— Пусть этот гондон спасибо скажет, что я его не пришил там, — нахально заявил Жека. — А то давай угрожать мне, что в прокуратуру сдаст… Он что, с головой не дружит совсем?
— Тише, тише, — сказал Сахар. — Ты, кажется забыл, что он официальный представитель государства. Короче. Я трепаться не люблю. Будешь гнуть свою линию — пожалеешь. А ещё короче — отдай комбинат и вали нахер оттуда. Я в Москве тебя пристрою.
— Нет. Так дело не пойдёт, — уверенно ответил Жека. — Давайте так. Я поясню за свои дела. Я вложил в комбинат дохрена своих денег. В том числе и в оборот. И в акции. Сейчас мы дождёмся приватизации, я скину на бирже свою часть акций по рыночной цене, а потом делайте что хотите. Окей?
— А ты не боишься, что твоя жизнь может сильно утяжелиться до приватизации? — веско спросил Сахар. — Я тебе могу устроить Вальпургиеву ночь.
— А вы не боитесь, что мотоциклист продырявит вашу черепашку? — спокойно спросил Жека. — Я тоже могу вам нечто интересное устроить.
— Чтооо? Ты кому угрожаешь, щенок? — рассвирипел Сахар. — Да я тебя…
— Пошёл-ка ты нахер, дядя Саша. Следи за здоровьем. И вся твоя кодла. Всё. Будете мне мешать, я вас всех грохну!
Жека бросил трубку, и ударил по столу кулаком. Уроды! Вот вывели же из себя! А… Будь, что будет…
Глава 26Разговор с Хромовым
Жеке в этот же день под вечер позвонил генерал Хромов. И голос у него был елейный до подозрительности.
— Здорова вьюнош! Посидеть, выпить не желаешь сегодня? — натянуто рассмеялся генерал.
— Отчего ж нет… — осторожно сказал Жека, сдавив ручку, лежавшую на директорском столе, да так, что она сломалась и верхняя часть отлетела в сторону, ударившись о стену. — Где и когда?
— Подъезжай в «Гудок» часам к двадцати.
— Окей, буду, — согласился Жека. — До вечера.
Вот и зашевелились крысы… Надо срочно продумывать план Б… Валить в случае чего в Германию. Немецкий язык он знал сносно, а там доступ к деньгам, затаренным на чёрный день.
Несмотря на дружелюбный голос Хромова, генералу Жека не верил ни капли — жизнь научила, что у каждого свой интерес в этой жизни. Поэтому поехал к Графину. Со Славяном базарить времени не было, да и телефон мог быть на прослушке.
— Даров, братан, — поздоровался Жека с начальником охраны, войдя в его кабинет. — Дело есть одно срочное.
— Говори, — коротко ответил Графин, внимательно глядя на Жеку.
— Наехали на меня. Большие люди наехали.
— Из тех, кого ты с комбината турнул? Московские?
— Они, — согласно кивнул головой Жека. — Крыша их. И не только. Плюс наши шишкари залупились.
— С чего бы вдруг? — недоверчиво спросил Графин. — Вроде нормально же всё с ними было.
— Нормально, да не совсем. Люди из Москвы от Сахара были. А Сахара чуешь, кто в Москве пригрел? У них руки длинные. И Хромов, и Дуреев под ними ходят. Сахар мне сегодня звонил. Спросил, какого хрена я его шестёрок с завода выгнал. Угрожал.
— А ты? — уже заинтересованно спросил Графин.
— А что я? И я ему угрожал. Сказал, что грохну, если в мои дела будет лезть.
— Ну ты братан, даёшь! — натужно рассмеялся Графин. — Иного от тебя и не ожидал в таком замесе. Так что делать-то будем?
— Генерал на сегодня стрелу забил в «Гудке». На восемь часов вечера. Там я с ним стрелканусь, и попробую урегулировать тёрки. Я ж мирный. Но возможно, что и не выйдет. Всё может быть. Меня прямо там могут повязать. Или завалить. Хотя… Генерал умный. И у него на меня компромата вагон и маленькая тележка. Но и я знаю многое. Так что хрен знает…
— От меня-то что требуется? С тобой пойти?
— Нет. Пошли кого-нибудь в ресторан, пусть прочухают обстановку. Есть там мусора или нету.
— На вокзале и без мусоров? — иронично спросил Графин. — Да там они толпами ходят, от линейщиков до ППС и ОМОНа. Как узнать, по твою это душу или нет? В самом ресторане я могу посмотреть, там бывшие сахаровские работают, они сейчас Под Веней ходят, но на привокзальной площади хрен знает, Жека… Там всегда ментов много.
— Давай хоть так, — согласился Жека. — Неохота в мышеловку залезть.
— Я думаю, рано ты запаниковал, босс, — спокойно сказал Графин. — Крутым некстати тебя убирать от дел. На тебе слишком много завязано. Проверку боем сделали, хотели как лоха развести — ты выдержал. Сейчас они договориться попробуют. Кипишь здесь никому не нужен.
— Их тоже не надо недооценивать, — возразил Жека. — Они под московскими ходят. Что им Москва скажет, то и сделают.
— Посмотрим, — согласился Графин, взял телефонную трубку и набрал номер, начинающийся на сорок семь — район вокзала.
— Алё! Миха, ты? Да, это я, Графин. Дельце для тебя есть. Посмотри там вечерком обстановку. Генерал приехать должен, будет с ним кто или нет, из мусоров. Потом мне перезвони. Давай, пока.
— Говорит, пока тихо, как всегда, левых никого ни по территории, ни внутри, — сказал Графин, положив трубку. — Подстраховаться тебе, шеф, на всякий пожарный надо. Чтоб если керосином дело запахнет, когти рвать отсюда.
— А вы чё делать будете? — удивлённо спросил Жека. — Вас же тоже прихлопнут.
— Ты сильно большого мнения о нас, босс, — рассмеялся Графин. — Таких как мы, половина города. Мы мелкие сошки. А вот тебе призадуматься надо.
— А чё тут думать, — заявил Жека. — Ксива нужна левая. Надёжная, как в аптеке. И не через мусоров сделанная. В случае чего чтоб сразу ксиву в карман, пачку денег и в аэропорт.
— Ксиву я тебе пробью, — согласился Графин. — По стране можно будет мотаться свободно. Паспорт, военник, водительское.
Жека задумался. Так-то оно так, но это если только бежать в другой город. Из страны по поддельному паспорту выехать можно, но виза в Германию на его настоящее имя, счёт в Дойчебанке тоже, да и фирма в оффшоре. В ней, правда, можно и по кодовому слову доступ к деньгам получить, но это уж если совсем бомжом придёшь. Да и то — бомжа проще прихлопнуть, чем пускать к большим деньгам. Не… левая ксива пойдёт, чтобы бежать из города в тот же Новосиб или Москву, а лететь в Германию только по настоящему паспорту.
— Я тебе, Жека, ничего не хочу говорить и тем более укорять, — осторожно сказал Графин, прерывая размышления Жеки. — Но Славян-то прав был, когда не хотел с мусорами мутить. Сейчас скажет: «Прав я был». Опять же, если бы не это, мы бы столько не заработали, а может, уже и на нарах сидели бы, или в могиле лежали. Много мы херни всякой натворили под их крылом. И хорошего, и плохого. Херово, что не получилась из нас коза-ностра. Не того пошиба мы.
— Не кори себя. Всё нормально, братан, будет и на нашей улице праздник, — решительно сказал Жека. — На тот момент это был единственный вариант, чтоб нас другие не сожрали. Что было, то было. Знал бы, где упасть, соломки подстелил бы.
Через несколько минут позвонил Миха из «Гудка», и сказал, что генерал Хромов уже приехал. Один. На привокзальной территории тоже всё как обычно. Пора ехать.
— Ладно, погнал я, узнаю, что скажет генерал, — Жека пожал руку Графину. — Пока наведи справку у фармазонов насчёт ксивухи.
— Сделаю. Давай, удачи!
Жека приехал в «Гудок» ровно к двадцати вечера, как и договаривались с Хромовым. Его белую «девятину» знали сахаровские, стоящие на въезде, и загодя открыли шлагбаум. Жека зарулил на парковку, поставил рядом с чьей-то праворукой «Тойотой» и зашёл в обеденный зал. Сразу же подскочил услужливый метрдотель.
— Евгений Александрович, здравствуйте! Рад видеть! Прошу! Вас уже ждут! — метрдотель показал Жеке на Хромова, сидевшего вдали у бильярдных столов. Наверняка приземлился там, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Или в бильярд скатать партию хочет в отсутствие Сахара?
Генерал был в гражданском, в белой рубахе без галстука и серых брюках. На соседний столик положена коричневая генеральская барсетка, как бы говоря — посторонних тут не надо. Увидев Жеку, Хромов слегка улыбнулся, но взгляд у него был настороже.
— Садись, друг ситный… — как будто неуверенно сказал генерал и пожал Жеке руку. — Сразу говорю, о делах потом. Сначала выпьем и закусим. Я весь день не евши.
— Хорошо, — согласился Жека и свистнул, подзывая официанта.
— Ты как будто в трактире каком-то дореволюционном, — засмеялся генерал слегка оттаявшим голосом. — Нравишься ты мне. Хороший ты парень. Этого не отнять у тебя…
У генерала уже стояла холодная водка «Абсолют», бутылка нарзана, салат и пара рюмок. Хромов еще дозаказал себе жареного мяса по-деревенски, с картошкой и овощами. Жека взял рыбный пудинг, жюльен с курицей и грибами и осетра по-русски. На разгон — бутылку коньяка и лимонад.
Хромов налил водки себе и Жеке, поднял рюмку и чокнулся.
— Будем!
Минут через двадцать, в течение которых почти не разговаривали, лишь пили и ели, генерал предложил наконец-то отойти покурить и побазарить у бильярда, заодно сгонять партейку в русский, как Жека и предполагал.
— Это что ж ты творишь-то, молодой человек? — спросил генерал, натирая мелом кончик кия. — Людей важных пинками выгнал. Сашка моего обидел, без пяти минут своего тестя. Он, конечно, сволочь ещё та, но всё-таки? Объясниться не хочешь? А?
Генерал запустил биток в розыгрыш, но ни один шар не попал в лузу. Дрогнула рука у Хромова. И пока он досадовал, у Жеки получилось несколько секунд подумать о предстоящем базаре. Ясно одно: язвить и грубить было бы неразумно. Да и не смог бы он загрубить человеку в возрасте на пустом месте. Лучше базарить открыто и осторожно. Всё-таки в искусстве избазаривания любому засиженному зэку или торговому агенту Жека фору дал бы. Решил бить на справедливость.
— А что мне делать прикажете, дядь Серёж? — Жека провёл штрафной удар и взял шар. — Я последние годы жилы рву просто, чтоб деньги заработать. Даже не себе. Мне много ли надо? Поесть нормально, одеться, да музыку послушать. Всем, кто рядом со мной находится, я деньги и зарабатывал и просто давал. Жил как договаривались, по справедливости. И в последнее время что я вижу? Меня отбрасывают в сторону, как щенка нашкодившего, когда я вложил в дело миллионы, стараясь поднять этот комбинат из ямы? Приезжает левый человек и плюет мне за воротник, стращает прокуратурой. А потом оказывается, что это дядь Саша стоит за всем. Разве так можно? Это по справедливости, Сергей Александрыч?