– Я так и понял. Художник Нестор, москвич и носитель культурного кода.
– Вы перечислили характеристики, которые я вам предоставил.
– Позвольте отказать вам в праве пялиться на меня, как на экспонат на выставке, – злобно сказал Стрельцов.
– Вот как?
– Да, отверни голову и таращься в окно, – окончательно похолодев, приказал Стрельцов. Военный голос смыл с лица Нестора весёлость. Они глядели друг на друга, и постепенно ледяная непреклонность отвратила художника от Стрельцова. Передёрнув плечами, тот перевёл взгляд на свой телефон, потом стал смотреть в окно, как было велено.
– Пялься на природу, на небо, на уточек и чаек, – прошипела вслед Марина. Стрельцов мысленно провёл рукой по её волосам. Вскоре Марина повеселела и они позабыли о неприятном столкновении. Больше сосед ни разу не повернул к ним головы, но изредка Стрельцов ощущал скользящий насмешливый взгляд, задевавший его и девушку.
Через час дорога сузилась, запетляла по серпантину, а потом вдруг вывела на безымянную высоту, откуда стало видно бескрайнее лиловое море и вонзающийся в него мыс, на наконечнике которого стоял посёлок.
До Края доехало всего семеро, считая художника и Марину.
– Ну как тебе?
– Сам же видишь.
Стрельцов отправился разыскивать дом Кузьмы.
– Я ему пока не буду говорить про тебя.
– Понимаю.
– Точно? Ты только не обижайся.
– Слушай, я же призрак, – раздражённо ответила Марина.
– Не говори так.
– Тогда не думай так… Зачем ты идёшь к нему с открытым забралом? – добавила она. – Ты же боишься встречи.
– Не боюсь.
Марина слабо улыбнулась и не ответила. Почти стемнело, когда им повстречался на улице человек, подсказавший адрес Кузьмы. Они взяли попутку, чтобы доехать – от центра оказалось полчаса дороги.
– Большой дом.
– Не соврал, – согласился Стрельцов. – Слышишь море? Не придумывал командир – стоит почти на берегу.
– Вообще-то мне не нравится, – сообщила Марина, разглядев получше, – смотри: старый, обшарпанный, всё поросло, не ухаживают они за ним, на участке не работают, ничего не засажено…
– Я думаю, если он пустит нас жить…
– Давай в гостинице остановимся? А вернёмся завтра…
Он продолжил смотреть на дом. Что не так? Два этажа, большие окна, крыша свежевыкрашенная, а остальное не так важно.
– Молчишь? Вот так всегда. Я так и знала, что этим закончится. Ты обещал мне, помнишь?
– Помню. Только я не обещал во всём тебя слушаться. Я говорил, что буду с тобой советоваться, буду учитывать твоё мнение…
– Я так и знала! – воскликнула Марина.
Стрельцов уже набрал в лёгкие воздух, чтобы возразить, но тут дверь отворилась, и на участок вылилось много электрического света. На порог вышел старый мужчина.
– Эй, ты кто?! – с опаской крикнул он.
– Я Артём! Кузьма здесь живёт?
– А, Кузьма тебе нужен? Да, живёт, – старческий голос прозвучал недовольно. – Только его нет. Ты из его приятелей?
– Ну как «из приятелей»… Служили вместе.
– Понятно, – старик задумался, но потом сказал: – Ну, заходи тогда, служивый, подождём его вместе.
– Пойдёшь? – тихо спросил Стрельцов у Марины. Она молчала. – Слушай, перестань, это просто дом. Дом как дом. Надо зайти познакомиться, а потом можем уехать, искать место в гостинице.
– Зачем мы приехали к нему? Надо было всё разузнать, а уже потом являться!.. – скороговоркой сказала Марина. – У меня плохое предчувствие про этот дом, про этот посёлок…
– Эй, ты что-то говоришь? Я не слышу.
Было поздно менять решение. Стрельцов пошёл к свету, позволив Марине на время исчезнуть. Он познакомился со стариком, которого, как узнал, звали Романом Петровичем, и очутился на кухне.
– Ты не похож на других его дружков, – заметил дед. – Хотя я теперь уже ничего не знаю.
– В смысле?
– Что «в смысле»? Налить тебе?
– Давайте, – Стрельцов постарался скрыть облегчение – он очень хотел, чтобы ему предложили выпить.
Дед чинно поставил на стол бутылку и рюмки, нарезал закусок, разлил.
– За мир? – предложил он. Стрельцов кивнул, и мужчины чокнулись.
– Кто это? – спросил он, поворачивая голову. Он почувствовал чьё-то присутствие в неосвещённой части коридора.
– А, это Полинка. Дочка Кузьмы.
– Да, он рассказывал. Редко, правда.
– Совсем ты на них не похож. Давай ещё выпьем.
Они ещё выпили.
– С кем он нынче? – терпеливо спросил Стрельцов.
– Да собрал тут себе шайку-лейку, – раздражённо объяснил дед, отрезая себе колбасы. – Тоже служили с ним там. Кое-как заставил их в нашем доме не сидеть. Так теперь Кузьмы тут почти не застанешь. Всё что-то устраивают, обсуждают… Наверно, он захочет тебя к ним приписать.
Стрельцов опустил взгляд на стакан, чтобы скрыть, как насторожила его эта новость. Он не ожидал, что найдёт Кузьму, уже соорудившим на гражданке новый отряд.
– А, ну я… ненадолго, повидать его, – сказал он, когда они ещё выпили. – Я поработал после дембеля в Москве, но сейчас понимаю, что ещё нужно время отдохнуть, а Кузьма, пока служили, всех звал… Вот я и подумал. Вы извините, что я как снег на голову. На самом деле мы остановимся в отеле.
– А ты с кем-то?
– А, не, я оговорился.
– Понимаю. Давай ещё… А кем ты там служил, Артём?
– Снайпером.
– Ого. Неслабо, – с уважением проговорил дед. – И как служилось?
– Нормально. Просто работа, – ответил Стрельцов. Сначала он выдержал взгляд старика, но потом отвёл глаза в сторону. Делалось не по себе, когда приходилось рассказывать о том, что он сделал на войне. Ведь это, по сути, совершил другой человек: у него была форма без нашивок, позывной «Профессор», обвес, шифрованная рация, десятки бессонных ночей… – ничем подобным настоящий Артём Стрельцов никогда бы не занимался. Но попробуй объяснить это людям.
– «Просто работа»? – дед удивлённо посмотрел на него, нахмурился, но не стал расспрашивать. Выпили ещё. – А Кузьма, стало быть, вами командовал?
– Батальоном командовал Серов, а нашим отрядом – да, последние два года, командовал Кузьма.
– А почему только последние два?
– Ну как почему? – Стрельцов удивлённо посмотрел на старика. – Потому что до этого Митрич командовал, но его убило снарядом при штурме вокзала. А до Митрича – Юла, у него крыша однажды поехала от крови, а до Юлы, ещё в самом начале, – полковник Целелов, этого я не застал, я ведь позже Кузьмы прибыл. Целелов одним из первых Херсонский котёл прорвал – может, слышали по новостям?
– Не-а, – равнодушно сказал дед.
– Его потом вызвали на другую какую-то войну, он хорошо образованный, говорят, был – по военной специальности, так что, считай, повышение.
– Ничего себе. Много их сменилось.
– Ну так и от отряда под конец штурма ничего не осталось, – развёл руками Стрельцов. Ему казалось, что он объясняет какие-то совсем уж очевидные вещи. – Да и от всего батальона – дай Бог треть.
Снова зашуршала тень.
– Ты там подслушиваешь, что ли, Полина? – грозно спросил дед. – Извини, – сказал он Стрельцову.
Он поднялся и зашёл в коридор.
– Неприлично так себя вести. Выйди, поздоровайся. Папин сослуживец приехал. Настоящий, не как те.
– А кто там? Может, я их знаю.
– Вряд ли. Они из разных мест, но он тебя познакомит, я уверен.
Пришла Полина. Она слабо улыбнулась и поздоровалась с Артёмом.
– Извините, – сказала она, – было интересно послушать. Обычно я не слушаю, но вы интересно рассказали.
– Интересно? – Стрельцов растерялся. Он даже зачем-то встал из-за стола, и теперь все трое стояли, переглядываясь. Вдруг он заметил, что из темноты коридора на него смотрит Марина, и её глаза полны тревоги. – Простите, где у вас тут туалет? – спросил он.
Дед указал ему дверь, и Стрельцов поспешил туда.
– Марина, ты где? – начал спрашивать он, оставшись один, но она молчала и не появлялась. – Что не так с домом? Можешь объяснить, в конце концов?
Он долго ждал, но потом торчать в туалете стало неприлично. Пришлось вернуться. Дед изрядно опустошил бутылку и сидел захмелевший. Полины не было видно.
– А чем ты на гражданке занимаешься? – спросил Петрович пьяным голосом.
– До войны я санитаром работал. Сейчас вот деньги получу и пойду учиться на врача. Офтальмологом хочу быть.
– Солидно. Слушай, ты устал, наверное, с дороги? Давай у нас оставайся, Кузьма скоро приедет. Полно свободных комнат в доме, пойдём, покажу.
Дед устроил по дому и участку небольшую экскурсию, после чего оставил Стрельцова в комнате на втором этаже. Едва дверь закрылась, он забросил сумку с вещами в угол и выключил свет. Он ждал несколько минут, что Марина появится: обычно она выходила из тени, постепенно обретая плоть и запах, и некоторое время обнимала его крепко-крепко, как в тот последний час, проведённый вместе живыми, – чтобы напитаться силой и начать ходить и говорить. Но сегодня таинства не происходило.
– Где же ты? – обречённо спросил Стрельцов.
Он лёг на продавленную скрипучую кровать. В комнате было душно, пришлось встать и открыть окно. В ноздри ударил морской воздух, и Стрельцов понял, что не может лечь спать, не увидав моря. Слишком долго они ехали в раскалённом плацкарте. Он переоделся и спустился вниз. На весь этаж храпел дед, хлопала приоткрытая ставня в гостиной. Стрельцов вышел на улицу, обогнул участок. Он шёл на запах соли и шум волн и через некоторое время случайно наткнулся на тропинку, петлявшую меж кустов и сосен до обрыва, о подошву которого ударялась чёрная вода.
Стрельцов нашёл поваленное дерево. Он сел, наслаждаясь солёной прохладой. Было очень странно слышать то же самое море, которое сопровождало его всю службу, но при этом не считать удары своего сердца между выстрелами, не задерживать дыхание, чтобы прицелиться, не слышать голос Марины – своего наводчика. Так прошло много минут, пока он не услышал смешки и разговоры. Какие-то молодые люди были совсем неподалёку. Стрельцов почему-то ощутил неловкость, хотя ещё не понял, кто это, и юркнул в неосвещённое пространство за деревьями, чтобы тень проглотила его. Своим острым зрением он быстро нашёл источник шума и, присмотревшись, узнал Полину. Её обнимал какой-то белобрысый жилистый парень, но слов было не услышать – впрочем, и без этого он догадался, что молодые люди воркуют на языке влюблённых.