки с оборзевшими бандитами не представлялось возможным — его деньги не были потрачены на строительство. Тратились деньги государства, и ресурсы нового акционерного общества в виде техники и строителей. Вообще-то, по-идее, надо бы, звонить в прокуратуру, заяву писать о мошеннической сделке. Налицо хищение социалистической собственности. Но… Чего бы тогда стоила жизнь Жеки и его друганов? Если бы мусора стали тут ходить, и трясти всё подряд, вышло бы многое, за что пришлось бы пояснять сотрудникам. Да и какая сейчас милиция? Какая прокуратура? В стране бардак и делёжка власти. Однако проблему надо было решать срочно. Работать в убыток Жека не намеревался.
Ещё было два интересных договора, заключённых ранее, ещё по старым ценам. В 1990-м году, когда и цены на стройматериалы, и зарплаты рабочих были совсем другими. Наверное, это и есть те самые кабальные договоры, о которых говорил хмырь. По одному из договоров нужно было построить сушилку для пиломатериалов на одном из деревообрабатывающих заводов, по другому — ремонт прессового участка завода «СибирьШтампКомплект».
Со всем этим надо было разбираться, и решать, что делать. Всё дело в том, что ни денег, ни техники на это не было. Инфляция и тяжёлое финансовое положение в стране полностью обесценили оплаченные заказчиками деньги. Сейчас строительство промышленных зданий выглядело нерентабельным. Согласятся заказчики доплатить за контракт сумму, в три раза большую, чем год назад? Ответ очевиден. Впрочем, выглядела эта ситуация абсолютно такой же, с помощью которой пацаны отжали строительное управление.
— Спасибо, Ирина, я искренне благодарен тебе! — поблагодарил Жека.
— Не за что, Женя, это же моя работа. Ну я пойду?
— Да. Пожалуйста. Ещё раз спасибо.
Необходимость в пояснении от отца Маринки уже отпала. Да и дел в сущности, не было. Жека включил маленький телевизор на тумбочке у стола, и щёлкнул на оппозиционный второй канал РТВ, который освещал политику Бориса Ельцина. Во время путча его вещание было остановлено, и всё время непрерывно крутили балет «Лебединое озеро», как было во время смерти генеральных секретарей ЦК КПСС.
Жека помнил, когда умер Брежнев. Тогда тоже три дня крутили балет. Жеке было 10 лет, и учился он в третьем классе. Заканчивался 1982-й год. Ноябрь месяц, но было уже по-зимнему холодно и снежно. Помнил, что три дня не ходил в школу — отменили занятия. Помнил красные флаги, спущенные наполовину, с траурной чёрной лентой, скорбно развевающейся на холодном ветру.
— Дедушка Брежнев умер, — печально сказала мать, и горько расплакалась. Стоял сумрачный отец, и не знал, чем занять себя. Для советских людей, живших при генсеке целых 17 лет, казалось, что ушла эпоха и грядут великие бедствия. Так и получилось. СССР просуществовал после Брежнева всего 9 лет.
Отбросив воспоминания, Жека посмотрел на ликующих людей в Москве — телевидение вещало в прямом эфире. Многочисленные интервью от защитников Белого дома. Много раз крутили, и показывали речи Бориса Ельцина, Руслана Хасбулатова, Геннадия Бурбулиса, вещавших о победе демократических сил в РСФСР над красной заразой. Показывали аресты путчистов — Павлова, Янаева, Крючкова, Язова. Путч закончился невнятно и бессмысленно. Обладая всей мощью армии, милиции, и КГБ, путчисты ввели танки в Москву, но не решились применить силу, и снести протестующих, и СССР рухнул как колосс на глиняных ногах. Наступала совсем другая эпоха.
Выключив телек, Жека вышел, и сказал Оксане, что поехал по делам, и сюда больше не вернётся. В случае чего пусть звонят или на домашний, или на телефон товарищества.
Надо переговорить со Славяном.
Глава 24Расстрел бандитов в массажном салоне «Венера»
Славян стал очень невесел, полистав договоры, принесённые Жекой.
— Так и знал, что в говно наступим всеми ногами, — выругался он, бросив бумаги на стол, и достав бутылку водки. — Чё делать-то?
— Решать проблему, чё ещё, — Жека поболтал водку в рюмке, и поставил на стол, не выпив. — Контракты эти разрывать надо. На них денег нет. Потонем с ними. Смотреть по ситуации будем.
— Сахару будем говорить?
— Он нам в наших делах не помощник. Ему никакой выгоды в этом нет, вкупаться не будет. Против блатных не пойдёт — сам такой, в карты с ними играет. Скажет, сами замутили, сами и размучивайте. А то ещё и контору обратно к рукам приберёт, если на бок ляжем. Ни Сахару, ни Кроту ничего говорить не будем.
— И чё делать?
— Как и всегда, — усмехнулся Жека. — Нет человека, нет проблемы.
— Ну с этими-то ясно, — задумался Славян. — Тут вопрос времени. А вот что с госпредприятиями делать? На них не наедешь просто так. Договора давно заключены.
— А ты 19 пункт посмотри.
— Заказчик отвечает за имущество подрядчика, находящееся на его территории,— прочитал договор Славян. — А… Ясно. Хочешь затарить им что-то ценное, а потом стырить. И поставить их на счётчик.
— Именно, братан! — ухмыльнулся Жека. — А затарить надо машины. Чё ещё ценного у нас? Грузовой транспорт. А потом ночью угнать их. Выставить исковую цену по нынешнему курсу. И всё. Делов-то.
— Машины вернуть сначала надо с Абрикосового. Значит, в первую очередь, этим займёмся.
Вот и Добей перешёл дорогу компании друганов. Добей был типичный апельсин новой волны, поднявшийся на рэкете в годы перестройки. Бывший боксёр, уличный пацан, ни разу не сидевший в зоне. Начинал с наезда на кооператоров в своем районе, в старом центре. Бригада у него из таких же мордоворотов состояла. Если Жека, Славян, да и тот же Сахар, старались сейчас выглядеть по деловому, ходили либо в костюмах, на крайняк в джинсах, не носили никаких цацек, стараясь соответствовать людям солидным, демократически-либерального образца, походить на мафиози, то Добей как и 5 лет назад, в начале перестройки, ходил в спортивном костюме, с массой гаек на пальцах, и массивной цепью на шее.