Когда усталость завладела ею, лишая сознания, Гри подумала, что сон пойдет на пользу. Она сможет попрощаться и завтра.
Исаак лежал рядом с Гри, ожидая, когда она погрузится в глубокий сон. Чтобы скоротать время, он перебирал свой словарный запас, потому что его мозг поедал сам себя, и нужно было куда-то направить нейроны.
В его мужском лексиконе термин «слюнтяй» был применим к мужчинам, психующим по любому поводу: такие заставляли женщин убивать пауков вместо них, беспокоились о количестве крахмала при сухой чистке, а специи на полочке расставляли по алфавиту.
У настоящих мужиков не было полочки со специями. Они даже не знали, где найти приправу на кухне… не говоря уже о том, чтобы разбираться в ней… По крайней мере, этому отец учил Исаака и пятерых его братьев. И, на самом деле, оглядываясь назад, взгляды его отца вполне объясняли, почему их мать ушла к другому, завела новую семью перед своей смертью. Очевидно, она поняла, что перезагрузка системы ни к чему не приведет, и единственное решение — достать новые детали…
О чем он рассуждал? А, точно. О слюнтяях.
Следующая ступень вверх по его словарной лестнице, точнее, вниз… «размазня». Он не мог вспомнить, откуда пришло это слово, но оно было синонимом к «неженке», старой-доброй «тряпке» и «слабаку». Такие парни могут воодушевиться на замену колеса для своей женщины, но им не удастся вытащить запаску из багажника… про гаечный ключ лучше вообще забыть. Они подают мяч как девчонки, визжат при виде крыс и, став свидетелями барной потасовки, позвонят в полицию вместо того, чтобы броситься в гущу событий.
Его отец твердо верил, что женский пол слабее, и, может, он был прав, если речь шла о перетаскивании тюков с сеном в течение шести-восьми часов кряду под тридцатиградусным пеклом. Но Исаак знал множество женщин на военной службе, которые не только бросали бейсбольные мячи как мужчины; они также могли знатно врезать… и прицел у них лучше.
Сила не обязана быть идентичной, чтобы быть равной…
Боже, какого черта он вспоминал своего отца?
Верно. Вернемся к Словарю Шовиниста. Редактором которого, очевидно, выступил его старик.
На нижнем уровне — на самом дне ямы — расположился «педик». Это слово мог использовать приятель, подшучивая над тобой. Произнесенное с серьезной интонацией, оно носило оскорбительный оттенок. В общем, педиком можно назвать парня, который, например, запорол секс с женщиной, которую безумно хотел. А потом для полноты ощущений — опять же, к примеру, абсолютно гипотетическому — свернулся голым на полу туалета вышеупомянутой женщины и ревел как гребаная девчонка.
Пока эта самая женщина, после того, как он подвел ее, не пришла и не успокоила его. А он, к тому же, поставил под угрозу ее жизнь и профессиональную карьеру.
Ага. Вот такие бывают педики.
Застонав в темноте, Исаак не мог поверить тому, какой устроил беспорядок. Остановился посреди секса? Спрятался в ванной и распустил слюни?
Почему бы просто не надеть платье, накрасить ногти и не назваться Ирэной?
Черт возьми, секс… он вынес ему мозг. Буквально. А это уже проблема. В нем открылась какая-то трещина, когда он вошел во влажный жар Гри, и с каждым толчком то, что раньше было царапиной на лбу, переросло в огромную рану.
Страх тут не причем. Как и догадки Гри о его самоволке.
Дело в том, что работая на Матиаса, когда изо всех сил стараешься не откинуться во время выполнения задания, ты не представляешь, под каким прессом находишься.
И, кто бы мог подумать, но с побегом из подразделения аналогичная ситуация. Тот кошмар? Та же касса.
Но заниматься любовью с красивой, теплой женщиной в мягкой кровати, пахнущей лимоном, в доме, в безопасности которого не сомневался даже он?
Это было слишком близко к нормальности. Слишком безопасно. Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
Сопоставление всего вышеперечисленного с тем, где он находился раньше, и куда направится рано утром, широко открыло ему глаза… подтверждая то, что он всегда подозревал: слишком сложно даже одной ногой ступить в мир гражданских. Вести двойную игру и жить в обоих мирах невозможно.
И на этой ноте…
Потянувшись к прикроватному столику, он взял пульт от ДВД и нажал «проигрывать». Когда загрузилось меню, он нажал «проигрывать все», и спустя мгновение всплыл логотип сериала «Трое — это компания»[77] на фоне пляжной сцены. Пока шли начальные титры, Джон Риттер[78] засмотрелся на девушку влюбленными глазами, и в итоге рухнул с мотоцикла… когда он приземлился на песок, Гри нахмурила брови… а потом расслабилась всем телом.
Идеально. Она приучила организм ассоциировать фильмы с глубоким сном, и разговоры вкупе с мерцанием экрана помогут Исааку замести следы.
Прошло пятнадцать минут от фильма, когда Исаак медленно вытащил руку из-под головы Гри, а потом выпутался из простыней. В его отсутствие, Гри перевернулась лицом к ТВ и со вздохом поерзала. Что послужило сигналом к отступлению.
Он спустился по лестнице в отведенную ему комнату.
Через десять минут Исаак вернулся в спальню Гри полностью одетый и с оружием. Возвышаясь над ней, он слишком долго наблюдал за ее сном, и ему пришлось заставить себя склониться и взять ее руку. Двигаясь осторожно, он положил большой палец девушки на пульт сигнализации и деактивировал ее. Когда мелькнул зеленый свет, он снова включил сигнализацию, чтобы узнать, какова задержка сигнала.
Таковой не было: мгновенно вспыхнул красный свет, и Исаак снова оказался заперт внутри дома.
Логично. Она включила ее сразу после закрытия парадной двери.
Он посмотрел на часы. Четыре утра.
Гри немного поерзала и удобней устроилась на подушке, светлые волосы упали на щеку.
Он не настолько доверял себе, чтобы остаться до ее пробуждения.
Сейчас или никогда, придурок.
Спасибо, произнес он губами.
И потом, с проклятьем, он отключил систему и ушел, не оглядываясь назад.
На первом этаже он действовал бесшумно, проверив панель сигнализации в переднем холле. Выключена, на что он и надеялся. В конце концов, когда твой дом охраняет ротвейлер, зачем держать золотистого лабрадора на подхвате?
Парадная дверь была сделана из крепкой древесины в три дюйма толщиною… и значит, даже если Исаак не сможет повернуть дверной засов, потребуется таран, чтобы проникнуть внутрь. Его беспокоили лишь стеклянные окна и двери, но рамы на проверку оказались очень прочными… а если разбить стекло такого размера, как на кухне, возникнет много шума.
Следовательно, Гри была в максимально возможной безопасности.
Выключив наружное освещение, Исаак достал свою майку и оторвал кусочек ткани; затем он вышел на улицу и закрыл огромную дверь. Он быстро удостоверился, что дверь была заперта, а потом привязал лоскут ткани к фонарю из кованого железа, висевшему слева.
Следующий шаг — вперед, навстречу холодному апрельскому утру.
Но не так быстро. Солнце в Новой Англии вставало раньше, поэтому у Исаака было не больше часа до того, как рассветные лучи прогонят тени. Свернув налево, он направился вдоль улицы под названием Пинкни, и меньше, чем через десять ярдов, он нашел то, что искал… один из маленьких домов в процессе реконструкции. Окна первого этажа были заколочены досками, возле парадной двери виднелась тропинка из штукатурки.
Свет не горел — ни внутри, ни снаружи.
Последовав примеру Человека-Паука, он забрался в дом, используя в качестве опоры молдинги вокруг двери и окон. Разбив запыленное окно, он ожидал услышать рев охранной сигнализации. Ничего не раздалось. Поэтому он повернул задвижку, толкнув раму вверх, и, Привет, Люси, я дома.
Общее затраченное время: полторы минуты.
Дом был чертовски холодным, изнутри еще больше покрыт пылью от штукатурки. Исаак надеялся, что строители входили в профсоюз, и, учитывая, что сейчас была суббота… он сможет оставаться здесь столько, сколько захочет.
Осмотр места не занял много времени, и, подобно территории Гри, задняя часть дома выходила на огражденный дворик… и на дорожке из красного кирпича не было следов известняка. Очевидно, строители работали над передним фасадом здания.
Чтобы расчистить путь отступления для возможного паркура, он открыл окно над задней дверью; потом вернулся к месту взлома и убрал все стеклянные осколки разбитого им окна… потому что отсутствие стекла издалека создавало иллюзию нормальности.
Он устроил наблюдательный пункт у самого дальнего окна переднего фасада здания, спрятавшись за лист фанеры. С этого места он видел семьдесят процентов дома Гри, упуская лишь задний фасад и террасу на верхнем этаже, но лучшую точку обзора не подобрать.
Прислонившись к холодной стене, он глазами изучал парк с оградой из кованого железа и изящные ветки деревьев. Он даже наслаждался зрелищем. И не уйдет, пока не увидит, как Гри сядет в свою Ауди и уедет по делам… без машины на хвосте.
Двадцать минут спустя подъехало то, чего он больше всего боялся. Черная машина без знаков не подходила под описание, данное приятелем Джима прошлым вечером: никаких вмятин или грязи. А тонированные стекла закрывали обзор водителя и пассажиров.
Но Исаак знал, кто был за рулем.
Черт, он ненавидел случаи, когда оказывался прав.
И все это — его вина.
Глава 20
Гри проснулась в шесть часов утра, и при виде конечных титров «Трое — это компания», сразу же поняла, что Исаак ушел: она не включала ДВД, когда они вернулись в ее комнату, и, да, сигнализация была выключена.
Очевидно, она проспала его уход.
Выгнувшись, она посмотрела на прикроватный столик в надежде обнаружить прощальную записку. Но Исаак оставил после себя лишь аромат шампуня и мыла: запах кедра задержался на ее подушке и простынях.
Встав, она накинула кофту и спустилась на второй этаж. Гостевая комната пребывала в идеальном порядке, кровать была заправлена с армейской аккуратностью. Единственный признак того, что Исаак вообще здесь был, — это полотенце, сохнущее в ванной. Он даже вытер стеклянные стенки душа, чтобы не оставлять за собой никаких следов.