Эти же вечером следовало поговорить с пацанами, и сообщить им о их долях. Но предварительно надо бы сказать Ирине о её прибыли в валюте, и позже встретиться с Сахарихой, с которой предстоял крайне серьёзный разговор о их общей судьбе.
— Где торт и шампанское? — автоматом сказал Жека, заходя к главбухше.
Квартировала она пока ещё в конторе АО ССМФ. Решила вести сразу два Жекиных предприятия, справедливо рассудив, что особой работы в стройуправе не предвидится. Так оно и было. Единственным заказчиком остался металлургический комбинат. Половина рабочих стройуправы сидела без работы. Компания ещё оставалась на плаву, но прибыли уже никакой не приносила. Бухгалтеру работы тут почти не было, разве что квартальные отчёты делать и ставить подписи на финансовых операциях. Ирина рассчитывала полдня, до обеда, работать на половину ставки в акционерном обществе, а потом ехать до металлургической компании.
Зашёл до обеда, Ирина ещё не успела уехать на новую работу. Жека зашёл, и улыбка спала с его лица. Ира плакала. Плакала тихо, но от этого её горе казалось ещё более тяжким, чем если бы она громко рыдала.
— Ира, чё случилось? — недоумённо спросил Жека, подойдя, и садясь перед её столом.
— Ничего, — Ира успокоилась при виде шефа, вытерла глаза платочком, но всё равно всхлипывала, и выглядела отрешённой. Потом вдруг спросила: — У тебя коньяк есть?
— Конечно, Ир, какой вопрос! Сейчас, подожди немного! — Жека сходил в свой кабинет, принёс на виду у всех початую бутылку коньяка и пару рюмок, налил по полной. Выпили не чокаясь — не было причин. И тут Иру как прорвало.
— От меня муж ушёл! Точнее просто выгнал! — всхлипывая, сказала она. — В последнее время стал какой-то потерянный, как будто наколдовал кто. Бред, конечно, но... Восемь лет прожить и выставить, как собаку, на мороз.
— Так а что случилось-то? — недоумённо спросил Жека. — У тебя дела в гору сейчас пошли. Я бы даже сказал, не в гору, а в целый Эверест. Такие блестящие перспективы открываются. Я, честно говоря, сам поражаюсь, и голова кружится от успехов. А он-то что, твой Виталик? Что ему надо?
— Ему это и не нравится, что впереди благосостояние появилось, — опять заплакала Ирина. — Сказал, что, он думал, я только подруг буду обшивать, в крайнем случае на базаре что-то из вещей продавать, но не с таких денег бизнес вести. Он хочет жить по-простому. Не хочет быть предпринимателем. Там и свекровь, наверное, напела. Зудела день и ночь: не лезьте вы, не лезьте никуда, всё просрёте с этими бизнесами и с голой жопой приползёте ко мне. Или убьют вас.
— Ахаха! — рассмеялся Жека. — Так они не хотят, чтоб жена была богатой! Ну что ж... Это бывает! Часто бывает, скажу я тебе. Люди боятся брать на себя большую ответственность, предпочитая жить в говне. Ну а тебе-то что? Ты выбрала свой путь, не сворачивай с него. Найдёшь ещё мужа, детей заведёшь. Что ты паришься, Ирка? Прекрати! Я тебе притаранил 158 штук баксов. Твою долю от первой торговли фьючерсами. Ты знаешь, сколько это в рублях? 16 миллионов.
— Сколько? — округлила глаза Ирина, и упала в обморок.
Вот так... Большие деньги — большие проблемы.
Глава 10. Квартира для Иры
Жека едва привёл главбухшу в чувство.
— Что мне делать-то с ними, с этими деньгами? — печально сказала Ирина. — Я просто не представляю. У меня в своей-то жизни кавардак, непонятно к чему ведущий. Меня буквально, как собаку, на мороз выпнули. Квартира свекрови, нас на время запустила. Моего там ничего нет. Дали две сумки с вещами и выставили за порог.
Жека удивился. Ситуация парадоксальная во всех смыслах. Муж и свекровь, типичные советские люди, забоялись больших денег, забоялись достатка и сытости, предпочтя нищую жизнь за гроши.
— А сейчас ты где живёшь? — поинтересовался Жека.
— У подруги, — опять начала всхлипывать Ирина. — Но там детей мал мала меньше. Сегодня почти на кухне спала. К матери ехать... У ней характер непростой. Живёт в пригороде, в частном доме. Оттуда на работу в город замучаешься добираться, даже такси не вызвать. Зимой дороги не чистят в проулках. Нет... Там не вариант.
— У тебя такие деньги, а ты про жильё беспокоишься! — рассмеялся Жека. — Так... Прекращай ныть. Сейчас поедем с тобой в агентство недвижимости, и прямо сейчас ты купишь себе квартиру. Сразу же обставим её, и ночевать уже завтра-послезавтра будешь у себя.
— Но я не знаю... — растерянно сказала Ирина. — У тебя дела... Отвлекаться ещё на меня.
— Что значит дела? Что значит отвлекаться? — возмутился Жека. — Ты мой партнёр, соучредитель фирмы и коммерческий директор. Я что, днями буду наблюдать, как ты живёшь у кого-то в кладовке и плачешь? Давай-давай! Где газета рекламная, «Франт»?
— Вот, на столе. Сегодня свежий выпуск принесли, за понедельник, — Ирина подала толстенную газету.
Первая рекламно-развлекательная городская газета называлась «Франт». Совершенно новый формат прессы. Несколько десятков страниц в формате А2. Абсолютно никакой политики. На первых страницах несколько развлекательных материалов на тему музыки, спорта, скандалов, происшествий, потом гороскоп и частные объявления о продажах всего, чего угодно. Квартиры, автомобили, аудио-видеотехника, одежда, детские вещи, животные. В самом конце находился отдел «Знакомства», ради которого многие и покупали эту недешёвую газету. Знакомства для серьёзных отношений и для перепиха на пять минут. Были и прочие знакомства, о которых в мужской компании упоминают со смехом. В самом-самом конце печатали рекламу массажных салонов и стриптиз-баров, хотя и дурак мог догадаться, что это реклама борделей и дорогих проституток с сочными именами «Стелла», «Жанна», «Эльвира» и так далее.
Объявления в газету подавали письмами и телефонными звонками. И подать их мог абсолютно каждый, что и делали все, от частных лиц до агентств недвижимости, расцветших в последнее время пышным цветом и уже околпашивших десятки граждан. Так что сделки с недвижимостью были делом крайне опасным, и держать ухо востро требовалось на всех этапах сделки.
— Где бы ты хотела жить? — спросил Жека, листая газету.
— Да здесь где-нибудь, недалеко, чтоб до работы пешком ходить, — неуверенно сказала Ирина.
— Сейчас твоя основная работа не здесь будет, а в металлургии, — возразил Жека. — А забрать из любого места можно. Как коммерческий директор ты имеешь право на служебную машину. В ближайшее время я собираюсь увеличить автопарк холдинга. Купим машину представительского класса и пару тачек попроще. Водители есть, они же охранниками будут. Плюс ещё пара серьёзных спецов.
— Охранниками... — недоумённо спросила Ирина, перестав всхлипывать. — Ты думаешь, всё настолько серьёзно?
— Да. Я думаю, всё настолько серьёзно, — заявил Жека. — У нас в обороте громадные по российским меркам деньги. И выхлоп уже пошёл. Поверь... Нам надо проявлять осторожность. Давай так. Посмотрим тебе жильё в старом центре, на улице Пионеров.
— Но... Там же дорого... — неуверенно сказала Ирина.
— Дорого, зато район более-менее спокойный, большого беспредела нет, так как уважаемые люди там живут, — сказал Жека. — Будешь жить спокойно.
Район, про который говорил Жека, принадлежал к элитным, построенным в самый расцвет сталинского ампира. Громадные дома с колоннами, портиками, двумя входами в подъезд, просторными квартирами были местом обитания советской элиты. Жили тут воры в законе, партийные функционеры, горисполкомовские чиновники, прокурорские чины, директора крупных предприятий. Именно здесь находился крошечный магазин «Сытный», принадлежавший Вене Одесситу, позже разросшийся в громадную торговую империю авторитета. Жильё было тут самым дорогим в городе, но и самым комфортным и безопасным. Группировка Вени контролировала район и сильного беспредела не допускала. Самые активные гопстопщики и беспредельщики были выпилены и отправлены в прогулку на реку с тазиками цемента на ногах. Оставшиеся знали, что промышлять можно где угодно, только не здесь. А к шумной компании, распивающей спиртное у подъезда, через пять минут приезжал экипаж с недружелюбными ментами, которые всегда тяжёлыми кулаками поправят рожу и отрихтуют печень дебошира в дальней комнате вытрезвителя.
Жили тут и Веня Одессит, и Конкин, глава администрации города, и генерал Хромов, начальник городского УВД, и Бурков Виктор Александрович, начальник городского управления федеральной безопасности. У всех были сталинские хоромы по 4–5 комнат, с гардеробными и комнатами для прислуги, где сейчас хранилась всякая всячина. Жека посмотрел объявления и нашёл три предложения. Одно из них — от агентства недвижимости «Старый квартал», расположенного прямо в рассматриваемом районе. Продавалась там неплохая квартира — трёшка с хорошим ремонтом и телефоном. Но без мебели. И цена нормальная — 120 тысяч рублей.
Надо сказать, приватизация и сделки с недвижимостью были уже разрешены. Но отдельных законов принято ещё не было, рынок жилья не устаканился, цены в одном и том же районе могли различаться в 2–3 раза. Сделки проводились до крайности просто. Покупатель находил квартиру по объявлению, звонил, договаривался о встрече с продавцом, маклером агентства недвижимости или частным лицом, осматривал квартиру, потом в коридорах горисполкомовской жилищной инспекции заполнялся договор купли-продажи под зорким надзором сторон поддержки покупателя и продавца, в это время сообща пересчитывающим деньги, вытаскивая их по пачке из сумки или мешка. Когда всё было готово, ставили подписи на договоре, и новоиспечённый владелец с договором шёл в жилищную инспекцию оформлять квартиру на себя. Тогда сделка осуществлялась бесплатно. Но можно было заплатить нотариусу, чтобы при нём и деньги посчитать, и договор написать. Это было безопаснее, но и требовало определённых денег.
Конечно, было много и мошенничества, и криминала. Иногда исчезали бесследно как продавцы, так и покупатели, но всё-таки это было не массовое явление. Массовым было появление бомжей — горе-продавцов и покупателей, которых околпашили агентства и частные маклеры, и которым негде стало жить, кроме как в подвале. Тогда в милиции и появилась аббревиатура БОМЖ, которую ставили вместо места прописки, что обозначало «без определённого места жительства». И если в СССР каждый гражданин был обязан быть прописанным где-то, хоть в общаге, и трудоустроенным, хоть дворником, то в новой России на бомжей стало плевать.