— Ну, ты можешь остаться у меня на эту ночь, если захочешь отдохнуть. Мой отец оборудовал это место так надежно, что даже мышь не проскочит, не потревожив сигнализацию.
— Сигнализация хороша. Но не настолько.
— Эта система — пустышка. — От ее комментария он удивленно вскинул брови, и Гри кивнула. — Мой отец служил в военной сфере. В войсках, на самом деле. А после пошел в юридический колледж и… ну, он увлекается последними технологиями. И очень опекает меня.
— Он не одобрит мое присутствие.
— До настоящего времени ты вел себя, как джентльмен, а для него это важнее, намного важнее, чем твоя одежда или то, откуда ты родом. Как и для меня, между прочим…
— Когда я уйду, то оставлю деньги.
Приподняв сковороду с плиты, она наклонила ее, посылая кусочек масла в последний путь по горячей поверхности.
— Я не могу их принять. Ты знаешь это. Иначе стану соучастницей. — Ей послышалось тихое проклятье, но, наверное, это было всего лишь дыхание. — В конце концов, могу поспорить, что деньги заработаны в подпольных боях. Или от наркотиков?
— Я не торгую.
— Значит, бои. Все равно незаконно. К тому же, я проверила твое прошлое. — Она снова взбила яйца, а затем вылила больше половины смеси на сковороду, от которой поднялось тихое шипение. — Нашла лишь газетную статью пятилетней давности о твоей смерти. С твоей фотографией, так что можешь не отрицать.
Он сидел, затаив дыхание, и Гри знала, что он не сводил с нее глаз.
На какое-то мгновение она задумалась, кого пригласила к себе в дом. Но, потом она вспомнила, как он снял армейские ботинки и оставил их у входа.
Время трезво взглянуть на вещи, подумала она.
— Так ты скажешь, на какие войска работал, или мне просто начать угадывать?
— Я не связан с войсками.
— Да ладно? То есть, я должна поверить, что ты так дерешься, ставишь сигнализацию в своей квартире и в спешке бежишь из города просто потому, что являешься каким-то уличным бандитом или мордоворотом? Я не куплюсь на это. Случайно увидев тебя на том ринге… и в тот момент, когда ты отозвал своего внутреннего добермана, когда на меня напали у машины… ты целиком и полностью контролировал себя и всю ситуацию с тем наркоманом, ты был не каким-то неуклюжим, взволнованным парнем, спасающим даму в беде. Ты был профессионалом… являешься им, на самом деле. Не так ли?
Она не нуждалась в его подтверждении, потому что и без его слов знала правду. И все же, когда он ничего не ответил, Гри оглянулась, почти уверенная в том, что он опять растворился в воздухе.
Но Исаак Рос — или как его звали на самом деле — по-прежнему сидел за ее кухонным столом.
— Как прожарить яйца? — спросила она. — Сильно или слабо?
— Сильно, — буркнул он.
— И почему я не удивлена?
Глава 14
Пойман с поличным, подумал Исаак. Встретив взгляд своего государственного защитника, гостеприимной хозяйки и повара, он осознал, что она раскусила его во всех отношениях.
И от этого Исаак чувствовал себя раздетым догола.
— Думаю, тебе стоит отказаться от моего дела, — угрюмо пробормотал он. — Сегодня же.
Она посыпала омлет сыром и беконом.
— Я не пасую перед трудностями. В отличие от тебя.
Окей. Этот комментарий разозлил его.
— Я тоже.
— Да ладно? Как ты называешь бегство от ответственности?
Прежде чем он осознал свои действия, Исаак наклонился над столом, возвышаясь над девушкой.
— Я называю это выживанием.
К ее чести, или же глупости, она не отступила.
— Поговори со мной. Ради Бога, позволь помочь тебе. У моего отца есть связи. Которые уходят глубоко в теневые структуры правительства. Он мог бы помочь тебе.
Внешне Исаак оставался спокойным. Внутри же он лихорадочно соображал. Кем, черт возьми, был ее отец? Чайлд… Чайлд… фамилия не давала никаких зацепок в его базе данных.
— Исаак, — сказала она. — Прошу…
— Ты вытащила меня из тюрьмы, чтобы я смог двигаться дальше. Так ты помогла мне. Сейчас ты должна отпустить меня. Отпустить и забыть, что когда-либо встречала. Если твой отец именно такой, как ты о нем отзываешься, то ты чертовски ясно должна понимать, что в некоторых войсках самоволка — смертный приговор.
— Я думала, ты не связан с войсками.
Исаак оставил ложь там, куда она приземлилась… то есть на вершине стопки, которую он принес на ее порог.
В затянувшемся молчании Гри добавила какую-то приправу, солонка работала бесшумно, а перцемолка — с треском. А потом она завернула омлет и ненадолго оставила его на плите.
Две минуты спустя перед Исааком поставили белую квадратную тарелку и серебряную вилку с причудливыми завитушками.
— Я знаю, что ты хорошо воспитан, — сказала Гри, — но не жди меня. Омлет лучше есть горячим.
Исаак не хотел начинать без нее, но учитывая, что он уже отказал ей во всем прочем, он решил, что это прекрасная возможность для уступки. Подойдя к раковине, он с мылом вымыл руки; потом сел за стол и съел все до последней крошки.
Омлет был восхитительным.
— Останься на ночь, — сказала она, приготовив порцию себе и приступив к ней, стоя за кухонным столом. — Останься на ночь, и я откажусь от твоего дела… но не раньше нашего общего завтрака следующим утром. И ты заберешь свои деньги с собой, когда уйдешь. Я не стану соучастницей. Если ты уйдешь, то долг останется на твоей совести.
По телу прокатилась волна усталости, придавливая Исаака к стулу. Среди всех его прегрешений, этот долг Гри казался удивительно невыносимой ношей, тяжелее, чем все несчастные, которых он отправил на тот свет. Но, порядочные люди всегда делали это с ним… открывали глаза на то, кем и чем он являлся.
Она оборвала его прежде, чем он начал возражать относительно завтрака-и-постели.
— Слушай, если ты переночуешь здесь, я буду знать, что ты в безопасности. Что ты пару раз поешь и уйдешь, набравшись сил. Прямо сейчас ты нуждаешься в медицинской помощи, еще одной порции омлета и кровати для отдыха. Как я сказала, этот дом оборудован не по гражданским меркам, и внутри есть пара ловушек… ты не должен беспокоиться о взломе. К тому же никто с правительственными связями не тронет меня из-за отца.
Чайлд… Чайлд… Нет, по прежнему ничего. Но, с другой стороны, в специальном подразделении он был лишь оперативником, занятым двумя аспектами деятельности: подобраться к цели и выбраться оттуда живым. Едва ли он был знаком с военной иерархией.
В отличие от Джима Херона. И парень оставил свой номер…
— Так, мы договорились? — спросила она.
— Ты откажешься от дела, — парировал он.
— Да. Но я должна буду рассказать им все, что о тебе знаю. И прежде чем ты спросишь, так как ты не подтвердил, но и не опровергнул связь с правительством, я просто забуду, что мы вообще поднимали эту тему.
Вытирая рот салфеткой, Исааку хотелось выругаться из-за недостатка альтернатив: черт, упрямство Гри крылось в линии ее подбородка… очевидно, все будет либо на ее условиях, либо вообще никак.
— Покажи свою охранную систему. — Когда ее плечи заметно расслабились, она отложила вилку, что не понравилось Исааку. — Нет, сначала доешь.
Пока она ела, Исаак встал и принялся выписывать круги по кухне, запоминая все, начиная с картин на стенах и заканчивая фотографиями, расставленными вокруг дивана. В конце концов, он остановился перед стеклянной стеной.
— Позволь показать тебе.
Услышав ее голос, Исаак застыл, глядя на ее отражение, она стояла позади него в том черном платье, видение красивой женщины…
В тишине дома, с желудком, полным приготовленной ею едой, его глаза жадно впитывали каждую ее черточку… и обстоятельства из разряда «сложных» перешли в область чистого хаоса.
Он хотел ее. С жаждой, которая окончательно запутает отношения между ними.
— Исаак?
Ее голос… платье… ноги…
— Мне нужно уйти, — хрипло сказал он. На самом деле, ему нужно было… кончить… в нее. Но этого не произойдет. Даже если придется отрезать собственный член и закопать его на ее милом заднем дворике.
— Тогда я не откажусь от дела.
Резко развернувшись, Исаак совсем не удивился тому, что Гри не отступила ни на дюйм.
Прежде, чем он успел открыть рот, она подняла ладонь, останавливая его.
— Не имеет значения, что я не знаю тебя и ничего не обязана делать. Так что можешь прямо сейчас прекратить спорить. Ты проверишь мою сигнализацию, а потом ляжешь спать в моей комнате для гостей, и уйдешь утром…
— Я мог бы убить тебя. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Это заставило ее заткнуться.
Когда ее пальцы скользнули к золотому ожерелью на шее, словно она представила, как его руки обхватывают ее горло, Исаак подошел ближе.
И в этот раз она отступила назад… пока кухонный стол, на котором стояла ее пустая тарелка, не остановил ее.
Исаак подошел вплотную и положил руки на гранит по обе стороны от нее, фактически пленяя девушку. Заглядывая в ее широко распахнутые голубые глаза, Исаак отчаянно хотел напугать ее, и тем самым образумить.
— Я не из тех мужчин, к которым ты привыкла.
— Ты не причинишь мне вреда.
— Ты дрожишь и мертвой хваткой вцепилась в свою шею. Так ответь, на что по твоему мнению я способен? — Когда она сглотнула, Исаак решил, что тревожный звонок немного припозднился… однако он чувствовал себя бандитом, прикидывающимся серым злобным волком. — Я знаю, что тебе лишь бы кого-то спасти. Но я не нуждаюсь в благотворительной помощи, которая умаслит твое эго. Поверь мне.
Энергия начала вибрировать между ними, молекулы воздуха циркулировали в пространстве между их лицами и телами.
Он наклонился еще ближе.
— Я скорее тот, кто съест тебя живьем.
Она резко выдохнула, и он почувствовал, как струя воздуха защекотала кожу на шее.
А потом Гри сразила его наповал.
— Ну так давай, — прошипела она.
Нахмурившись, Исаак отстранился.
Ее взгляд пылал, внезапный гнев наполнил ее лицо страстью, которая шокировала и возбуждала его.